Действительно ли курс тенге так сильно зависит от колебаний цен на нефть? Или же дело в проваленной экономической политике и нереализованных «килограммах» госпрограмм развития промышленности?
Цены на нефть падают. Следом, осваивая новые «зияющие высоты» режима свободного плавания, катится курс тенге к доллару. И, похоже, падать тенге предстоит еще долго.
75 ступенек вниз
Тенге вошел в обращение 15 ноября 1993 года с обменным курсом 4,7 тенге за доллар. Увы, такой курс продержался всего полтора месяца, к 1994 году доллар подорожал до 54,3 тенге, более чем в 11 раз. Затем темпы девальвации тенге снизились. Тем не менее в апреле 1999 года в результате одномоментной девальвации его биржевой курс составил 138 тенге…
И пошло-поехало. Несмотря на поддержку Национального банка путем продажи валюты из своих резервов, давление на обменный курс тенге продолжало нарастать. Сегодня тенге по отношению к доллару обесценился почти в 75 раз! Все эти годы правительство постоянно ссылалось то на необходимость каких-то экстренных мер по спасению нефтяных компаний, за счет которых пополняется бюджет страны, то на падающие нефтяные котировки.
Особенно «забавно» выглядело оправдание февральской девальвации 2014 года, когда за несколько дней до нее власти убеждали, что ослабление тенге будет плавным и контролируемым. А ведь тогда цена барреля нефти просела всего до 99 со 109 долларов в 2013 году.
Плавающий курс: плюсы и минусы
Переход к плавающему курсу тенге в третьей декаде августа 2015 года с целью очередной «корректировки» курса тенге вызвал уже не волну, а девятый вал девальвации. Декабрь отметился дальнейшим снижением мировых цен на нефть и скачком девальвации тенге по отношению к доллару. В обменниках курс доллара достиг исторического максимума в 350 тенге, затем «скорректировался» вниз до уровня 328 тенге и вновь пополз вверх, преодолев в первой декаде января рубеж уже и в 350 тенге. Темпы девальвации в итоге составили почти 180%.
А ведь власти утверждали, что проведенная в феврале 2014 года «корректировка» курса тенге предусматривала все возможные риски на среднесрочную перспективу. Более того, власти уверяли, что впредь такой «шоковой» девальвации не повторится. Однако ни в одном из нефтеэкспортирующих государств и постсоветских республиках не произошло такого обвала национальной валюты как в Казахстане. Ее стоимость обрушилась настолько, что тенге вышел в мировые лидеры по темпам падения курса по отношению к доллару.
Так, по расчетам украинского информационно-аналитического центра ForexClub, с января по середину декабря 2015 года девальвация национальной валюты к доллару составила в Казахстане 85%, Сирии – 67%, Бразилии – 65%, Беларуси – 54%, Украине – 49%, Киргизии – 34%, Азербайджане – 33,8%, Грузии – 28,7%, России – 26%, Туркменистане –19,3%.
Безусловно, девальвация и переход на свободно плавающий курс тенге позволяют сохранять золотовалютные резервы Национального банка, замедляют истощение активов Национального фонда (объем которых по результатам 11 месяцев прошлого года сократился почти на 9,4 млрд. долларов), улучшают ведение бизнеса экспортерам сырья, увеличивают поступления в бюджет.
С другой стороны, валютная нестабильность создает коммерческим банкам просто райские условия, позволяя им делать деньги буквально из воздуха. В частности, с 1 февраля в Казахстане вступят в силу новые пределы отклонения курса покупки от курса продажи иностранной валюты: для доллара – 6 тенге, евро – 7 тенге вместо нынешних 2 и 3 тенге соответственно.
Но главное, индустриального прорыва, несмотря на килограммы различных госпрограмм, не произошло, не удалось продвинуться вперед и в решении ключевой проблемы – снижения сырьевой зависимости отечественной экономики.
Новый валютный режим заметно снизил уровень жизни населения и внутренний спрос. Положительное сальдо внешней торговли сократилось более чем в два раза, что негативно отразилось на состоянии текущего счета платежного баланса. Инвестированные в тенговые инструменты пенсионные накопления казахстанцев за несколько месяцев потеряли почти вдвое в долларовом эквиваленте и никто эти потери компенсировать не собирается. Зачем, если это дает возможность покрывать кассовые разрывы в бюджете?
