В искажённом смысле тут есть некая правда. США исключительны в том, что это единственная передовая экономика в мире, которая не сумела обеспечить всеобщее здравоохранение своим гражданам. У них большая, паразитическая коммерческая система здравоохранения, заточенная под многомиллиардные прибыли, получаемые частными компаниями медицинского страхования, вытягивающими ежегодно $1 триллион из карманов американских потребителей, перекидывая бумаги; обширная сеть «коммерческих» госпиталей, которая вытягивает ещё $900 миллиардов ежегодно;
фармацевтические компании, которые выставляют счёт в $94 000 за медикаменты для лечения гепатита С (это $1 125 за каждую пилюлю) и выставляют пациентам счета от $14 000 до $64 000 за лекарства от рака, и у них самый высокооплачиваемый медицинский персонал в мире. США тратят на здравоохранение более $3 триллионов ежегодно, и эта сумма растёт. Это около 18% из $17.4 триллионов годового ВВП, иначе говоря, почти один из каждых пяти потраченных долларов идёт на здравоохранение. Это самые высокие расходы на здравоохранение в индустриальном мире. Имея столь огромные расходы, страна занимает 39-е место в мире по уровню детской смертности, 42-е по смертности среди взрослых и 36-е по ожидаемой продолжительности жизни. Да уж, США исключительны в здравоохранении.
А ещё США исключительны в образовании. Студенты колледжа стали, по сути, – согласно договору об ученичестве – слугами истеблишмента образования, сверх-высокооплачиваемых администраторов и банкиров, задолжав более $1.1 триллиона только на получение образования в колледже – наибольший долг за высшее образование на душу населения, чем в любой другой стране мира. Стоимость посещения колледжа с четырёхлетним обучением сегодня в среднем обходится от $30 000 до $60 000 за каждый из четырёх лет студенческого образования. Для тех, кому не по средствам колледж, больше не существует серьёзных программ рабочей подготовки. В то же время 70% профессоров колледжей и инструкторов в США – временные сотрудники или работают неполный рабочий день, многие получают нищенские зарплаты и не имеют никаких льгот. Я полагаю, это тоже «исключительность».
У американских рабочих – самый длинных рабочий день среди индустриальных экономик мира, самый короткий ежегодный оплачиваемый отпуск (в среднем оплачивается 7 дней отпуска в год), и перспектива нищеты, когда они выйдут на пенсию или не смогут больше работать. Социальные гарантированные пенсии в среднем составляют лишь $1.100 в месяц, частные пенсии (называемые планом 401К) в среднем составляют менее $50 000 всех накоплений для тех, кому 60 лет и приближается выход на пенсию, а более половины американских рабочих живут от зарплаты до зарплаты без каких-либо накоплений вообще. Поскольку 70 миллионов «бэйби-бумеров», рожденных после 1945 года, начинает выходить на пенсию, десятки миллионов из них сталкиваются с перспективой безденежного ухода на пенсию без всяких перспектив. Неудивительно, что самый быстро растущий сегмент американской рабочей силы – те, кому 65-74 лет, ведь многие возвращаются на работу просто для того, чтобы свести концы с концами.
Неравенство по доходам в Соединенных Штатах – тоже самое разительное среди передовых экономик, и ухудшается с каждым годом. Руководители американских корпораций получают почти в 400 раз больше средней зарплаты среднего рабочего в их компании – самый большой разрыв в промышленном мире. (В 1980-м разрыв составлял лишь 35 раз). Самый богатый 1% домохозяйств (почти весь класс инвесторов) получает не менее 95% всего чистого роста доходов в США с 2010 года, если сравнить – в годы Джорджа Буша 2001-2007 было 65%, а в 90-е, в годы Клинтона, было 45%. В то же время, средний доход семьи снижался в США на 1%-2% ежегодно всё прошедшее десятилетие. (Ну, ладно, может это и не исключительно, ведь зарплаты рабочих постоянно сокращались и в Европе, и в Японии).
