"Да, конечно, в краткосрочной перспективе есть много поводов для оптимизма. Уже год еврозона демонстрирует солидное циклическое восстановление экономики и превосходит ожидания сильнее, чем экономика любой другой крупной развитой страны.

Кроме того, избрание Эммануэля Макрона – это, вне всякого сомнения, эпохальное событие. Оно повышает надежды на то, что Франция оживит свою экономику в достаточной степени, чтобы стать полноценным и равным партнером Германии в процессах управления еврозоной. Макрон и его команда экономистов полны многообещающих идей, при этом у него будет огромное большинство в Национальном собрании, позволяющее их реализовать (хотя ему бы помогло согласие Германии на расширение свободы в вопросах бюджетного дефицита в обмен на реформы). В Испании экономические реформы тоже начинают находить отражение в усилении долгосрочных тенденций роста.

Тем не менее в целом ситуация нехорошая. Экономика Греции по-прежнему еле растет после одной из худших рецессий в истории. Впрочем, те, кто винят в этом немецкую политику сокращения госрасходов, явно не смотрят на цифры. Подбадриваемая американскими экономистами левых взглядов Греция плохо распорядилась пакетом финансовой помощи, предоставленным ей, вероятно, на самых мягких условиях в современной истории.

В Италии дела идут намного лучше, чем в Греции, но это двусмысленный комплимент. Реальные доходы в Италии сейчас меньше, чем десять лет назад (впрочем, об этом трудно судить с уверенностью из-за гигантской теневой экономики в стране). В целом для стран Южной Европы единая валюта стала золотой клеткой: она заставила их навести сравнительный порядок в бюджетной и монетарной сферах, но при этом лишила возможности использовать валютный курс в качестве критически важной подушки безопасности на случай неожиданных шоков.

И, действительно, одной из причин, почему экономика Великобритании (пока что) хорошо держится на плаву после прошлогоднего референдума о Брекзите, стало резкое падение фунта стерлинга, повысившее конкурентоспособность страны.

Все дело в том, что Британия приняла знаменитое (и мудрое) решение не переходить на единую валюту, хотя сейчас и собирается (уже не так мудро) полностью выйти из Евросоюза и общего рынка.

Сейчас уже достаточно очевидно, что евро не был обязательным условием успеха Евросоюза. Напротив, он превратился в мощный тормоз, как и предсказывали многие экономисты на этой стороне Атлантики. Еврократы уже давно сравнивают европейскую интеграцию с ездой на велосипеде: надо постоянно двигаться вперед, иначе упадешь. Но в этом случае о преждевременном переходе на единую валюту лучше говорить как об объездном маршруте через толстый слой мокрого цемента.

Главная причина, почему переход на евро был изначально так популярен в странах Южной Европы, во многом заключалась в том, что в 1980-х и 1990-х гг. простые люди мечтали о ценовой стабильности, наблюдавшейся у немцев с их дойчмаркой. Ирония в том, что хотя переход на евро действительно сопровождался резким падением уровня инфляции во всей еврозоне, большинство остальных стран мира смогли снизить инфляцию и без евро.

Намного более важным фактором на пути к ценовой стабильности стало появление концепции современного, независимого центрального банка. Этот инструмент и помог радикально снизить уровень инфляции во всем мире. Да, в некоторых странах, например в Венесуэле, еще можно увидеть трехзначный рост цен, однако сейчас это большая редкость. Весьма вероятно, что если бы Италия и Испания не присоединились к евро, а просто предоставили своим центральным банкам больше автономии, у них все равно была бы сегодня низкая инфляция.

Греция, возможно, является менее очевидным примером, но поскольку многие бедные страны Африки оказались способны уверенно удерживать инфляцию на уровне менее 10%, можно предположить, что и Греция смогла бы это делать. Более того, если бы страны Южной Европы сохранили свои валюты, они бы, наверное, не оказались в такой глубокой долговой яме и сохранили бы возможность частичного дефолта с помощью инфляции.

Вопрос теперь в том, как вытащить Евросоюз из мокрого цемента. Многие европейские политики не любят это признавать, но, по всем видимости, сложившийся статус-кво не является устойчивым; рано или поздно обязательно произойдет либо намного более серьезная бюджетная интеграция, либо хаотический распад. Потрясающе наивно надеяться, что евро не подвергнется новым стресс-тестам в реальной жизни в течение следующих 5-10 лет (или даже раньше).

Но если статус-кво в конечном итоге не является устойчивым, почему же рынки так безмятежно спокойны? Почему доходность по десятилетним гособлигациям Италии не превышает доходность по аналогичным немецким бумагам даже на 2 процентных пункта?

Возможно, столь маленький спред объясняется верой инвесторов в то, что в случае необходимости будет предоставлена прямая финансовая помощь, как бы сильно не протестовали против этого немецкие политики. Покупки Европейским центральным банком долгов периферийных стран уже и так представляет собой скрытую субсидию, а после победы Макрона серьезно оживились дискуссии по поводу выпуска облигаций еврозоны.

Возможно также, инвесторы ставят на то, что страны юга слишком далеко зашли в цемент, чтобы оттуда выйти. Германия просто продолжит выжимать их бюджеты с целью гарантировать выплаты своим банкам.

В любом случае лидерам стран еврозоны лучше начинать действовать сейчас, не дожидаясь наступления нового момента истины для единой валюты. Как долго продлится сегодняшний оптимизм, решать Макрону и Меркель.
Подробнее: http://www.vestifinance.ru/articles/86920