Сегодня Россия является одной из главных промышленных держав мира и страной, которая может произвести промышленный товар практически любого типа. После краха СССР промышленная отрасль России переживала нелучшие времена, но в 2000-х годах начался процесс восстановления промышленного комплекса страны. О том, как сегодня чувствует себя российская промышленность и как на ней отразился нынешний кризис, мы побеседовали с главным редактором газеты «Промышленный еженедельник» Валерием Стольниковым.

– Как, по вашему мнению, повлиял на промышленность принятый в прошлом году закон о промышленной политике и как отразится на промышленности в условиях кризиса нынешний антикризисный план правительства?

– Что касается закона, то, конечно, он был нужен и, слава Богу, что его приняли. Все мы знаем, что он долго шел и долго рождался. Его главная цель и главный смысл – определить стратегию развития и дать четкое определение тому, что же такое «промышленная политика», что мы подразумеваем под этим понятием, что такое вообще промышленность, какие приоритеты и главные векторы развития промышленности закладывает государство. Совершенно очевидно, что для промышленности понимание того, куда мы движемся и куда двигаться дальше, – это необходимые вещи, как курс для корабля.

Говорить о том, как закон работает, пока рано, но само его принятие – это уже очень важный и позитивный шаг. Тут, как говорится, двух мнений быть не может.

Что же касается нынешнего кризиса, то по большому счету кризиса промышленности у нас нет. Есть кризис финансовый и есть кризис, связанный с необходимостью замещения импортных деталей и комплектующих.

– Но финансовый кризис все равно оказывает влияние на производство?

– Финансовый кризис оказывает влияние, но все равно он только финансовый. Надо понимать, что мы не стали производить менее востребованную продукцию, мы не стали производить меньше. Мы просто столкнулись со структурными потоками, которые были налажены одним образом, а сейчас их нужно налаживать по-другому, потому что ситуация поменялась.

Поэтому я бы здесь говорил не о кризисе, а о необходимости создать некие подушки, которые позволят промышленности спокойно развиваться дальше по тем векторам, которые были заложены.

– Что конкретно Вы имеете в виду под этими «подушками безопасности»?

– Вот эта та самая антикризисная программа, которая была заложена правительством. Это содействие в получении более льготных кредитов, прежде всего. Это возможность иметь гарантированный сбыт, это реструктуризация каких-то тяжелых отношений, связанных с трудовыми потоками. Это продолжение воплощения тех программ, которые уже ведутся и государством, и самими предприятиями, связанных с созданием кадров, модернизацией производительных сил и т. д.

– Сегодня и чиновники, и многие эксперты советуют предпринимателям искать в кризисе новые возможности. И импортозамещение – одна из таких возможностей. Довольно большое количество промышленных товаров приходит к нам не от наших производителей, а от европейских. Думаю, нынешний кризис также отразился на этих поставках. Может ли это стать неким импульсом для роста производства внутри страны?

– Уже стало. Единственное, не нужно обольщаться, это те вещи, которые не решаются за месяц или за полтора. Но, к счастью, есть очень много примеров, когда сама промышленность находит возможности для замещения. Вот, например, есть крупнейший в стране холдинг, который выпускает буровое оборудование. Это один из крупнейших холдингов подобного рода в мире и крупнейший в стране. И импортозамещением они занимаются, по сути, уже три-четыре года. Только тогда это назвалось возвращение позиций национального производителя на рынок, а сейчас – импортозамещением. То есть они, понимая, что буровая – это очень сложный механизм, сложный комплекс различных изделий, начали замещать те детали, которые раньше поступали только по импорту, собственным производством.

Сейчас они начали испытания верхнего привода. Верхний привод – это одна из неизбежных ключевых частей буровой, которая обеспечивает работу самой буровой во время бурения. Эти верхние приводы никогда в России не делали и никогда не делали в Советском Союзе. Сейчас их стали делать у нас и их же использовать.

Кроме того, производством электронной начинки для этих приводов также занимается российская компания. Это небольшая фирма из Челябинска, которая сама вышла на упомянутый буровой холдинг и сделала для них какое-то очень важное реле для электронной начинки этого привода. Они уже произвели его испытания, и оно вполне заменяет собой то, что раньше поступало с Запада. И так происходит в очень многих и многих областях. Компании понимают, что возникает поле для попыток предложить себя как производителя того или иного элемента комплектующих.

