Ошибиться, в том числе и с выбором профессии, может каждый, главное иметь внутреннюю свободу начать двигаться дальше. Сегодня такой шанс получает наша российская промышленность. 25 лет ошибок не прошли бесследно. Тысячи предприятий по всей стране загублены. Но в России есть заводы, которые «встают с колен», которые начинают свой путь заново. Сегодня гостем моего интервью стал директор такого предприятия. О том, что происходит в промышленной политике России, как работает Министерство промышленности и Минсельхоз, почему «прибыль» это не главное, а также, что необходимо изменить в экономическом курсе страны обсудили в Москве с Сергеем Серебряковым, директором «Петербургского тракторного завода». Нестандартной мыслью руководителя стало его отношение к «рвачам» в бизнесе в различных секторах экономики. Впрочем, обо всем подробнее ниже.




«СП»: — Сергей, вы руководите большим предприятием. Что для вас основа руководства?

— Мне нравится, что мы делаем, куда мы двигаемся, как мы развиваемся, какие возможности мы создаем для коллектива, для людей. У меня свой подход к жизни, я знаю, что придет момент, когда я умру, и меня интересует вопрос, что я оставлю своим потомкам, что я скажу «там» своему Деду и Отцу, как и для чего я жил. В работе и в жизни нужна стратегия. Один великий китайский полководец говорил: «Стратегия без тактики — это медленный путь к победе. А тактика без стратегии — это всего лишь суета перед поражением». Это очень важные слова с точки зрения целеполагания. Для меня лично важно развиваться и дать возможность развития своему коллективу именно в личном творческом плане.

«СП»: — Хочется поговорить о промышленной политике в России. Есть ли она? Как вы ее оцениваете?

— Я считаю, что промышленной политики в России нет. Да, есть некие фрагменты, есть определенные движения, но они не могут быть в целом завершенными, пока не будет решен вопрос экономического направления развития нашей страны и общественного развития. На территории России проживают около 140 млн человек. Для этих людей нужно выстраивать систему государственного управления, которая будет поддерживать созидательное развитие общества. И промышленная политика должна встраиваться в эту систему.

К сожалению, сегодня мы находимся в неравных условиях конкуренции с глобальными игроками в промышленности. Коренные технологические базы находятся вне нашей юрисдикции. Там другие законы, другая налоговая и дотационная политика, которая очень влияет на конкурентоспособность продуктов. Там другие стандарты образования. Там другая кредитно-финансовая система, позволяющая серьезно инвестировать, работать с наукой и внедрять новые технологии. Мы в России сегодня этого всего лишены.

«СП»: — Разве вы не ощущаете поддержку государства в связи с импортозамещением?

— В сельхозмашиностроении, безусловно, есть помощь в разных госпрограммах. Но, к сожалению, сегодня нет стратегии развития нашей отрасли. Объясню подробнее. Государство должно знать, какой объем техники нужен для сельского хозяйства, какой технический уровень этой техники необходим. Все это возможно посчитать и определить. Во-первых, в России есть определенное количество обрабатываемых земель, есть нормативы, которые покажут, сколько нужно тракторов, чтобы возделать данную землю. Во-вторых, надо понимать, что в сельском хозяйстве происходят объективные процессы — мелкие фермеры объединяются и становятся более крупными, так или иначе, воссоздаются институты «колхозов», появляются союзы фермеров, происходит укрупнение хозяйств. Для этой категории нужны энергонасыщенные технологии, к примеру, нужен трактор не второго тягового класса, а седьмого. Это также влияет на объем спроса техники. Есть третий момент, причем очень важный — это платежеспособный спрос.

Расскажу, как работает сегодняшний фермер. Итак, наступила весна, надо сеять, нужен трактор, удобрения, запчасти, нужен механизатор, нужно оплатить текущие расходы, налоги, электроэнергию и так далее. Посеял, теперь нужно защитить урожай, потом нужен комбайн, солярка. Убрал урожай, теперь надо его высушить, нужна инфраструктура. По какой цене фермер продаст свою продукцию — никто сказать не может. По сути, он живет от урожая к урожаю. Ценовые колебания за год «скачут» в разы! И тот фермер, который продал урожай в низкой ценовой категории — разоряется, а тот, который продал в высокой — выигрывает. И это не связано с творческим и интеллектуальным потенциалом того или иного фермера. Это связано с отсутствием желания у государства регулировать этот процесс из-за либеральной концепции в управлении экономикой.




Фото: автора

У меня всегда возникает вопрос, почему государство не регулирует это? У нас стабильное население, которое имеет постоянные потребности в продовольствии, соответственно можно планировать количество производимого продовольствия, также можно спланировать и цены на закупку сельхозпродукции, создать соответствующие каналы сбыта. В общем, все можно сделать, было бы желание.

