Вчера новый министр экономического развития, но бывший первый зам председателя Центробанка (что важно: отвечавший за трагедию, за денежную политику, то есть он не технический зампред, а идеолог Центробанка) гр. Улюкаев заявил, что этот год, 2013-й, оказался худшим после кризиса 2008 года. И это — при сильной, разумеется, стагнации в экономике.
Хотя реально у нас, конечно, не стагнация, у нас — рецессия (за вычетом растущих нефтяных цен, а может быть, уже и не за вычетом, если честно посчитать).
И якобы во всём этом конъюнктура мировая виновата: кризис, падение на рынках Европы и так далее. Вот и мы из-за них, мол, падаем.
Это можно было бы считать глупостью, если бы это не было беспримерной наглостью. Настолько наглой, разнузданной, безобразной позиции мы не видели даже во времена молодых реформаторов. Собственно, сам-то Улюкаев как раз является ярчайшим молодым реформатором, он просто с течением времени перестал быть молодым, вошёл в молочно-восковую спелость реформаторства.
Так вот. Начнём с мировой конъюнктуры, которую обвиняют в нашей стагнации. Россия не продаёт на внешние рынки товары с добавленной стоимостью, высокой или низкой, — ширпотреб, станки, машины — или продаёт в самой минимальной степени. Россия торгует сырьём. Простой взгляд на рынки сырья — в первую очередь нефтяной — показывает, что конъюнктура там очень неплохая. Да, у неё есть очень негативный прогноз, но доходы мы получаем не от прогноза, а от текущих продаж. Конъюнктура совсем хорошая. С какой радости это должно было загнать нашу экономику за Можай — совершенно непонятно.
Второй момент. Ответ-то на вопрос прост, как блин. Но этот ответ Улюкаев дать не может. Причина падения российской экономики — это системная макроэкономическая политика, проводимая в течение 13 лет командой Кудрина, Улюкаева, Силуанова. Причём в первую очередь курсовая политика. Эти люди в течение всего этого времени проводили политику непрепятствования укреплению курса рубля, который за это время укрепился в четыре раза (!). Ни одна экономика мира — тем более открытая рыночная — не может оставаться конкурентоспособной при четырёхкратном (!) увеличении реального обменного курса национальной валюты.
Хочу заметить, что в первую очередь за курс отвечает именно Улюкаев, ну и его шеф Игнатьев, формально ушедший в отставку. Не понимать этого Улюкаев не может, потому что Улюкаев — человек умный, безусловно, и в общем, достаточно экономически грамотный.
Это не вопрос выбора экономической стратегии, это не вопрос борьбы «либералов» с «государственниками». Это понятно школьнику, это понятно любому хозяйственнику, это понятно всем руководителям и собственникам российских промышленных предприятий, у которых в течение последних лет произошёл перелом, когда их продукция, бывшая раньше конкурентоспособной, выпала из конкуренции вне зависимости от любых их попыток снизить внутренние издержки, наладить производство, наладить выпуск конкурентоспособной продукции. Посмотрим, например, на автопром российский: у нас много собирается машин, одинаковых практически с западными. Одинаковая продукция, одинакового качества, которая раньше была конкурентоспособной, оказывается неконкурентоспособной по причине курса в первую очередь.
К этому можно добавить безумную процентную политику: деньги дорожают якобы для того, чтобы сдержать инфляцию. Ставки кредита во всём мире на уровне или даже ниже реальной инфляции — для того, чтобы бороться с кризисом. А у нас реальные ставки на 7–8% выше реальной инфляции, не говоря уже о тех ставках, которые предлагаются юридическим лицам, то есть нашим производителям на открытом рынке. Это за пределами добра и зла.
И всё это называется «борьбой с инфляцией». То есть мы монетарными инструментами боремся с инфляцией, которая имеет немонетарный характер. Потому что в основе нашей инфляции — непрерывное и постоянное повышение тарифов естественных монополий. Вот единственное, что можно сказать сейчас в плюс, — но это исключительно воля президента против всех ведомств и всех естественных монополий — идея замораживания тарифов. Но поскольку эта идея — абсолютно правильная, совершенно необходимая — не сопровождается никаким контекстом с точки зрения процентной политики, с точки зрения курсовой политики, то она, скорее всего, будет провалена.
В чём состоит в принципе нынешняя экономическая политика экономического блока нашего правительства? Они уничтожили безумной макроэкономической политикой все рыночные возможности развития, экономического роста, привлечения инвестиций и т.д. Отток инвестиций тоже связан, безусловно, с этим: какой смысл инвестировать в страну, которая постоянно, системно херит политику монетарную, финансовую, через макроэкономическую политику снижая свою конкурентоспособность? Рыночные возможности уничтожены — и естественно, экономика падает, доходы в бюджет сокращаются. А на этом основании искажаются нерыночные источники роста: прямые государственные заказы, программы инвестиционные и так далее, то есть то, что, по сути, является государственной политикой развития. Значит, и дальше падение усиливается, доходы ещё уменьшаются, и в итоге мы получаем стопор, спираль.
Мы повторяем опыт Греции, над которой мы всё время смеялись: мол, она не может свою валюту девальвировать, поэтому у неё все издержки производственные выше конкурентоспособных. Но у нас-то всё гораздо хуже, потому что у нас вроде в отличие от Греции как бы есть своя валюта.
Есть основания считать, что это уже не глупость. Это не ошибка, не сбой, не неправильный расчёт — это предательство национальных интересов. И, грубо говоря, причины и мотивы этого предательства должны быть в компетенции следствия и суда.
