Новость о том, что «пенсии для «молчунов» обнулят», свой остросоциальный потенциал реализовывает вовсю — любой желающий уже распространил её именно в таком ключе: якобы, накопительную часть пенсии людей, не передавших её под контроль частных инвестиционных фондов, просто-напросто отберут у них на том простом основании, что они — «молчуны», не проявляют активность, не вкладывают часть своей пенсии в биржевые инструменты через НПФ, то есть не хотят распоряжаться своими деньгами.
Сразу успокоим читателей — нововведение предполагает не обнуление уже накопленной части пенсии и не отмену отчислений. Просто ранее предполагалось, что отчисления на накопительную часть будут снижены с 6 % до 2 % тем, кто оставил её под контролем государственного управляющего, то есть ВЭБ. 4 % должны были быть переданы обратно в страховую часть. Теперь же выяснилось, что правительство решило не ограничиваться полумерами и вообще всю накопительную часть влить в страховую. То есть отчисления на пенсию как шли, так и будут, и накопления никто отбирать не станет — чай, не Кипр. Просто для части населения произойдёт откат реформы, разделившей их пенсию пополам, и будет у них по-старому единая и неделимая пенсия.
Здесь, собственно, речь должна идти не столько о том, как падки наши коллеги из жёлтых изданий на легко раздуваемые сенсации и передёргивание, а о том, насколько регулярно подобные информационные поводы им поставляет министерство финансов. Не успела забыться новость о грядущей отмене материнского капитала (его выплату, кстати, Минтруд требует продлить до 2050 года), как теперь возмущение кипит уже вокруг «отмены пенсий».
Кажется, ничто так не помогает росту социального недовольства, чем заявления Минфина. Но и это было бы полбеды, бывают необходимы и непопулярные меры, если они в перспективе благотворны. Беда в том, что по формулировкам Минфина ясно видно, что у его сотрудников настолько иная логика, что и понятие благотворности там совершенно иное, и это каждый раз вызывает инстинктивную защитную реакцию у населения.
Вдумаемся. «Смысл его (нововведения) в том, что если человек не хочет иметь накопительную часть, то тогда нечего ему оставлять 2 %, надо ему оставить ноль. Тем более что по формуле это влияет на количество баллов, которые человек будет получать по новой системе», — сообщил замминистра финансов Алексей Моисеев. Ещё раз, по буквам — допустим, некий человек не стал играть в азартные игры на бирже через непонятные ему НПФ и оставил свою пенсию под контролем государства, то ли надеясь, что оно будет инвестировать в собственные надёжные проекты, то ли просто ему доверяя.
В любом случае, между биржей и государством люди выбрали государство и отдали свои деньги ему. А в рамках логики г-на Моисеева отдать деньги государству может только человек, который не хочет их иметь. По-русски для пристраивания куда-то того, чего не хочешь иметь, есть глагол «выбрасывать». Здесь кроется кардинальное различие мировоззрений г-на Моисеева с коллегами и огромного количества граждан России, потому что для них как раз играть на бирже — означает выбросить деньги на ветер.
В результате каждый раз, когда кто-нибудь из недр государственного органа призывает отобрать что-нибудь у государства или у его граждан ради того, чтобы сунуть это «волшебной руке рынка», у многих людей обостряется когнитивный диссонанс и растёт артериальное давление. Особенно плохо дело с тех пор, как Минфин стал с грацией носорога по очереди задевать самые остросоциальные вопросы. Российским чиновникам следовало бы вообще запретить президентским указом использовать слова «пенсия» и «обнуление» в одном предложении, а лучше — абзаце. Ради снижения статистики по инфарктам в стране.
На самом деле эту же песню с вариациями мы слышим достаточно давно ещё из одного места — из так называемой оппозиции. Подход тот же — осознанное доверие людей приравнивается к тупому безразличию. Если человек спокойно занимается своими делами, будучи уверенным, что и без него справятся, то в его отсутствие очень удобно за него что-нибудь решить. Например, предположить, что он «молчун» и не то чтобы сознательно вкладывает в государство, а просто не знает, что ему делать с современным инвестиционным инструментом. Или не приходит на выборы потому, что «в бесправном тоталитарном государстве люди уверены, что их голоса украдут».
Из этого не следует, что Минфин у нас — филиал Болотной, просто источник их мировоззрения общий. И это, кстати, при всём их внешнем сходстве, отнюдь не российский криминальный принцип «обидь терпилу» — теперь, благодаря высказыванию г-на Моисеева, его тут и там совершенно необоснованно приписывают всей нашей власти в целом. Корень бед — импортированное к нам разделение людей на тех, кто распоряжается своей свободой правильно и неправильно и, как следствие, моральный мандат на эксплуатацию тех, кто не понимает, как правильно. О том, что это такое и к чему оно привело у себя на родине, «Однако» уже не раз рассказывал.
И если для условной Болотной мыслить заграничными категориями в противовес российской действительности не только возможно, но и естественно, то когда это же видение раз за разом демонстрирует Минфин, возникает множество нехороших вопросов.
Конечно, можно предположить, что таким образом российское большинство пытаются расшевелить. Эта задача действительно существует, поскольку начало века со всей очевидностью оказалось временем расцвета наиболее агрессивных меньшинств, навязывающих свою волю пассивному большинству. Действительно, большинству пора учиться собираться и защищать свои интересы. Однако, во-первых, игрой на бирже в эпоху кризиса не увлечёшь народные массы, да и не нужно это. Россия умеет собираться на глобальные стройки заводов, железных дорог, ГЭС и целых городов, а не машин по обогащению спекулянтов. Это ценности как раз отнюдь не большинства. Во-вторых, метод расшевеливания также выбран крайне безрассудный. Формулировка Минфина иначе, чем вызов не воспринимается, а плёткой медведя не будят.
