Причем, неравенство стало причиной всех глобальных проблем – от
медленного экономического развития и застоя в производительности труда
до роста популизма и голосования за выход Британии из состава ЕС.
Однако, как отмечает в своей статье на Project Syndicate главный
экономист Allianz Group Майкл Хейз, до сих пор не существует четкого
определения неравенства, его эффекты крайне изменчивы и его причины
остаются темой горячих споров.
Практически невозможно ответить даже на основной вопрос: какой уровень неравенства считается слишком высоким?
«Естественные нормы неравенства», характеризующие равновесие
экономики, и целевой уровень, которого могут стремиться достичь лица,
определяющие политику, отсутствуют. Вместо этого уровни неравенства в
каждой стране сравниваются друг с другом – ограниченный подход, который
игнорирует все – от экономических тенденций в широком понимании до
различного влияния неравенства имущественного положения на население в
обществах с разной социальной средой.
В то время, когда, как иногда кажется, каждый выражает недовольство
неравенством, благосостояние на глобальном уровне распространяется шире,
чем когда-либо ранее. Только не протяжении последних 16 лет количество
людей, которые соответствуют требованиям для включения в мировой средний
класс ‑ при сегодняшнем уровне доходов, количество людей с чистыми
финансовыми активами 7 тыс.-42 тыс. евро ($7,4-$44,6 тыс.), увеличилось
более чем в два раза до примерно одного миллиарда человек или около 20%
мирового населения.
И растет не только средний класс. В конце прошлого года
приблизительно 540 миллионов человек во всем мире относили себя к
мировым богачам с размером чистых активов более 42 тыс. евро. Это
примерно на 100 миллионов человек или 25% больше, чем в 2000 году.
Основным фактором такого прогресса были успехи в странах с переходной
рыночной экономикой, особенно в Китае. Фактически, многие из тех, кто
присоединился к группе с высоким уровнем благосостояния, не являются
представителями традиционно «богатых» стран; в противоположность этому
на долю США, Японии и Западной Европы приходится всего лишь 66%
домохозяйств с высоким уровнем благосостояния, по сравнению с более чем
90% в 2000 году.
На национальном уровне неравенство усиливается, но только в некоторых
местах. В странах с переходной рыночной экономикой доля среднего класса
в накопленном богатстве увеличивается, отражая снижение уровня
неравенства имущественного положения. Неравенство, прежде всего, растет в
промышленно развитых странах, в них доля богатства, принадлежащая 10%
самых богатых людей, увеличивается больше всего.
Указанную разницу можно частично объяснить тем фактом, что мировой
финансовый кризис стал наиболее болезненным для развитых стран, особенно
в Европе. Однако направленная на стимулирование роста монетарная
политика, которую проводили центральные банки развитых стран после
кризиса, усугубила ситуацию еще больше.
Такая политика привела к росту цен на активы, в первую очередь на
облигации и ценные бумаги, держателями которых были большинство
домохозяйств. В то же время она нанесла ущерб владельцам сбережений,
представляющим средний класс, которые обычно полагаются на малоактивные
инструменты для сбережений, такие как банковские депозиты.
При размере процентных ставок от нулевой до в последнее время
отрицательной владельцы сбережений понесли убытки. Несмотря на то что
средние домохозяйства обычно получают преимущества от более низкой
стоимости кредитных ресурсов, доходы, полученные более богатыми
семействами, были значительно выше, частично за счет сбережений по
ссудам под залог недвижимого имущества, которые представляют собой самый
высокий показатель уровня дохода для верхних слоев среднего класса.
Однако влияние чересчур жесткой монетарной политики распространяется
далеко за пределы материального благосостояния и эффектов изменения
дохода. В связи с быстрым старением населения в развитых странах
сбережения для людей старшего возраста являются намного более важными,
чем когда-либо ранее. В условиях слишком низких процентных ставок,
снижающих уровень аккумулирования пенсионных накоплений, всем, за
исключением самых богатых домовладений, вероятнее всего, придется резко
увеличить накопления и/или снизить потребление – и сейчас, и в будущем.
Снижение расходов в течение жизни окажет негативное влияние на
экономический рост и, по-видимому, создаст связанные с социальным
неравенством проблемы для будущих поколений.
Проблема неравенства еще больше усложняется из-за различия
показателей уровня благосостояния в отдельных странах, в том числе в
странах с одинаковым уровнем неравенства. Рассмотрим разницу между США,
Данией и Швецией, которые входят в число стран с наиболее неравными
обществами с точки зрения распределения богатства.
Дания и Швеция известны своими хорошо развитыми системами социального
обеспечения, бесплатным образованием и участием государства в
функционировании рынка труда. Кроме того, в прошлом году Дания заняла
первое место по Всемирному индексу счастья ООН, что позволяет
предполагать, что материальное неравенство волнует Данию не слишком
сильно.
В противоположность этому в США, где существует недостаток социальной
защиты, предоставляемой северными европейскими партнерами, проблема
неравенства действительно вызывает беспокойство. Увеличение неравенства
имущественного положения в этой стране на протяжении последнего
десятилетия было самым четко выраженным, по сравнению с любой другой
страной. Сегодня в США самый маленький средний класс, которому
принадлежит всего 22% всех чистых финансовых активов – половина от
среднего значения в других промышленно развитых странах, и самая
высокая, по сравнению с любой другой страной, концентрация богатства.
Как в Европе или Японии, финансовый кризис и последующая монетарная
политика, возможно, были основной причиной такого развития ситуации. В
то же время еще одним фактором может быть цифровая революция, которая
все больше становится «катализатором богатства», по крайней мере, для
основных действующих лиц. В любом случае очень важно признать, что
ситуация в Америке чрезвычайная. Но она не отражает состояния западного
капитализма. Это исключение, а не правило.
Все это играет важную роль в определении того, каким образом следует
решать проблему неравенства. Проще говоря, если причины и эффекты
отличаются в зависимости от страны, то соответствующими должны быть и
рецепты политических мер.
Для некоторых стран, таких как государства Южной Европы, критическим
фактором для создания возможностей для накопления и потребления
домовладений со средним и низким уровнем дохода является решение
проблемы безработицы. Другие страны должны сосредоточивать свои усилия
на улучшении условий для долгосрочных накоплений, например с помощью
программ пенсионного обеспечения на рынке труда. Третьи достигнут
хороших результатов, если снизят налоговую нагрузку, в частности для
работников с низкой и средней зарплатой.
Тем не менее есть один рецепт политических мер, который может
принести пользу большому количеству стран с самыми высокими уровнями
неравенства. Центральные банки должны положить конец нулевым и особенно
отрицательным процентным ставкам. Выполнение этих мер, несомненно, будет
хорошим началом в борьбе с растущим неравенством имущественного
положения.
