Сегодня в блогах: Пол Кругман, Егор Сусин, Брюс Крастинг, Андрей Нальгин, Алексей Богдановский, Ивес Смит, Николай Кащеев, Нил Ирвин, Каллен Роше, Анатолий Гавриленко, Сергей Журавлев.
// Елена Бродская, Bankir.Ru
 Пол Кругман:
Кипр: идиотизм за гранью понимания
[оригинальное название поста – Cyprus: The Sum of All FUBAR. Английское FUBAR – сокращение от F**ked Up Beyond All Recognitio, идиотизм за гранью понимания. – Прим. Bankir.Ru].
На данный момент состояние Кипра очевидно – но эта ясность не придает уверенности. На самом деле, ситуация выглядит так, будто кипрскому сценарию удалось объединить все самые негативные моменты, которые только могли свершиться.
1. Бегство вкладчиков. У Кипра огромная с точки зрения размера активов банковская система, примерно в 8 раз больше ВВП. Она сложилась благодаря бизнес-модели по привлечению «беглых» заморских денег под выгодные ставки, к которым прилагаются хорошие возможности для уклонения от налогов.
Меня уже давно озадачивал вот какой момент. Официально только около 40% депозитов в кипрские банки являются средствами нерезидентов. Значит, резиденты держат на счетах в банках почти 500% ВВП, а это безумная, нереальная цифра. Но я не думаю, что слово «резидент» означает то, что обычно скрывается за этим словом. Некоторые богатые иностранцы действительно живут на Кипре, а другие только держат там деньги, проживают же в другом месте. Поэтому бизнес-модель Кипра основана именно на привлечении депозитов тех, кто живет в других странах.
А такая бизнес-модель работает до первой большой потери. Кипрские банки много средств инвестировали в Грецию и в свой внутренний пузырь на рынке недвижимости. Катастрофа была неизбежна. Что приводит меня к следующей мысли.
2. Кипр ждет обрушение рынка недвижимости, и по масштабам этот пузырь сравним с испанским или ирландским крахом. Он еще не лопнул, поэтому в будущем инвесторов ждут еще более значительные потери. Сочетание «пузырь на рынке недвижимости» плюс «доходы от хитроумного банкинга» приведут к:
3. Массовой переоценке, и на Кипре уровень цен превысит общеевропейский. В 2008 году дефицит текущего баланса составил более 15% ВВП!
Что можно сделать? Во-первых, кипрские банки не могут расплатиться по кредитам, которые, к сожалению, в подавляющем большинстве представлены в форме депозитов. Так что дефолт по депозитам неизбежен.
Как я теперь понимаю, в начале начал была совместная ошибка европейцев и киприотов. Европа не хочет явного коллапса банковской системы, который, среди прочего, даст приоритет небольшим застрахованным депозитам. Вместо этого Европа хочет ввести, по сути, фиктивную налоговую схему. Между тем правительство Кипра все еще питает иллюзии, что его банковская модель жизнеспособна, и хочет ограничить удар по крупным зарубежным вкладчикам. Следовательно, идея налога не небольшие депозиты терпит фиаско.
Наверное, «стрижка» депозитов на сумму более €100 тыс. была неизбежна с самого начала.
Но даже и в этом случае ситуацию не удастся взять под контроль. Ведь еще есть пузырь на рынке недвижимости, которому предстоит взорваться. Есть еще огромная проблема конкурентоспособности экономики, и тут дело обстоит еще хуже, потому что главная экспортная отрасль Кипра – банковская – покинула нас и ушла в лучший из миров. Спасительные транши оставят Кипр с объемом суверенного долга, как у Греции.
И что же дальше? Многие наблюдатели уже указали на то, Кипр находится в лучшем положении, чем Исландия (эта страна пережила период бурного роста финансового рынка, собрала средства зарубежных мелких частных вкладчиков, а потом объявила дефолт по своим внешним долгам), ведь можно вернуться к собственной валюте, девальвировать ее и зарабатывать на туризме. Но готовы ли киприоты, которые даже еще не смирились с крахом их банковской бизнес-модели, к тому, чтобы быть бедной и гостеприимной страной?
Все это действительно потрясающие события.
 Spydell:
Вероятный дефолт Кипра и влияние на Россию
Если предположить, что банковская система Кипра стирается с лица земли (самый плохой вариант), а эта вероятность отнюдь не нулевая, то о каких суммах и порядках идет речь? По данным ЕЦБ, совокупные обязательства банковской системы Кипра €126 млрд. (это 0,4% от еврозоны), объем депозитов на 72 млрд. (0,4% от всех депозитов всех стран еврозоны) из которых €47 млрд. – это депозиты резидентов (население + компании). Ниже – наглядная таблица по январь 2013 года в млрд. евро.
Сам по себе Кипр не велик, однако не стоит списывать со счетов мультипликативный эффект как из-за прямого воздействия, так и косвенного. Нельзя сказать, кому именно принадлежат внешние обязательства, кроме оценочных данных о €18 млрд. из €20 млрд., которые (активы) принадлежат русским. Но кто пострадает – компании или банки?
В основном российские банки кредитовали некие дочерние кипрские компании, принадлежащие отечественным компаниям, которые в свою очередь инвестировали обратно в Россию, либо в другую кипрскую дочернюю компанию (прослойку), и уже та клала деньги на депозиты в кипрском банке. Делали это по многим причинам – оптимизация налогов и другая юрисдикция, но сейчас не об этом.
Так вот, поэтому, скорее всего, удар будет по прослойкам оффшорных компаний, а не напрямую по российским банкам. У банков связи с Кипром в основном через кредиты своим же (имеется в виду российским – дочерним) кипрским компаниям. Банкротство Кипра теоретически может никак критически не сказаться на российских банках, если денежный поток про оффшорным компаниям идет из России, что весьма вероятно. А это значит, что компании могут успешно исполнять свои обязательства по выплате кредитов российским банкам. Не могу сказать на цифрах, так как нет объективных открытых данных (сам бы рад был посчитать), но связи с Кипром российских банков не столь однозначны, как все думают. Вот, если бы российские банки имели в активах финансовые инструменты Кипра (долговые бумаги, деривативы, денежные инструменты), то удар был бы по образу и подобию коллапса Lehman, а так?
Здесь же скорее просядет бабло олигархов, госчиновников, которые работали через оффшоры, и российских компаний, которые имели дочерние компании на Кипре, а те имели депозиты в кипрских банках.
В основном Кипр – это транзитная зона. Бабло пришло на Кипр, покрутили, повертели его, оптимизировали налоги, вернули обратно в Россию, что отображается в виде инвестиций. Хотя нашлось дураков на €18 млрд., которые хранили там деньги (в большей степени те, кто прячется от российских чиновников, чтобы избежать конфискации денег), плюс некоторые оборотные средства дочерних российских компаний, которые зарегистрированы на Кипре, да и сами госчиновники держат. Резануть бы их, чтобы думали в следующий раз, где и как хранить деньги.
Хотя, возможно, я что-то упускаю, но очень сильно бы удивился, если крупный российский банк держит ликвидность на счетах кипрского банка, – это полный абсурд. Кредиты кипрским (то бишь нашим) компаниям? Это да. Но откуда денежный поток у этих компаний идет, и где они держат деньги? В газетах эту информацию не прочитаешь :))
Поэтому бить тревогу по российским банкам преждевременно. Связи с Кипром есть, но немного другого характера. Хотя понятно, что Кипр уже не жилец. Олигархов могут порезать, дружков и братву всякую.
Так что следим за развитием событий. А вот на Европу может подействовать не прямо (там суммы совсем небольшие, Бен [Бернанке, глава ФРС США. – Прим. Bankir.Ru] за неделю столько печатает), а косвенно, особенно на страны PIIGS, когда люди могут побояться повторения событий в своей стране и перестрахуются, положив деньги, например, в немецкие или французские банки.
Но более вероятен сценарий вялотекущего гниения, как в Греции. Вроде был дефолт в марте 2012 года, а изобразили, как реструктуризацию. Банки Кипра банкроты, а могут изобразить, как субсидию. Но это в нормальном сценарии без политики, но с Кипром на первом месте стоит политика. Все уперлись, и никто не хочет никуда двигаться. У Кипра просто физически нет ресурсов, чтобы перекрыть финансовую утечку, а бегства капитала избежать не удастся. А если ЕЦБ перекроет транши, то это банкротство банков.
 Егор Сусин:
Еще пара штрихов по Кипру
Иногда встречаются заявления, что Кипр является крупнейшим инвестором России. Да, по данным Банка России, прямые инвестиции из Кипра в Россию в конце 2010 года составляли $179 млрд., в конце 2011 года составили $129 млрд., рухнув почти на $50 млрд... и ничего страшного не произошло. На самом деле сам Кипр (вернее его центробанк) фиксирует прямых инвестиций в Россию на конец 2011 года всего €1.5 млрд.(~$1.9 млрд.). Прямые инвестиции России в Кипр к концу 2011 года были $122 млрд., они тоже бурно сократились за год, на конец 2010 они были $154 млрд., по данным же Центрального банка Кипра, прямые инвестиции России в Кипр составляли на конец 2011 года менее $1 млрд.
Такие расхождения – это просто результат того, что большинство крупных компаний работают как кипрские, но счета имеют далеко не в кипрских банках, а в банках вроде JP Morgan и весь оборот идет через крупные международные банки, потому для них нынешние «стрижки» – это не более чем репутационный риск (кто-то может не захотеть работать с кипрской компанией в сложной ситуации), и все. По сути инвестиции Кипра в Россию могут упасть хоть в сто раз – это ни о чем не будет говорить, суммы просто мигрируют в другие оффшоры и будут идти от имени каких-нибудь Виргинских островов.
