На минувшей неделе произошло внешне не очень заметное событие — в Душанбе, столице Таджикистана, прошла сессия Исламского банка развития. По итогам были подписаны рутинные в общем документы, заранее отработанные и подготовленные. Все прошло как обычно по накатанному сценарию: полусонные шейхи богатых стран-доноров что-то подписали, жаждущие денег кивнули и тоже подписали в надежде на финансовые средства и лояльность.
Но за внешним фасадом рутинности и накатанности были и сюрпризы, не слишком заметные в скупых комментариях пресс-службы Исламского банка развития. Таким сюрпризом стала приостановка членства Сирийской Арабской Республики в Исламском банке развития. Решение было принято отнюдь не единодушно, при полном одобрении остальных членов. Оно было откровенно продавлено главными антагонистами режима Асада: Саудовской Аравией и Катаром.
Что же это за банк такой? Активы ИБР составляют около 45 млрд долларов, банк работает полностью на исламских принципах — т. е. дает средства взаймы без процентов, а за долю в прибыли. Учрежден банк в 1973 году, его президентом с 1975 года является Мохаммед Али Мадани, личный друг короля Саудовской Аравии. Штаб квартира — город Джидда. Основные спонсоры — ваххабитские монархии и, до недавнего времени, — Ливия.
При постановке данного вопроса на голосование ожидаемо против выступила Исламская Республика Иран, причем нельзя не признать обоснованность приведенных представителем Ирана доводов: средства Сирии в ИБР являются не личными средствами клана Асада, а вкладом всего сирийского народа. Несколько менее ожидаема оказалась поддержка Ливана, — видимо исходя из того, что там межконфессиональная ситуация также далека от идеальной и откровенная поддержка одной из позиций — например, ваххабитских монархий — повлечет конфликт с мощной Хезболлой, пользующейся значительной поддержкой и авторитетом среди населения особенно после войны с Израилем.
В конце концов, конечно же победила позиция главного акционера и учредителя ИБР — Саудовской Аравии, чей вклад составляет 23,6 процента всех активов банка. Саудовская Аравия и ближайшие союзники по данному вопросу: Катар, ОАЭ, Турция, Кувейт владеют в совокупности 50,26 процентами акций банка. Так что тут, как говорится, было без вариантов. Все, что мог сделать Иран, имеющий третью по величине долю собственности, так это предложить дискуссию — что и произошло. Второй по величине акционер — Ливия, низложен в результате проведенной агрессии западных стран и арабских соседей и проявил пассивную солидарность. Аргументов против в общем-то не нашлось, и тогда Саудовская Аравия с Катаром просто вынуждены были сослаться на аналогичное решение Лиги арабских государств, хотя причем тут эта структура и финансовый институт с чисто формальной точки зрения не понятно.
Дискуссия буквально взорвала сонное и, как предполагали подстрекатели данного вопроса, предрешенное голосование. Спящие арабские шейхи проснулись, помощники встрепенулись и засуетились, и совершенно неинтересное мероприятие стало хоть чем-то запоминающимся. Впрочем, дивиденды, выявленные данным голосованием весьма интересны для России и ее союзников.
Сам процесс дискуссии показал, что политика ваххабитских монархий по агрессивному навалу на своих личных противников, значительному числу стран-членов ИБР, не то чтобы безразлична, а просто чужда. А показательное голосование далеко не отражает настроений населения тех стран, которые заседают в ИБР. Этот тот самый случай, когда молчаливое согласие является таковым по простому принуждению, а не по внутреннему убеждению. Не голосование или отрицательное голосование за Сирию мелким странам-членам ИБР чревато поркой и изгнанием, что и было продемонстрировано.
Приостановка членства Сирии в ИБР жест чисто символический и для самой Сирии финансовых потерь не несет в принципе. В структуре внешнего долга данной страны ИБР отнюдь не занимает ведущие позиции. Так, кредит в 100 млн. долларов, который ИБР выдал Сирии в 2009 году, составляет менее 1,2 процента общего внешнего долга. Сам внешний долг Сирии по сравнению даже с ведущими странами западной Европы составляет всего около 24 процентов ВВП.
Приостановка членства Сирии в ИБР — это продолжение политики аравийских монархий и Турции по усилению изоляции президента Сирии Асада. Попытки, которые становятся тем отчаяннее, чем больше приходит понимание того, что сценарий свержения власти провалился и своей жесткой риторикой Турция, СА и Катар сами себя загнали в угол.
Примирение с Башаром Асадом будет означать удар по авторитету внутри стран и многочисленные вопросы возмущенного населения; прямое военное вторжение — это вообще авантюра, последствия которой никто не может предугадать. Но и при таком гипотетическом варианте только Турция в состоянии провести военную операцию, войска СА и тем более Катара не способны прямо противостоять Сирийской армии, закаленной в боях с матерыми боевиками.
Тимур Ниязов
Источник: pravda.ru.
Рейтинг публикации:
|
