Глава МИД Германии спрогнозировал, сколько может продлиться вооруженное противостояние на Украине.
Украинский кризис может затянуться минимум на полтора десятка лет. Такой прогноз развития ситуации дал в интервью второму каналу немецкого телевидения (ZDF) глава МИД Германии Франк-Вальтер Штайнмайер.
«Я всегда говорю: спровоцировать конфликт можно за 14 дней. Однако для его решения потребуется уже 14 лет», - приводит слова министра ИА ТАСС. Разногласия с РФ по украинской теме он назвал «серьезными», после чего утвердительно ответил на вопрос ведущего, может ли нынешний конфликт «продлиться 14 лет».
Срок – значительный. И все это, на самом деле, звучит пугающе. Особенно, в контексте чудовищных последствий этого гражданского противостояния, которое длится более семи месяцев. На 25 ноября, по данным ООН, число убитых составляет уже 4536 человек, а число раненых превысило десять тысяч. Реально же человечески потери, наверняка, значительно больше.
Даже Минские договоренности, которые призваны были установить перемирие на этой территории, главного своего предназначения не выполнили – украинские силовики продолжают планомерно обстреливать из тяжелой артиллерии жилые районы, убивая мирных граждан и уничтожая инфраструктуру.
Если эта бойня растянется на десятилетие, как говорит, Штайнмайер, последствия ее даже трудно себе представить? Причем, не только для жителей Донецкой и Луганской народных республик.
- К сожалению, я должен согласиться с тем, что сказал немецкий министр: этот конфликт будет длиться очень долго, - говорит
ведущий научный сотрудник Института проблем международной безопасности РАН Алексей Фененко. – Как минимум, несколько лет.
Нужно понимать, что конфликт на Украине затрагивает не только юго-восточные области. Это не только Донбасс. Никто еще до конца не решил проблему ни с Харьковом, ни с Одессой. Там сохраняется напряженность.
Есть напряженность и на Западной Украине. Здесь и проблемы становления русинов и гуцулов, как отдельных народов. Проблемы венгров, кстати говоря, которые тоже не в восторге от политики ускоренной украинизации.
Суть этой политики - превращение всей Украины в проект «Галичина-Полтава», как двух опор украинской национальной классической идеи. Но если распространять ее на другие этнические неукраинские регионы, то могут быть последствия. Причем, самые негативные для украинской власти последствия, грозящие массовыми волнениями. Насколько политика украинизации зайдет далеко, настолько будет сильно сопротивление ей во всем обществе. И весь конфликт на Донбассе может оказаться только прелюдией к более крупному конфликту на Украине.
— Проблемы с русинами и венграми в Закарпатье и сейчас есть, но недовольство там не выходит за определенные рамки…
- Пока. Если украинская власть будет нажимать, то, знаете, дело может дойти до эскалации открытого конфликта. Здесь вот какой, по-моему, ключевой вопрос: если Киев перегнет палку и будет действительно настаивать на политике украинизации, то украинские власти получат второй Донбасс.
— Но Порошенко настаивает, что Украина может быть только унитарной – и никакой другой…
- Той Украины, какой она была еще в начале текущего года, уже нет. На сегодняшний день есть Украина, потерявшая, как минимум, три области. И механизм дальнейшего распада запущен…
— А из России опять сделают козла отпущения и назначат виновной за все?
- Уже сделали. Что мы теряем? Поэтому единственная, на мой взгляд, наша правильная стратегия – махнуть на них рукой.
— Но все мы находимся в глобальном мире и связаны очень тесно…
- Последние лет пять идет крах глобального мира. Мы возвращаемся к миру враждующих национальных государств - вот лейтмотив современной эпохи. Глобальный мир – это прошлое 90-х годов. Ныне мир - снова жесткое соперничество великих держав за сферы влияния.
— К чему в итоге может привести это противостояние?
- Я боюсь, к крупным межгосударственным военным конфликтам. К развязыванию войн между великими державами. Или мы выработаем все-таки какую-то формулу «холодного мира», чтобы совсем не подраться.
Директор Центра европейской безопасности ИНИОН РАН Татьяна Пархалина разделяет обеспокоенность Штайнмайера:
- Почему министр назвал цифру 14, не знаю. Может, это фигура речи. Но я согласна с ним в том, что это, действительно, длительный конфликт. Это наш европейский Ближний Восток. Поскольку сейчас ни у одной из сторон нет желания и политической воли (главное, нет политической воли) идти навстречу друг другу.