Американские рабочие могут получать пособие по безработице лишь 6 месяцев и в размере трети своей прежней зарплаты, когда теряют работу – сравните с, например, немецкими рабочими, которые получают пособие по безработице два года и в придачу им дают возможность переподготовки. Но, какого чёрта, у нас же больше авианосцев, чем у немцев!
Да, США исключительны. Американские рабочие больше всех болеют, больше всех обременены долгами, больше всех работают сверхурочно, меньше всех защищены, им платят меньше всех компенсаций, и они больше всех напуганы будущим, чем рабочие в любой стране развитого индустриального мира.
А ещё США исключительны потому, что тратят на войска больше, чем все остальные передовые экономики мира вместе взятые. Истинный «военный бюджет» США составляет около $1 триллиона в год, а не те $650 миллиардов или около того, о которых рапортует Пентагон, и которые распиханы по десяткам закоулков его ежегодного экономического бюджета. У Пентаона более 1 000 военных баз по всему миру. Он постоянно занят в намного большем количестве войн по всему миру, чем любая другая страна. И он шпионит ежедневно за своими гражданами и гражданами остального мира больше, чем все «секретные агенты» всего остального мира вместе взятые. Исключительный? Ещё бы!
Миф об экономической исключительности США
Ещё один любимый тезис из множества озвучиваемых «исключительностей США» – американская экономика.
Япония, возможно, переживает уже в четвёртую рецессию с 2009-го. Еврозона может соскальзывать в рецессию и выбираться из неё каждые пару лет. Но американская экономика полностью восстановилась. Так нам говорят. Она хорошо растёт, а весь остальной мир отстаёт. Или таков идеологический выверт.
«Исключительные» любят ссылаться на цифры экономического роста США летом прошлого 2014 года, – от 4% до 5% рост ВВП, 200 000 созданных рабочих мест ежемесячно в 2014-м, и вечно «зелёный» фондовый рынок и рынок облигаций, как на свидетельство такой экономической исключительности. Но при ближайшем рассмотрении столь расхваливаемый рост 5% ВВП в третьем квартале 2014-го и в первые месяцы 2015-го показывает, что в американской экономике нет ничего исключительного.
В долгосрочном плане она продолжает расти ежегодно со скоростью около половины от нормы прошлых десятилетий.
За прошедшие шесть лет за случайным квартальным ростом ВВП 4-5% обычно следовал резкий спад в росте ВВП, а то и вообще происходило падение через несколько месяцев. Такое случалось четыре раза с 2009-го, что привело к экономическому восстановлению, перемежающемуся активными и пассивными циклами: в первом квартале 2011-го, в четвёртом квартале 2012-го, первом квартале прошлого 2014-го – и, по-видимому, может снова произойти в пятый раз по итогам недавно минувшего первого квартала, января-марта 2015-го.
Скачки экономической траектории американской экономики, или «качели», никак не особы и не исключительны. Япония и Европа переживают то же самое. Их «отскоки» от дна на уровень ближе ко дну (или даже ниже), чем у американской экономики за недавние пять лет. Если рост американской экономики время от времени доходил до 4% или около того, лишь для того, чтобы снова рухнуть до нулевого или менее того роста, то долгосрочный экономический рост в США в среднем составлял около 1,7% ежегодно за эти пять лет. Это около половины по сравнению с восстановлениями американской эконоики после рецессий в прошлом. Япония и Европа могли дать рост на пике лишь до 2% время от времени, а затем соскользнуть к отрицательному росту – т.е. в подлинную рецессию.
Итак, это восстановление, перемежающееся активными и пассивными циклами, характерно для всех трёх экономик, просто происходит оно на разных уровнях. Иными словами – ничего исключительного или экономически различного в долгосрочном плане.