– Думаю, что производством буровых установок занимается не маленькая компания, а наверняка крупное производство. А что насчет мелкой промышленности? Приведу пример из собственного бытового опыта, который заставил меня задуматься о состоянии легкой промышленности в России. Однажды мне понадобилась обычная швейная измерительная лента. Простой предмет, знакомый всем с детства. Обойдя несколько магазинов, я ее нашла в небольшом швейном магазине на окраине Москвы. Стоила она 55 рублей. Что поразило меня в этой ситуации. Во-первых, справедливая ли это цена для столь простого в производстве и эксплуатации предмета? Во-вторых, хотя упаковка была подписана на русском языке, производителем числилась некая австралийская компания из небольшого австралийского городка. На практике это означает, что где-то далеко, на другом континенте, за океаном существует некая компания, производящая этот вид продукции и ориентированная на поставку в Россию. Заметьте, поставку чего: не высокотехнологичного оборудования, не редких медицинских препаратов или экзотических фруктов. А обычной измерительной ленты. Значит, прибыль от ее продажи окупает все затраты на производство и поставку ее в Россию. И это выгодней, чем производить ее у нас? Все так плохо с легкой промышленностью в стране?

– Таких примеров немало, когда получается, что какую-то мелочь оказывается выгодней ввезти, чем делать у нас. Здесь вопрос и к таможенному законодательству, которое по идее должно создавать дополнительные стимулы для производства в стране. Здесь вопрос и к самим предпринимателям, которые не особо стремятся заниматься мелким производством. Все еще действует такая русская привычка, как «уж выиграть, так миллион». И у них есть некое высокомерное отношение к простым вещам. Хотя мелочи тоже приносят порой большие деньги. Вообще, в производстве и торговле мелочи и крупные вещи – это очень условное понятие.

Возьмем, к примеру, станкостроительную промышленность Германии. Ведущая отрасль в Европе. Мне довелось пообщаться с главой Союза станкостроительных предприятий Германии. Он говорит, что у них почти 70% компаний – мелкие компании. Это компании, в которых работают до 30–50 человек. Но эти компании делают, например, какой-то один особенный болтик, причем так, как не делает его больше никто в мире.

Так и здесь. Может, просто нужно понять, выбрать себе направление и действовать по нему. Все решает качество.

Импортозамещать можно в любом направлении. В любом направлении можно найти себя, замещая либо импорт, либо того, кто работает хуже тебя.

– Скажите, ну с другой стороны, если кто-то захочет создать свое предприятие, но столкнется с нехваткой средств. Мало у кого из тех, кто задумывается о своем деле, сразу есть средства для его открытия. Значит, надо брать кредит в банке. А кредиты сейчас стали совершенно недоступны и неокупаемы для предпринимателя. Как же бизнесу выживать?

– Если есть конкурентоспособная идея, мозги, силы и руки, то надо искать пути. Один из путей – идти в сеть ТПП РФ, рассказывать о себе, о своей идее, а не просто сидеть и вздыхать о недоступности кредитов. Да, деньги сегодня дорогие, но это не повод для того, чтобы вообще ничего не делать. Стив Джобс начинал в гараже собирать свой первый компьютер.

– К вопросу о молодом Стиве Джобсе и вообще обо всех молодых предпринимателях. Стартапы в промышленности есть сейчас?

– Есть, и очень много, очень хороших. Есть реально очень активно развивающиеся технопарки. Вот возьмем тот пример с Челябинской компанией, который я приводил раньше. Это небольшая компания, которая занимается производством в области электричества, созданием инновационных приборов.

– 18 лет Россия шла, просилась, пробивалась в ВТО. И вот мы в рядах Всемирной торговой организации. Но не прошло и двух лет после нашего присоединения к организации, как против России рядом стран – членов ВТО были введены экономические санкции. Не противоречит ли это нормам ВТО? Защитила ли она хоть как-то наши торговые интересы? И нужно ли нам вообще было это ВТО?

– Мир не стоит на месте, все движется. И то, что мы так долго вступали в ВТО, тоже является частью большой игры, которая сегодня выливается в то, что мы видим на мировой арене  в отношениях России с Западом. Почему-то западный мир не хочет, чтобы у него возникал такой крепкий и сильный конкурент.

А что касается нас и ВТО, то эта организация – это тоже инструмент, как и любые другие международные организации, и надо просто трезво и эгоистически к ним подходить и либо как-то использовать его в своих интересах, либо вовсе не участвовать. Я думаю, что в ВТО есть здравые зерна, их немало. И критика вступления в ВТО может быть оправдана тем, что не до конца были продуманы механизмы подтягивания некоторых отраслей к требованиям ВТО, создания каких-то временных буферных отрезков для того, чтобы внести какие-то изменения. Но если говорить о том, стоило вступать или нет, то, конечно, стоило. Но вступать как и вступать с чем. Сейчас даже с учетом того, что ВТО не звучит на мировой арене, там есть некий набор инструментария, который мы могли бы использовать в своих интересах.

Беседовала Мария Качевская,
ТПП-Информ

Рейтинг публикации:

0

Комментарии (1) | Распечатать

Добавить новость в: