В прошлой статье я остановился на зацепке, которая должна давать нам право не соглашаться с финансовыми обязательствами перед акционерами ЮКОСа, – на отсутствии ратификации нашим парламентом Договора к Европейской энергетической хартии. После чего обещал напомнить существо вопроса с ЮКОСом, в частности, почему я открыто называю «бедных» (обиженных российскими властями) акционеров ЮКОСа не иначе как скупщиками краденого.
Но по первой части у читателей возникла масса вопросов, плюс время бежит быстро, процесс идет (нас уже буквально «поставили на счетчик»: после 15 января уже даже и проценты на эти полсотни миллиардов долларов начнут набегать), и потому сейчас я счел, что важнее сначала остановиться на некоторых важных подробностях дела, а также возможных и необходимых действиях в сложившейся ситуации. С тем, чтобы не соглашаться с навешиваемым на нас ярмом в полсотни миллиардов долларов.
При этом под подробностями я в данном случае понимаю не сущность вопроса об экспроприации имущества у акционеров ЮКОСа или об отсутствии таковой. Моя позиция здесь известна: имущество у скупщиков краденого должно, безусловно, изыматься, но об этом – несколько позднее (в силу ограниченности объема данной статьи – теперь уже в следующей статье). Под подробностями я понимаю лишь вопросы, связанные с применимостью к нам положений документов, не ратифицированных нашим парламентом, и подсудностью России данному третейскому суду.
Итак, в общем вопрос о том, применима ли Европейская энергетическая хартия, подписанная нашей исполнительной властью, но так и не ратифицированная парламентом, к иску акционеров ЮКОСа против России и, соответственно, подпадает ли вообще Россия по этому вопросу под юрисдикцию Гаагского третейского суда, мы рассмотрели в предыдущей статье. Несопоставимо более подробно, со ссылкой на Венскую конвенцию о международных соглашениях и с выводом, разумеется, в противоположную сторону, этот вопрос рассмотрен в материалах самого дела.
Что здесь важно отметить? Что именно наличие в Договоре к Хартии статьи 26, устанавливающей разрешение конфликтов между государствами и инвесторами специально учреждаемыми судами, является основанием вообще для рассмотрения спора в Гаагском третейском суде.
То есть, повторю: дело не только в том, что Россия обвиняется в нарушении положений Договора к Энергетической хартии, которая нами не ратифицирована, но и в том, что сама подсудность России данному суду вытекает лишь из того, что изначально нашим законодателем не одобрено и не признано.
Далее: что бросается в глаза в судебном деле даже при поверхностном ознакомлении?
Первое. Дело между офшорной компанией (инвестором) и Российской Федерацией. Но интересы Российской Федерации представляют десяток юристов с иностранными фамилиями и пара иностранных же юридических компаний.
Ничего не путаю – не наш ли второй номер в тандеме недавно сетовал на перепроизводство в России юристов? Так что же на деле? Перепроизводство юристов или, напротив, недостаток необходимых кадров, неадекватность программ обучения за бюджетный счет тем проблемам, которые реально стоят перед государством? Или же дело в другом: есть ли свои кадры или нет – неважно, но важны зарубежные «партнеры», через которых можно прокачивать десятки миллионов долларов за одни только юридические услуги?
Кстати, ирония истории применительно к Европейской энергетической хартии еще и в том, что в двухтысячные годы Россия, с ее уже тогда встроенным в «вертикаль» парламентом, постоянно находилась на грани уже готовности ратифицировать этот документ, но оставался ряд спорных вопросов – в основном в части транзита и доступа к европейским системам газораспределения.
Вопрос о фактическом отказе России от судебного иммунитета и о распространении на нас при спорах с «инвесторами» юрисдикции внешнего суда сомнений и разногласий не вызывал. А единственно верная и естественная, казалось бы, для любого крупного суверенного государства позиция, что если инвестор хочет прийти на твою территорию и работать (в частности, разрабатывать твои природные ресурсы), то пусть изучает твой язык, нанимает твоих юристов и судится в твоих судах – это нашим временщикам во власти до сих пор даже и в голову не приходит.
Второе. Если ключевой вопрос – подсудность России этому ТРЕТЕЙСКОМУ суду (то есть суду, уполномоченному рассматривать дела исключительно между сторонами, которые добровольно согласились на это), то почему наш президент и его команда, во-первых, вообще согласились направить в суд своих официальных представителей, а не проигнорировали его, и, во-вторых, не ограничились участием в слушаниях исключительно по вопросу о юрисдикции, после чего (после принятия необоснованного с нашей точки зрения решения о подсудности России) не покинули суд?..