Сравнение временного экономического роста США в 5% в июле-сентябре 2014 года с тем, что практически наверняка окажется около 1% или менее за январь-март 2015-го, когда в мае станут ясны окончательные цифры, показывает, что прошлым летом существовали временные «одноразовые» факторы, обеспечившие краткий рост ВВП США на уровне 4-5%. Эти временные факторы с тех пор уже изменились или исчезли в первые три месяца 2015 года. Уберите эти факторы из расчётов девятимесячной давности, и вы получите рост менее 1%, близкий к тому, что отмечается в январе-марте 2015-го. Вот краткое объяснение:
Бум промышленного производства сланцевого газа/нефти.
В начале 2014 года сланцевый нефтегазовый бум в США был на пике. Что подогревало и то, что называется промышленным производством и большую часть прошлогоднего роста занятости. Но когда началось насыщение в июне прошлого года (форсированное попыткой Саудовской Аравии и её друзей в Эмиратах довести производителей сланцевого газа/нефти в США до банкротства), мировые цены на нефть упали, а сланцевый бум в США неожиданно сошёл на нет. Промышленное производство с лета быстро замедлилось, и это продолжается до сих пор, с декабря скатившись в отрицательные значения. Рабочие места стали исчезать. Прогнозируется, что рабочие места в Техасе, крупнейшем сланцевом производителе, в начале 2015-го сократятся на 150 000.
Производство и экспорт.
В начале 2015-го производство и экспорт США продолжали расти, поскольку доллар оставался слабым, давая американскому экспорту преимущества. Но коллапс мировых цен на нефть и одновременно разговоры центрального банка США о поднятии процентной ставки привели к 20% укреплению доллара. Количественные смягчения Японии и Еврозоны ещё больше подтолкнули его вверх. Результатом стало начало падения в конце 2014-го вклада производства и экспорта США в американский экономический рост. Это же продолжается и в 2015-м. Производственные заказы сокращаются каждый месяц, начиная с декабря 2014 года.
Потребительские затраты на здравоохранение в рамках реформы системы здравоохранения.
Ещё одним одноразовым всплеском в ВВП США в середине 2014 стало подписание 9 миллионов американских потребителей на новую правительственную программу страхового покрытия в здравоохранении, которые не могли получить медицинскую страховку. Они начали вносить ежемесячные выплаты и пользоваться услугами здравоохранения. Что обеспечило рост потребительских расходов, которых раньше не было. Но к 2015-му выплаты выровнялись. Соответственно, никакого дополнительного всплеска больше не будет.
Бум покупки автомобилей рушится.
Ещё один элемент потребительских расходов, который показал пик прошлым летом, – бум продаж автомобилей в США. Он тоже подошёл к концу, поскольку американский рынок продаж автомобилей за четыре года насытился. Продажи автомобилей с декабря, обычно очень хорошего месяца для авто-продаж, сократились и продолжают сокращаться весь февраль. Авто-бум в США закончен.
Общие потребительские расходы в США.
Потребительские расходы в целом начиная с декабря снижаются. Американский идентификатор, индекс затрат на личное потребление (PCE), снижался в декабре-январе, был вялым в феврале и по-видимому не изменится в марте.
Предполагалось, что потребительские расходы вырастут, судя по словам ведущих экономистов, поскольку потребители воспользуются снижением цен на бензин. Вместо этого потребители экономили на низких ценах на бензин или пользовались ими, чтобы выплатить огромное долговое бремя (как автор и предполагал ещё в прошлом году). Розничные продажи в США, которые составляют большую часть расходов потребителей, выросли прошлым летом на 4%-5%. Но опять-таки снижаются с декабря 2014, падение на -0,1%, -0,9%, -0,6% с декабря по февраль и, вероятно, снова будут падать в марте. Итак, и розничные продажи, и потребительские расходы в целом упали.
Расходы бизнеса.
В третьем квартале года, с июля по сентябрь, в течение прошедших пяти лет американский бизнес резко раздувал расходы, наращивая материально-производственные запасы в ожидании роста расходов потребителей во время праздников в конце года. Но праздничные расходы обычно не соответствуют ожиданиям, и бизнес распродаёт запасы в первом квартале, в январе-марте следующего года. Так случилось и в 2015 году. Ещё один пункт бизнес-расходов, затраты на новое оборудование, едва ли может похвастаться хоть какими-то успехами, рост составил лишь 0,6% в четвертом квартале 2014-го и, вероятно, будет более или менее таким же в первом квартале.