Такое плачевное положение с ценообразованием на продукцию сельского хозяйства, с перераспределением прибыли от фермера к нефтяникам и торговым сетям, а также отсутствие возможности планировать в горизонте хотя бы трех лет, приводит к серьезным препятствиям в развитии села.

Кроме этого надо регулировать и вопросы между регионами. Мы одна единая страна, и сельское хозяйство регионов должно развиваться гармонично, используя свои преимущества и решая свои естественные недостатки, я говорю о климатических условиях, типах почв и прочем. А пока у нас сельское хозяйство Нижегородской области «убивается» сельским хозяйством Краснодарского края, просто потому, что тот находится в более выгодных климатических условиях.

Я бы ставил вопрос так: не просто развитие сельского хозяйства, а развитие сельских территорий на базе сильного сельского хозяйства.

«СП»: — Промышленность тоже не знает, сколько и чего производить?

— Мы тоже не можем сказать, сколько тракторов мы продадим в следующем году. Объемы потребления всех видов сельхозтехники за последние 20 лет можно изобразить рывками — то всплески, то падения. Причина таких колебаний — либеральные воззрения правительства, когда нам говорят, что рынок все отрегулирует.

Отмечу, что глобальные компании, которым доступны дешевые кредиты, «переживают» снижение спроса легче за счет перераспределяет объемов продаж на другие рынки. Эти компании могут стимулировать спрос предложением долгосрочного кредита, лизинговыми программами. Что мы и видим у крупных международных компаний в области сельхозмашиностроения. Мы это сделать не можем. Поэтому мы и говорим, что отечественная промышленность заведомо находится в неконкурентной среде. Отсюда ее деградация и все остальные проблемы, связанные с наукой и недоступностью технологий. Те отрасли, которые обслуживают нашу отрасль, станкостроение, компоненты и прочие находятся в точно таких же условиях. Поэтому правильная промышленная политика должна быть встроена в планируемую народно-хозяйственную деятельность страны, безусловно, с элементами рыночного регулирования. Это вполне реально сделать!

«СП»: — Вы обращаетесь к правительству, которое за 25 лет это не сделало?

— Должен же быть кто-то в стране, кто возьмет на себя ответственность. Мы можем сколько угодно ругать Сталина, но он понимал, что между ним и пропастью есть только его ответственность.

Если спросить у меня, что для меня завод, я отвечу, — это три ипостаси, три концепции. Во-первых, это круг заботы о людях, которые там работают. А нас сегодня не мало — 2000 человек. Во-вторых, это вклад в развитие страны. Так сложилось, что есть агрохолдинги с управляющими компаниями в Москве, работающие исключительно ради финансовой прибыли. Там 99% времени люди рассуждают о проценте на вложенный капитал, о финансовом росте, снимают со спутников плодородие почв, говорят о жестком контроле над всеми бизнес-процессами и 1% времени обсуждают вопросы пиара в отношении ремонта сельской школы. Я абсолютно не утверждаю, что все такие. Но для меня важны местные производители, мелкие, крупные, средние. Вот они сильно заботятся о своей территории, о школах, о детском садике, о медпунктах, о спортивном клубе, о тех людях, которые живут на селе, для них это Родина, труд Отца и босоногое детство. И наша задача — дать им хороший трактор, чтобы эти ребята были сильнее, а значит, возможно, купят дополнительный компьютер в сельскую школу или тренажер для мальчишек. Это наш кирпичик в фундамент великой России. Помните, Лев Николаевич Толстой сказал: «Жива корова — жива деревня! Жива деревня — жива Россия!». И третье — донести свою точку зрения до окружающего мира. Вот, что для меня завод. И я несу за него ответственность и это главная цель.




Фото: автора

«СП»: — А какое место занимает прибыль?

— В 2014 году мы вывели предприятие на безубыточность, в 2015 году получили прекрасный финансовый результат, но главное не в этом. Сейчас мы находимся на этапе обновления завода. У нас одна из самых высоких средних заработных плат в Санкт-Петербурге. У нас сотни студентов. У нас средний возраст коллектива чуть менее сорока лет, а еще три года назад он был чуть менее шестидесяти лет.

«СП»: — Тренд в будущее создаете?

— Да, и в этой концепции прибыль она есть, но она — не главное.

«СП»: — А акционеры завода согласны с вашей точкой зрения?