Нужен компромисс. А ведь каждая сторона сейчас под компромиссом имеет в виду выполнение только своих условий. Что невозможно. Поэтому, к величайшему сожалению, я тоже должна констатировать, что это длительный конфликт.
— Штайнмайер считает, что Евросоюзу необходимо продолжать диалог с Москвой, несмотря на разногласия по украинскому кризису. Но в целом, складывается такое впечатление, что Меркель и Штайнмайер в отношении России ведут себя, условно говоря, как два следователя - злой и добрый: один давит, другой сглаживает негативный фон…
- Что касается тандема Меркель – Штайнмайер, то Меркель представляет христианских демократов, Штайнмайер – социал-демократов. Это разные политически партии, политические силы. Напомню, что Меркель до мая (до президентских выборов на Украине) как раз сдерживала не только в Германии, но и в Европе маховик антироссийских санкций. Она старалась сдерживать введение всех следующих ступеней этой ограничительной политики. А потом развитие ситуации подтолкнуло Меркель к тому, что ей пришлось изменить свою позицию.
Не будем забывать, что политики действую под давлением своего общественного мнения. Представители ХДС очень критиковали Меркель. Там внутрипартийная борьба – это существенный фактор политической жизни страны. Но каких-то разночтений со Штайнмайером у нее, в принципе, нет. Если министр тактически что-то и смягчает, вместе они все же проводят единый курс большой коалиции в Германии и в отношении России, и вообще, в области проведения внешней политики.
— При этом за свои промахи они почему-то не отвечают. Например, о подписанном в феврале соглашении с Януковичем глава МИД Германии вообще не вспоминает, хотя давал гарантии экс-президенту…
- Действительно, приходится констатировать, что Евроатлантика хочет просто обнулить все, что было до Крыма. То есть, они считают, что вся эта «нехорошая история» с Украиной началась с момент, когда Крым снова стал частью России (они называют это «аннексией», а мы – воссоединением). А до этого как бы ничего не было. Да, это нежелание работать над ошибками.
— Штайнмайер не исключил возможность дальнейшей эскалации конфликта. Значит ли это продолжение широкомасштабных боевых действий?
- Он, конечно, имеет в виду боевые действия. Причем, считает, что Россия участвует в этих боевых действиях. Хотя наших регулярных армейских частей на Юго-Востоке нет. Есть добровольцы, есть, конечно, «солдаты удачи», есть так называемые «отпускники».
— С противоположной стороны тоже не все имеют украинский паспорт…
- Безусловно. Об этом я и говорю, что с обеих сторон нет абсолютно никакого желания прекращать этот конфликт по разным причинам. По этой причине Штайнмайер и предсказывает развитие негативной ситуации, эскалацию. И центральная власть в Киеве, конечно же, будет сопротивляться отделению такого куска территории. Другое дело: выиграет она или потерпит поражение. Но сопротивляться будет. Хотя в том, что сейчас они объявили финансовую блокаду, нет никакой логики. Потому что, на самом деле, они, таким образом, де-факто признают, что эти территория уже не является их территорией.
Кстати, мы Чечню в свое время от финансирования не отрезали. Это очень важно.
- Штайнмайеру, как профессиональному дипломату, министру иностранных дел, приходится сглаживать жесткие высказывания Меркель, - признает
ведущий научный сотрудник Центра германских исследований института Европы Российской Екатерина Тимошенкова. – В частности, после ее эмоциональной речи в Сиднее, он напомнил, что нужно определенная умеренность в отношениях с Россией. Призывал более ответственно подбирать выражения, которые лидеры Евросоюза используют в отношении нашей страны.
Штайнмайер все-таки по-другому расставляет акценты. Если Меркель говорит, что есть не только Украина, но и, например, Грузия и Молдавия (как территории российско-европейского соперничества). Министр говорит, что есть не только Украина, но и проблемы, над которыми Россия и Запад должны и могут работать в тесном сотрудничестве – это международный терроризм, Ирак, Сирия и т.д.
При этом и Меркель, и Штайнмайер играют в одной команде. При этом канцлер не может взять и отказаться от союза с США, которые являются главным партнером Германии по НАТО и ЕС.