Правительственные расходы на оборону.
Хорошо известно и является документальным фактом, что в США каждый год, когда проводятся национальные выборы, федеральное правительство придерживает траты в начале года, чтобы можно было распорядиться деньгами летом перед выборами. Так было в 2012 году перед национальными президентскими выборами, и в 2014-м перед промежуточными выборами в Конгресс. Правительственные расходы дают дополнительный толчок росту квартальных показателей в июле-сентябре, поскольку политики пытаются создать впечатление, что экономика ведёт себя лучше, чем в долговременном плане. Так было и прошлым летом. Но те расходы сократятся по отношению к прошлому лету в самом начале 2015-го.
Создание рабочих мест в США.
Создание рабочих мест всегда отстаёт от реальной экономики. И после роста занятости на 200 000 в месяц в прошлом году (главным образом низкооплачиваемая, временная работа, частичная занятость, вакансии в сфере обслуживания) рост количества рабочих мест в марте составил лишь 126 000. В предшествующие месяцы, январь-февраль, тоже происходило снижение роста. Данные по занятости, таким образом, подтверждают и общее экономическое замедление в первом квартале 2015 года. Апологеты политиков, без сомнения, будут объяснять столь ничтожный прирост рабочих мест в марте «плохой погодой». Но в действительности происходит вот что – создание рабочих мест замедляется, и будет замедляться по реальным причинам. «Канарейка в клетке» в данном случае – рабочие места в секторе производства товаров, который резко замедлялся в течение нескольких месяцев и теперь, в марте, дошёл до отрицательных значений. Что отражает коллапс в обрабатывающей промышленности, горной промышленности и производстве товаров, который начался в конце прошлого года и теперь продолжается.
Идеология американской исключительности
Короче говоря, в экономике США нет ничего исключительного, если взглянуть чуть дальше идеологических вывертов. В течение последних пяти лет она продолжает идти по траектории, перемежающейся активными и пассивными циклами. Экономика существенно ослабляется каждый четвертый/первый квартал, и слабый рост «поддерживается» следующим летом. Сглаживание и усреднение по всему году обеспечивает долгосрочные суб-исторические усредненные темпы роста около 1,8% – то есть половину нормального. И ничего исключительного. Япония и Европа делают то же самое, только на более низком уровне, суб-нормальном.
Долгосрочный рост ВВП США в среднем составляет 1,8% против 0,5% (Европа) и 0% (Япония). Делает ли это экономику США исключительной? Да не сказать, чтобы так. В США ещё и 20 миллионов безработных, почти столько же и в Еврозоне. Это отнюдь не исключительно. Цены в США сейчас застыли (не меняются) и впереди маячит дефляция, стагнация цен сегодня существует и в Европе и Японии. Реальные инвестиции сокращаются в США так же, как и в Европе и Японии – снова ничего исключительного. А реальные доходы/зарплаты в среднем продолжают сокращаться для американского рабочего – так же, как и для рабочих Европы и Японии.
Одна из любимых идеологических стратегий правящей элиты и классов – убеждать свой рабочий класс, что он исключителен – подразумевая, что, возможно, ситуация для них и не прекрасна, и может быть даже ухудшается, но по крайней мере, не так сильно, как для других. «Могло бы быть и хуже, но только взгляните на бедных рабочих в странах Х и У. может, тут и не великолепно, но, черт возьми, у нас всё не так уж и плохо, верно?» Обращение к исключительности – попросту ещё одна идеологическая задумка, чтобы заставить рабочий класс принять ухудшающиеся условия. Просто ещё один идеологический инструмент по обеспечению пассивности людей. Чтобы они приняли окружающую реальность, как неотвратимую судьбу. Чтобы заставить их поверить, что хотя их условия жизни и ухудшаются, они не так уж и плохи. А ведь они плохи…