— Я пытаюсь их убеждать, что прибыль, безусловно, важна, но если у тебя есть цель высшего порядка, то прибыль для тебя является инструментом. А чем больше у тебя «инструмент», тем больше ты можешь сделать в достижении своей цели.

«СП»: — И к вам прислушиваются?..

— В целом, да. Наши результаты говорят сами за себя. В 2014 году мы выросли в 2 раза по отношению к предыдущему году. В 2015 году — в 1,5 раза по отношению к 2014. В первом квартале 2016 года — на 90% по отношению к аналогичному периоду предыдущего года. Наши показатели по 2015 году — это рекордные показатели за последние 23 года.

«СП»: — С чем связываете такой рост?

— С тремя вещами. Во-первых, мы фундаментально изменили сам продукт. Трактор марки «Кировец», который мы сегодня выпускаем, совсем другой, даже визуально, не говоря уже о технических характеристиках. Также мы фундаментально поменяли отношение всего коллектива к процессу качества, техпроцессам, поставщикам, стандартизации работы и так далее. Мы создали одну из самых мощных гарантийных сервисных служб в стране. Сегодня мы стремимся к тому, чтобы устранить любую неполадку в технике клиента в течение двух суток, независимо от уровня поломки трактора. Во-вторых, мы добились от государства мер поддержки для села. Я говорю о Постановлении правительства 1432. Мы работали с министерством промышленности, непосредственно с Мантуровым. Несмотря на то, что министерство промышленности аккумулирует в себе гигантский вектор направления, но они прислушиваются. Молодцы! Еще бы так прислушивался Минфин, с Центральным Банком! Было бы еще лучше! В-третьих, сыграли свою роль санкции, продовольственное эмбарго и курсовые колебания.




Фото: автора

«СП»: — Получается, что если надавить на правительство и задать новую линию в производстве, то все получится?

— Нет. Это фрагментарные вещи. Нужна выверенная долгосрочная стратегия в сельхозмашиностроении. Даже в ходе работы над постановлением о субсидиях на покупку сельхозтехники 1432 мы видели, как быстро готовы менять свою точку зрения руководители министерств и ведомств, насколько разные интересы министерств и ведомств присутствуют. Например, Минсельхозу не нравится то, что субсидируется только отечественная техника с четкими технологическими критериями.

«СП»: — Почему?

— Потому что это отсекает целую гамму иностранных производителей.

«СП»: — А чем же они не довольны? И чей они Минсельхоз: российский или иностранный?

— Вот сегодня возник вопрос со сроками поставки техники. Я объясняю, что на пути восстановления промышленности, на пути восстановления армии, военно-промышленного комплекса, науки и так далее — ну не будет все хорошо, все гладко. Нужно иметь мудрость и настойчивость, чтобы все это возрождать.

«СП»: — Прямо так и объясняете?

— Да! Приходится объяснять, что нужно продолжать идти тем путем, который мы наметили. И если мы наметили путь воссоздания своей промышленности, то нужно идти и не шарахаться. А у нас как только столкнулись с трудностями — все, давайте собираться, пересматривать, корректировать, вносить изменения. И никто не собирается разбираться с причинами и решать этот вопрос.

Также у нас сами бизнесмены во многом виноваты. Мне пришлось, как директору завода, когда произошла девальвация, писать многим поставщикам письмо и разъяснять им, что у нас возникла уникальная возможность вернуть свой домашний рынок, что, ну, не будьте вы «рвачами», не повышаете вы цены, что давайте работать на объемы, давайте повышать качество. У нас же очень многие бизнесмены только и ждут момента и повода, чтобы поднять цену. Посмотрите, что было в 2015-м году с ценами на металл. Они росли от 30 до 70%, и этот рост не был обоснован экономическими законами, связанными с издержками металлургии. Нет, это было проявление человеческой жадности, проявление дефектного мышления, ориентированного только на деньги. Такое мышление не имеет элементарного стратегического видения. А государство оказалось бессильным, и никакие меры антимонопольного законодательства не сработали. Также не было громких расследований в ценовом сговоре, не было оценок последствий для сотен и сотен предприятий автомобильной, машиностроительной, строительной и целого ряда других отраслей экономики. В результате выиграла одна отрасль, а проиграли все ее потребители, все остальные отрасли. И, самое главное — в конечном итоге проиграло все общество, а потом и по самим металлургам «прилетало» в ответ.

То есть виноваты все. Ругать только правительство неправильно. Надо ругать все наше общество, которое должно переосмыслить свою собственную жизнь, свои собственные проблемы и измениться, преобразиться. Я верю в то, что у людей есть здравый смысл. Кроме этого, под давлением жизненных обстоятельств человек способен меняться. А дальше выбор наш — либо идем в катастрофичность и деградируем, либо идем в улучшение. Выбор за нами.

«СП»: — Какой экономический курс для России предложили бы вы?

— В первую очередь я предложил бы изменить кредитно-финансовую систему. Причем таким образом, чтобы поставить в жесткие рамки ставки по кредиту. Процентная ставка по кредитам для промышленных предприятий, для реального сектора экономики должна быть законодательно обнулена (либо быть минимальной). Реальный сектор должен долгосрочно кредитоваться. Все рассказы Центрального банка о том, что эта мера приведет к инфляции, являются откровенной ложью.

Также надо пересматривать объемы денежной массы в экономике. Недостаточный платежеспособный спрос населения и нехватка оборотных средств у предприятий являются сегодня сдерживающими факторами для роста экономики. Платежеспособность населения постоянно падает из-за той самой инфляции, которую Центральный банк генерирует высокой ключевой ставкой, а промышленность вынуждена все свои издержки по содержанию кредитных линий закладывать в себестоимость продукции — это и есть рост цен на конечный продукт потребления! На Западе все с точностью наоборот! Нужно жестко отсечь спекулятивный капитал от капитала реального сектора. Если не изменить финансово-кредитную систему, то ситуация в экономике будет только ухудшаться.

Налогово-дотационная система также должна быть изменена. Она должна подавлять паразитические потребности общества. Налоговая шкала должна быть не плоской, а прогрессивной. Причем налоговая политика по отношению к каждой отрасли должна быть индивидуальной. Ну не должен частный детский садик платить такие же налоги, как стриптиз-клуб.

Налоговая система должна «заставлять» предприятия инвестировать в себя и предоставлять для этих действий соответствующие льготы. Инвестируешь — льготы и «открытые двери». Не инвестируешь, не обновляешь технологии — плати по полной. Причем льготы должны быть очень существенными.

Необходимо внимательно следить за тем как компании развивают вопросы, связанные с социальными условиями труда.

У нас слишком много людей, которые ничего не создавая, могут пользоваться общественными благами. Банкиры все такие, часть чиновников такие, многие компании такие. Это надо изживать как общественное явление, создавая условия по предотвращению паразитизма в экономике одного человека над другим.

Но самое главное — это определить цели существования нашей экономики.

«СП»: — Как вы видите свою отрасль через 20 лет?

— Это отрасль, работающая на долгосрочном планировании, с четкими объемами производства и сбыта. Наши технологии будут направлены на эффективность и экологию сельского хозяйства. На нашу отрасль будет работать целая плеяда научно-конструкторских бюро. Они сделают российский трактор максимально эффективным с точки зрения энергозатрат, расхода топлива и технологий. Одна из главных новых технологий будет технология минимального воздействия на почву. Это будут интеллектуальные машины. А сама отрасль преобразится, в том числе со стороны кадрового потенциала.

Сегодня в России есть серьезное предприятие, которое за два года сделало рывок во многих смыслах. Я говорю сейчас о нашем заводе. У нас двукратный рост производительности труда. Рост объемов производства за тот же период — с 400 машин в год до 1500 машин. И в этом году уже четко ясно, что мы сделаем более 2200 машин. Создано шесть новых продуктов.

Если Вы зайдете на конвейер на нашем заводе, то увидите несколько баннеров. На одном — фотография с изображением поверженного Рейхстага и нашего солдата, который водружает знамя Победы. Дальше — фотография танка Тигр с надписью «Сделан в Германии для завоевания и порабощения народов мира», а напротив — нарисован танк ИС и написано «Сделан в России для освобождения Родины, спроектирован на Кировском заводе». Эти баннеры как символ того врага, с которым столкнулись наши предки. Между ними переход к настоящему — на следующем баннере написано «Деды смогли — и мы сможем!» и нарисован трактор, который пашет мирную землю. Изображение молодой семьи с прекрасным ребенком, бегущей по полю пшеницы и подпись «Выполним свои обязательства перед тружениками села» — тематика следующего баннера. Есть баннер, где нарисован трактор, который тянет за собой праздничный стол. За столом старики, взрослые люди и куча детей, как и положено в полнокровной семье. Тут же надпись: «Рабочий, знай и помни, ты кормишь страну, ее стариков и ее детей. Трудимся на совесть».

«СП»: — Это вдохновляет.

— Надо возвращать людям смысл жизни. И смысл жизни не в деньгах и не в их количестве, а в достойном уровне жизни, возможностях раскрыть свой творческий потенциал, в возможности дышать полной грудью в своей стране, а не одышкой после забега на выживание.

http://svpressa.ru/politic/article/146361/