Центробанк думал о том же

По-видимому, инициатива ограничения оборота долларов в России получает нормативную базу. Как пишет Банк России в аналитической записке, опубликованной на своем сайте, регулятор готовит нормативные акты, которые ограничат возможность привлечения долга в иностранной валюте для российских компаний. По мнению ЦБ, валютный долг банков и корпораций, выросший в 14 раз за время дорогой нефти и продолжающий расти в 2017 году, несмотря на санкции, «повышает риски финансовой стабильности».

Притоки капитала «сопровождаются чрезмерным ростом кредитования» и формируют «пузыри», заявляет регулятор. Долговые вливания поступают в страну в периоды растущих цен на нефть, когда валюта в избытке, а уходят - при снижении нефтяных котировок, когда долларовые доходы падают. В результате потоки накладываются друг на друга и взаимно усиливаются. Для банков с 2016 года уже действуют повышенные коэффициенты риска и нормативы по резервам для операций в иностранной валюте, напоминает ЦБ. Похожие меры, по его мнению, необходимо применить и к небанковским компаниям.

Размер возможного внешнего долга может быть привязан к сумме имеющейся у компании валютной ликвидности, считает ЦБ. Кроме того, допустимая сумма займов должна быть в увязке с доходами компании в иностранной валюте. Причем считать валютную выручкунужно исходя из цен на нефть не выше 40 долларов за баррель, тем самым страхуясь от провала рынка. Так можно убедиться, что «компания располагает валютными потоками для погашения части финансового долга».

Выгодно, но страшно

Действительно, в слабо диверсифицированной экономике, серьезно зависящей от сырьевых рынков, с высокой долей импорта товаров,  большой объем валютных заимствований компаний несет существенные риски, признает Богдан Зварич, старший аналитик ИК «Фридом Финанс». Это наглядно продемонстрировала ситуация 2014–2015 годов. На фоне падения цен на нефть начал снижаться рубль. И это было связано не только с валютными спекуляциями. Ожидание дальнейшего ослабления рубля заставляло компании создавать резервы под выплату внешнего валютного долга и тем самым хеджировать свои валютные рынки, что оказало дополнительное давление на рубль.

Да, продолжает аналитик, ставки по валютным и рублевым займам разнятся достаточно существенно. Если посмотреть на текущую ситуацию то разница в стоимости обслуживания долга для компаний может доходить до 5%, что делает валютные кредиты намного выгоднее. Однако компаниям необходимо учитывать валютные риски и хеджировать их, что происходит не всегда.

Даже экспортеры, получающие валютную выручку, несут на себе существенные риски: падение цен на нефть привело к снижению  номинированных в иностранной валюте доходов и уменьшило возможности компаний по обслуживанию внешнего валютного долга. При этом проблем с рублевым долгом не наблюдалось: ослабление российской валюты привело к менее существенному снижению номинированных в ней выручки и доходов экспортоориентированных компаний.

Если же говорить о банках и корпорациях, не имеющих валютной выручки, то в случае сильного ослабления рубля их риски выше, нежели у экспортеров, полагает Богдан Зварич. Именно поэтому со стороны таких компаний и банков во время ослабления рубля наблюдался серьезный спрос на валюту, в результате чего регулятору пришлось вводить операции валютного репо, позволившие насытить рынок валютной ликвидностью и дать возможность различным компаниям собрать валюту для выплаты и обслуживания внешнего дога.

По опыту 2014–2015 годов, а также практике Бразилии, Южной Кореи и некоторых других государств, вводивших ограничительные меры, можно предположить, что введение подобных ограничений способно снизить валютные риски российских компаний, а значит, и риски для экономики всей страны. При этом в «Фридом Финанс» не исключают, что регулятор не ограничится введением ограничений на размер валютного долга компании. Учитывая существенный приток спекулятивного капитала, например в операции carry trade,  говорит аналитик, мы допускаем возможность введения определенных ограничений по примеру Бразилии, где в 2011 году был установлен налог на иностранные инвестиции (Financial Transaction  Tax,  IOF) в целях ограничения чрезмерного притока краткосрочного и спекулятивного капитала, а также для повышения доли долгосрочных  инвестиций.

Да, но где брать деньги?

Ситуация сложилась весьма непростая, и ЦБ рискует сейчас вообще лишить компании возможности кредитования и привлечения финансирования, считает ведущий аналитик Amarkets Артем Деев. Да, говорит он, слишком большой валютный долг не только повышает риски стабильности, но и негативен для экономики, так как предполагает усиление оттока капитала в конечном итоге, особенно при девальвации рубля.

И все же, напоминает эксперт, компании не просто так нарастили новые долги до 16 млрд долларов в первом полугодии - рекорда за последние четыре года: у них нет иного выбора. Возможности внутреннего рынка РФ всегда были ограничены, а из-за кризиса и санкций получить рублевое финансирование крайне сложно. Выходом становятся еврооблигации. Это сейчас самый оптимальный вариант для корпоративного сектора.

Если же ЦБ ограничит использование этого источника, то компании рискуют остаться без финансирования вообще, считает Артем Деев. Логично сначала добиться роста кредитования со стороны российских банков, в том числе снижая ставки и накачивая их ликвидностью, прежде чем приступать к таким мерам, или хотя бы заявлять о них, но ЦБ этого не делает.

Учитывая, что база для изменений только прорабатывается, компании постараются усилить и ускорить размещения бондов, поэтому рост нового долга в 2017 г. и в начале 2018 г. может быть очень значительным, в 5-7 раз больше показателей прошлого года, заключает Деев.