Бесконечный оптимизм
Девальвация, создавая колоссальный стресс для экономики, лишает бизнес стимулов развития, обесценивает накопления граждан. Продолжающееся снижение курса тенге ведет к удорожанию импорта, что в свою очередь раскручивает «спираль» инфляции (если в 2014 году она составляла 7,4%, то по итогам 2015 года –13,6%). Все это подрывает доверие населения и к собственной валюте и к проводимой властями экономической политике. Согласно данным Нацбанка, по состоянию на начало ноября прошлого года 77% вкладов населения в банках находилось в иностранной валюте.
Однако, как и ранее, власти продолжают излучать оптимизм и уверенность в собственных силах. Так, сразу после своего назначения на должность главы Нацбанка (тогда курс тенге обвалился почти до 280 тенге) Данияр Акишев заявил, что ниже тенге не упадет, поскольку «самые пессимистические сценарии» уже реализовались. Тем не менее, к сегодняшнему дню тенге обесценился еще на 26%, но нас продолжают успокаивать в стиле «все хорошо, прекрасная маркиза, и хороши у нас дела». А ведь согласно оценкам статистиков, уже в январе-октябре рост заработной платы и денежных доходов населения оказался ниже уровня накопленной инфляции.
Властями утверждается, что обменный курс тенге формируется исключительно под воздействием факторов, определяемых в основном динамикой ценовой ситуации на мировых товарных рынках и спросом на иностранную валюту на внутреннем рынке. Вместе с тем следующие друг за другом антирекорды тенге ставят под сомнение жесткую связь динамики казахстанской валюты с какими-либо объективными экономическими факторами.
Тенге обвалился сильнее, чем валюта погрязшей в долгах Украины и даже разоренной войной Сирии.
Между тем в стране нет ни войны, ни факторов, подобных санкциям Запада, бьющих по российскому рублю.
Безусловно, стоимость барреля нефти марки Brent остается одним из важнейших индикаторов для национальной валюты Казахстана. И это понятно. На долю ненефтяного сектора приходится лишь 12% экспорта. Однако причина отнюдь не в падении нефтяных котировок. Курс валюты страны определяется в основном не ценой на нефть, а показателями эффективности проводимой экономической политики, готовностью инвесторов и кредиторов вкладываться в экономику страны.
Таким образом, текущая девальвация – это цена проводимых чиновниками экономических реформ в стране, результатом которых стала нарастающая с момента развала СССР деградация обрабатывающей промышленности и аграрного сектора.
Напрашивается вывод, что обменный курс тенге является результатом скорее искусственных манипуляций с целью сохранения золотовалютных запасов (ЗВР) и пополнения выпадающих доходов бюджета, чем действием объективных экономических факторов. При этом совершенно непонятно, как во все более ухудшающихся макроэкономических условиях власти намерены добиться дедолларизации экономики и депозитной базы банков. Сегодня запретами на установление цен на товары и активы в условных единицах и снижением процентов на валютные депозиты решить эту задачу невозможно. Единственный путь – ужесточение условий операций с инвалютой.
К чему готовиться
Попытки стимуляции экономического роста более конкурентоспособным экспортом в условиях падающих объемов нефтедобычи и доходов населения не окажут серьёзного влияния на рост ВВП. Страны с низким уровнем заработной платы не имеют экономических стимулов инвестировать в новейшие технологии. Поскольку всё современное оборудование приходится закупать за рубежом, то в связи с девальвацией тенге затраты на его приобретение выросли почти в два раза по сравнению с теми, что планировались, к примеру, полгода назад.
Таким образом, решить копившиеся в предыдущие годы экономические проблемы быстро не удастся. Резкое повышение стоимости импортных товаров намного усложнило решение ключевых вопросов, связанных с диверсификацией отечественной экономики. Выросла не только стоимость товаров инвестиционной группы, но и ввозимых из-за рубежа комплектующих, запасных частей и сырья.
Тенге в ближайшие годы не подорожает, так как никаких предпосылок повышения эффективности нашей экономики нет
Поэтому перспектива роста экономики на среднесрочный период по-прежнему сохранит свою зависимость от объемов добычи полезных ископаемых и уровня складывающихся на них цен на мировых рынках.
