Впрочем, есть две претензии и к оценкам Минфина, который все же состоит из чиновников, а не независимых аналитиков, и, следовательно, стремится не нарываться на излишние неприятности.

Во-первых, ведомство отмечает, что если заняться, наконец, серьезными преобразованиями, то Россия сможет выйти на 2-3% роста ВВП в год. Для сравнения припомним, что в период, который мы считаем эталонным по развитию и потреблению (1999—2007 гг.), экономика у нас росла в среднем на 6,2% в год.
Дмитрий Медведев, когда у него пару лет назад возникло страстное желание увеличить темпы роста, говорил, что 2-3% — это мало, надо 5%.
Ну и, наконец, заметим, что такое развитие, которое у нас теперь считается успешным, — это норма для наиболее богатых стран мира.
Иными словами, самый оптимистичный из реалистичных сценариев роста в России означает, что мы в два с лишним раза будем отставать от темпов нашего успешного периода. Мы будем сильно недотягивать до того ориентира, который задал премьер-министр Медведев.
И, самое главное,
- мы сохраним стандартное отставание от богатых стран, поскольку будем двигаться вперед с той же скоростью, что и они.
А бедные страны в это время будут догонять нас со скоростью 4-5% роста ВВП в год.
- Подобное развитие России, положа руку на сердце, тоже следовало бы называть застоем.

Во-вторых, хотелось бы понять, какие это такие реформы может осуществить Россия при Путине, что мы вдруг подскочим с 0,8% до 2-3%?

У слова «реформы» в нашей стране удивительная судьба. Их нашему великому народу все время навязывают всякие нехорошие люди. Народ же говорит, что он, мол, устал от реформ и хочет нормально пожить без них. И лишь в самый трудный момент Россия нехотя соглашается на некоторые умеренные преобразования, причем обязательно без шокотерапии. Народ, по-видимому, предполагает, что если он согласится, либералы-реформаторы от счастья запрыгают и тут же побегут трудиться под зорким надзором Путина, контролирующего меру преобразований. В общем, народ ведет себя примерно как красавица, соглашающаяся после долгих лет ухаживаний выйти замуж за своего невзрачного воздыхателя, и тот должен быть ей по гроб жизни благодарен за это.

Но на самом деле реформировать сейчас уже практически ничего невозможно. Красавица давно стала сварливой старухой, а воздыхатель предпочитает гулять на стороне — благо денежки у него водятся.

Реформы, о которых мечтает Минфин, означают, если не вдаваться в детали, только одно: создание благоприятного инвестиционного климата, чтобы деловым людям было выгодно работать в России, а не бежать за границу. Любой экономист скажет, как создать такой климат: иметь хорошие инвестиционные рейтинги, приструнить наезжающих на бизнес бандитов (включая тех, которые находятся на госслужбе), обеспечить справедливый суд и сохранность частной собственности. Но ни один экономист не предлагает сегодня хоть сколько-нибудь реалистичного сценария обеспечения этих мер на практике, поскольку здесь дело переходит из узко хозяйственной в политическую плоскость.

Хороших рейтингов не будет до тех пор, пока, как выразился недавно Медведев, мы находимся с Западом чуть ли не в состоянии холодной войны. В деловых кругах мало безумцев, готовых инвестировать деньги в стране, на которую завтра могут быть наложены еще более жесткие санкции. В мире полно стран, готовых «вылизывать» крупных инвесторов, а не строить им всяческие козни, как у нас.

Приструнить лиц, наезжающих на бизнес, будет даже труднее, чем раньше, — ведь это весьма высокопоставленные люди. Им в России почти все позволено.
- А поскольку ВВП у нас падает, они стремятся брать с деловых кругов все большие проценты, дабы не страдал собственный бездонный карман.

Путин, конечно, обладает реальными возможностями навести здесь должный порядок,
- но если он не решил данный вопрос за предыдущие 16 лет пребывания у власти,
- то с какой стати начнет что-то делать сейчас?

Наконец, ждать позитивных подвижек от судебной и правоохранительной систем тоже не стоит, поскольку на практике они являются лишь кормушками для работающих там лиц:
- Судьи, прокуроры и генералы хотят кормить свои семьи, причем не менее сытно, чем бизнесмены, которых они «правоохраняют».
Поэтому в России по-прежнему действует известное положение из басни Крылова «у сильного всегда бессильный виноват».
Разрушить такую систему обычно удается лишь в демократических обществах, где есть парламентский и общественный контроль над правоохранительной системой,
- но у нас-то такой контроль никто вводить не собирается.
Представители оппозиционных партий, некоммерческих организаций и свободной журналистики могут ведь позволить себе вдруг взяться за контроль Кремля, что мало кого из кремлевских обитателей порадует.

Так что не стоит вслед за Минфином фантазировать насчет возможности реформ. - Их не будет.
А будет застой, причем, скорее всего, в худшем из вариантов.
Переход с 0,8% на 2% роста ВВП возможен, конечно, но в силу случайных обстоятельств. Например, если вдруг вновь подскочат цены на нефть. Или если они наоборот так упадут, что доллар будет стоить 200 рублей и худо-бедно пойдет импортозамещение. Но как в том, так и в другом случае двухпроцентный рост возможен лишь как временное явление — на пару лет...
А дальше вновь вернется застой в его самом худшем варианте, поскольку ни дорогая нефть, ни импортозамещение не являются факторами долговременными. Они представляют собой лишь толчок, который может дать импульс к развитию здоровой экономике.
Но отнюдь не такой, как наша сегодняшняя.

Понятно, что все вышесказанное будет восприниматься широкими массами населения как излишне пессимистическая оценка ситуации. В плохое верить не хочется.
Или, точнее, вера в плохое приходит всегда с опозданием.

Когда квалифицированные аналитики 16 лет назад говорили, что намечающиеся на «кавказском фронте» авторитарные черты новой российской власти не доведут до добра, мало кто к этому относился всерьез.

Потом (после дела Ходорковского) выяснилось, что окрепший авторитаризм стал прижимать бизнес к ногтю.
- Тогда умные люди стали осознавать, что в российской экономике появятся проблемы,
- но по-прежнему мало кто верил, что мы скатимся в по-настоящему глубокий кризис.
В 2008—2009 гг. мы в него скатились.
Умные люди поверили, наконец, в то, что наш авторитаризм деструктивен, но продолжали надеяться, будто под воздействием народа, массовых протестов и несистемной оппозиции Путин способен прозреть и пересмотреть свои старые подходы.
- А значит, экономика рано или поздно придет в норму. Хотя бы благодаря союзу Путина с дорогим баррелем.

Сегодня и баррель, и Путин не на высоте.
- Но надеяться хочется.
Осознание полной безнадеги придет в массы, скорее всего, лишь через несколько лет.

Дмитрий Травин, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге