Как пишет в своей статье на Project Syndicate лауреат Нобелевской
премии Майкл Спенс, для трансформации Китаю необходимо ликвидировать
дисбалансы в финансовой системе.
В условиях, когда США собираются замкнуться в себе,
значительно повышается глобальное значение показателей работы китайской
экономики. В предстоящие годы успех Китая в переходе к устойчивым
моделям роста будет зависеть от нескольких ключевых факторов.
Одним из главных внешних факторов, определяющих перспективы Китая,
станут отношения страны с США во главе с президентом Дональдом Трампом. В
идеале оба правительства могли бы сотрудничать, договариваясь о
взаимовыгодных торговых и инвестиционных соглашениях, которые учитывали
бы различные проблемы, возникшие у обеих сторон. Но вполне вероятен и
противоположный результат – эскалация торговых и инвестиционных споров,
наносящих ущерб двум странам.
Политическая неопределённость растёт и в Европе. Хотя влияние этого
фактора на Китай будет не таким явным, как действия Трампа, он является
источником серьёзных среднесрочных рисков для глобальной экономики в
целом.
В Азии ключевым фактором, определяющим китайские экономические
перспективы, станет уровень прогресса в инициированных Китаем
региональных торговых и инвестиционных соглашениях. В частности,
инвестиции в региональное развитие в рамках проекта «Один пояс, одна
дорога» и через Азиатский банк инфраструктурных инвестиций могли бы
содействовать увеличению объёмов торговли и темпов экономического роста в
Азии (и за её пределами), хотя этот эффект будет не мгновенным.
Четвёртый крупный внешний фактор связан с валютными курсами. Сейчас
юань испытывает серьёзное девальвационное давление, что вызвано, главным
образом, ростом оттока капитала. Между тем, доллар США укрепляется в
ожидании увеличения бюджетных расходов при Трампе. Состояние экономики
Китая будут отчасти зависеть от дальнейшего развития данных тенденций.
Однако помимо неопределённости и негативных факторов за рубежом, у
Китая имеется множеством внутренних проблем, которые, возможно, создают
даже более серьёзные риски для экономики страны. Источники этих
трудностей (сюда относятся, в частности, слабость реальной экономики и
частного сектора, избыток производственных мощностей, слишком высокий
уровень закредитованности, наконец, высокие цены на жильё) коренятся в
растущих проблемах финансового сектора и неспособности руководства Китая
с ними справиться.
Взять, к примеру, попытки стимулирования инвестиций в реальном
секторе. Народный банк Китая осуществляет вливания ликвидности на рынок,
надеясь, что это ослабит финансовые трудности продуктивного частного
бизнеса. Однако трансмиссионный механизм денежно-кредитной политики не
работает, и до реальной экономики эта ликвидность не доходит. Вместо
этого, китайские банки продолжают кредитовать, главным образом,
государственные предприятия и финансовые структуры региональных властей
(они сокращённо называются LGFV).
В итоге кредиты госсектору направляются не на инвестиции, повышающие
производительность, а на рынок жилья (что надувает ценовые пузыри) и в
отрасли с избытком мощностей (что приводит к ещё большему увеличению
избыточных мощностей и помогает компаниям избегать необходимой
реструктуризации). Хотя структуры LGFV используют дешёвые кредиты для
строительства инфраструктуры, социальная отдача этих инвестиций зачастую
оказывается низкой. Кроме того, после нескольких десятилетий быстрых
темпов строительства инфраструктуры маржинальная доходность этих
проектов стала снижаться. Между тем, уровень задолженности местных
властей становится всё выше.
У госпредприятий имеется также возможность использования
нерегулируемой, теневой банковской системы, чтобы передавать доступные
им дешёвые кредитные ресурсы под более высокие проценты частному
бизнесу, который не может гарантированно кредитоваться в формальной
банковской системе. Если в формальной банковской системе процентная
ставка по кредиту сроком на год равна примерно 5%, то, скажем, в ноябре
на теневом банковском рынке Вэньчжоу средняя процентная ставка по
кредитам на год составляла примерно 16%.
Такое положение ставит под угрозу всю экономику. Банки спасают
обанкротившиеся предприятия, а частные компании (особенно малые и
средние предприятия) по-прежнему находятся в стеснённом положении. В
частном секторе производительность, как правило, значительно выше, чем у
госпредприятий или структур LGFV, и это позволяет частным компаниям
обеспечивать более высокую доходность инвестиций, поэтому совершенно
очевидно, что отсутствие жёстких бюджетных ограничений у проблемных
госпредприятий является проблемой, которой следует срочно заняться.
Разумеется, китайское руководство уже знает об этом и уже разработало
программу реформ, нацеленную на реформирование госпредприятий и
одновременное раскрытие потенциала частного сектора. Однако это работа
ещё далека от завершения. Для того чтобы банки начали кредитовать
частные компании, а не госпредприятия и LGFV, нужны серьёзные
структурные сдвиги в китайской экономике.
Финансовые учреждения видят в работе с госпредприятиями и LGFV
значительно меньше рисков, чем в работе с частным бизнесом, и не важно,
насколько сильно эти госструктуры закредитованы или неконкурентны.
Подразумевается, что кредиты госпредприятиям и LGFV гарантированы
центральной и местными властями, поэтому крайне маловероятно, что по ним
наступит дефолт.
Банки знают (или верят), что в случае банкротства госпредприятия или
LGFV власти вмешаются и примут выгодные банкроту решения, предоставив
субсидии, налоговые льготы, дешёвые финансовые инструменты. В некоторых
случаях у банков просто нет другого выбора, кроме как кредитовать
убыточные госпредприятия. Региональные власти могут требовать от них
предоставления больших и недорогих кредитов компаниям с низкой
производительностью, которые столкнулись с трудностями, особенно если
они имеют большое значение для доходов местного бюджета и уровня
занятости.
Частные компании не пользуются такой официальной протекцией, а
следовательно, действуют в крайне неравных условиях, поэтому им
приходится быть намного более производительными и конкурентоспособными,
чем госпредприятиям. Более того, если госпредприятия, с которыми они
конкурируют, начнут испытывать слишком большие трудности, тогда частные
компании могут стать жертвами новых мер властей, способных усугубить их и
без того неблагоприятное положение.
Проще говоря, привязанность китайского финансового сектора к
госпредприятиям повышает один из главных рисков, угрожающих китайской
экономике. Понимание инвесторами этого риска, возможно, является одной
из причин оттока капиталов, а это значит, что неправильные стимулы в
финансовой системе способствуют ещё и негативному давлению на обменный
курс.
За последние годы Китай добился огромных успехов в реализации реформ,
стимулирующих внутреннее частное потребление. Несмотря на все
препятствия, частный сектор в стране отличается высокой динамичностью и
инновационностью. Ранее проведённые реформы приносят сейчас свои плоды,
что позволяет поддерживать рост экономики.
Однако для достижения более быстрых и устойчивых темпов роста Китаю
потребуется ликвидировать перекосы (систему протекций и косвенных
гарантий) в пользу госпредприятий как на рынке, так и в финансовой
системе. Только тогда монетарная политика сможет достичь своей цели –
поддержать продуктивные инвестиции и инновации, увеличить масштаб
бизнеса в частном секторе, а также реальный рост экономики.