Здесь мы вновь должны вернуться к спору о статье Конституции, устанавливающей некоторый приоритет международного права над правом российским. Апологеты этого положения резонно утверждают, что здесь нет проблемы и противоречия: если наш законодатель подписал и ратифицировал международный договор, то он, естественно, становится законом как минимум не ниже иных российских законов. Но в данном случае мы имеем дело с ситуацией иной, фактически ставящей волю нашей исполнительной власти выше воли совокупного законодателя, а точнее, внешнюю для страны волю, реализованную через нашу исполнительную власть, выше воли нашего народа. Но, как ни крути, в цивилизованном демократическом государстве подпись представителя исполнительной власти или даже главы государства никак не может быть выше закона, принятого парламентом.
В данном же случае получается, что достаточно исполнительной власти что-либо подписать, и далее, уже независимо от воли народа, выраженной в решении представительной власти (парламента), на страну накладываются юридические и финансовые обязательства. Согласитесь, это категорически недопустимо и противоречит как практике жизни наиболее развитых государств мира, так и нашей собственной Конституции.
Что же делать в нынешней ситуации, когда получается, что наша исполнительная власть вроде как сама сыграла в поддавки? Ведь, к сожалению, приходится констатировать, что подобными действиями – участием в судебном процессе, а затем еще и заявлениями главы МИДа о возможности апелляции – наши исполнительные власти косвенно как будто признали правомерность судебного рассмотрения и подсудность?
Но, обратите внимание, я специально выделил «исполнительные» власти. Несмотря на их, с моей точки зрения, необоснованные и даже провокационные в этой части действия, да еще и наряду с так и не отозванной подписью российской исполнительной власти под Хартией даже и после 2009 года, когда президентом было официально заявлено, что мы Хартию ратифицировать не будем, тем не менее, у других ветвей власти руки остаются развязаны.
У парламента и Конституционного суда, с моей точки зрения, остаются основания и шансы на непризнание каких-либо финансовых обязательств, вытекающих из международного договора, не поддержанного парламентом. Договор не ратифицирован и, следовательно, в полном объеме (с вытекающими финансовыми обязательствами и, тем более, подсудностью внешнему суду) не вступил в силу.
Напомню прецедент. Летом 1998 года, перед самым дефолтом (о котором тогда заранее, разумеется, никто не знал), когда президент Ельцин и его исполнительная «вертикаль» набирали все новые и новые внешние долги, Государственная Дума дважды приняла специальные заявления с предупреждением в адрес руководителей иностранных государств, международных финансовых организаций и частных банков, что установленные законом лимиты госзаимствований исчерпаны, что давать разрешение на повышение лимитов парламент не намерен и, соответственно, любые новые заимствования, которые будут осуществляться действующей исполнительной властью, являются незаконными и признаваться как государственный долг Российской Федерации не будут.
Важно подчеркнуть, что в той ситуации всякий, кто рискнул бы еще дать правительству России денег в долг, по существу, давал бы их уже не России, а лично конкретным должностным лицам – под их исключительно личные же обязательства из своего кармана что-либо вернуть.
Удалось ли тогдашним ельцинским властям и их зарубежным «партнерам» обойти закон – отдельный интересный вопрос. Неслучайно вопрос об учете внешнего долга России был тогда передан… зарубежной частной компании. Но это уже вопрос, выходящий за рамки данной статьи.
Сейчас же для нас важны описанный прецедент и тот факт, что в цивилизованном демократическом государстве у каждой ветви власти есть своя компетенция, превышать которую не может никто. Соответственно, и в нынешнем случае: как бы наш президент и его исполнительная «вертикаль» ни играли в поддавки с «международным сообществом» (добавлю: сообществом скупщиков краденого), парламент и Конституционный суд вправе с этим не согласиться. А исходя из ответственности за страну – и обязаны не согласиться.
Следовательно, сейчас было бы более чем уместно, во-первых, повторение прецедента 1998 года – специальное заявление Думы и Совета Федерации о том, что они сознательно не ратифицировали Договор к Энергетической хартии и не считают возможным распространение на Россию каких-либо финансовых обязательств, вытекающих из ее положений или же из несоблюдения Россией этих положений.
Во-вторых, при необходимости возможно и буквально демонстративное принятие специального закона, запрещающего исполнительной власти не просто «по мере возможности» применять правила Хартии, но еще и выплачивать какие-либо штрафы и компенсации в связи с несоблюдением Россией положений этой хартии.
В-третьих, самое время было бы дать слово Конституционному суду, который, с моей точки зрения, должен был бы однозначно установить неподсудность России любому суду, юрисдикция которого возникает из не ратифицированных российским парламентом международных договоров, – буквально запретить российским властям исполнять решения этих судов как прямо противоречащие Конституции Российской Федерации.
Но способны ли наши нынешние парламент и Конституционный суд, жестко вписанные в «вертикаль», на подобные самостоятельные и ответственные перед страной действия? В условиях, когда руководство «вертикали», похоже, взяло курс на игру с глобальными мировыми скупщиками краденого в поддавки…
Читать полностью: http://www.km.ru/v-rossii/2014/07/31/vladimir-putin/746417-kak-protivostoyat-igre-v-poddavki-so-skupshchikami-kradeno
Юрий Болдырев предлагает план действий в связи с решением Гаагского суда