Крупные игроки редко работают большими суммами через Кипр, в основном это прерогатива мелкого и среднего бизнеса, которому сложно открыть счета в крупнейших банках или который не готов тратиться на цепочку оффшоров. Вот такие компании в итоге подстригут. На днях была информация о том, что некоторые стартапы столкнулись с трудностями – расчеты заморожены. Бизнес с небольшими и средними оборотами зачастую работает именно через Кипр, и ему достанется больнее всего. Также Кипр выступает местом хранения относительно небольших депозитов, хотя, конечно, есть там счета и на десятки, даже сотни миллионов, но их количество не столь значительно, никто не будет держать на Кипре, крупные миллиардные депозиты... Все вместе депозиты в банках Кипра – это менее €70 млрд. (причем большой скачок был в 2012 году, когда был кризис в Греции – это греки и киприоты выводили).
Вообще обсуждения вопросов поиска €6–7 млрд. (+€10 млрд. от ЕС) выглядят не особо актуальными, уже наделали столько дел, что потребоваться может в разы больше (чтобы компенсировать вывод капиталов, если не в другие юрисдикции – то в банки вне Кипра). Где они их будут искать, пока никто и близко не обсуждал.
P.S.: ФРС без сюрпризов: печатаем дальше :)
ДОП.: ЕЦБ будет снабжать кипрские банки деньгами только до 25 марта.
 Брюс Крастинг:
В фокусе внимания денежные центры
Интересная выдалась неделька. Понедельник принес волну праведного гнева от одной мысли, что кипрским вкладчикам устроят «стрижку». В пятницу всех подбадривала мысль, что депозиты суммой более €100 тыс. потеряют 40%. История Кипра далека от завершения, но уже можно извлечь некоторые уроки.
– Европейские лидеры раскрыли карты. Они более чем готовы стричь депозиты, когда оказываются прижатыми к стенке.
– Сумма в €100 тыс. на депозите является пороговой для «стрижки».
– Все депозиты суммой менее €100 тыс. в европейских банках под защитой.
– Все депозиты на сумму более €100 тыс. находятся под реальнейшей угрозой.
– Из всего этого следует очевидный вывод: человек, который будет держать более €100 тыс. на депозите в банке ЕС, – идиот.
– Европейские денежные центры сильно рискуют.
Одним из последствий пребывания в статусе денежного центра для страны становятся огромные внешние обязательства. Я называю это синдромом финансового центра (Money Center Debt Syndrome, MCDS). ЦРУ приводит следующие данные по внешним долгам.
Самые большие денежные центры Европы – это Цюрих и Лондон. Данные о долгах очень показательны.
Швейцария: внешний долг $2,2 трлн. Это 210% ВВП.
Великобритания: внешний долг $9,8 трлн. Это 400% ВВП.
Опять же, за большей частью этого долга есть реальные активы, так что все не так страшно, как кажется. Кроме того, эти центры находятся за пределами зоны евро. Проблема не в этих странах. Теперь посмотрим на Германию:
Германия: внешний долг $5,6 трлн. Это 150% ВВП.
Италия и Испания не являются денежными центрами, и, как результат, они не страдают от этого «бремени»:
Италия: внешний долг $2,5 трлн. Это 110% ВВП.
Испания: внешний долг $1,4 трлн. Это 93% ВВП.
Вот данные по Кипру:
Кипр: внешний долг $106 млрд. Это 440% ВВП.
Очевидно, что «красную линию» по соотношению внешнего долга к ВВП Кипр проскочил два года назад. Этот показатель уже тогда был выше, чем у всех остальных стран ЕС, а также у Швейцарии. Кипрский «несчастный случай» был неизбежен.
Кстати, посмотрим на другие европейские финансовые центры:
Люксембург: внешний долг $2,2 трлн. Это 3700% ВВП.
Да, да, я знаю, Люксембург – это совсем другое дело, это не Кипр. Люксембург – это просто место регистрации активов, на которых висят долги. Но согласитесь, что эта ситуация выглядит как очень нестабильная.
Вернусь к тому, с чего начал. Только идиот может хранить более €100 тыс. в любом банке Европейского Союза. Думаю, что во внешнем долге Люксембурга триллионы депозитов, и подавляющее большинство их превышает €100 тыс. Догадываетесь, кто на очереди?
 Андрей Нальгин:
О способах защиты от банкротства, дефолта, обвала и «стрижки»
Одна бабушка сказала... Нет, не так. Одна бабушка спасла свои сбережения из кипрского банка.
СМИ рассказали историю пенсионерки из России, которой удалось спасти свои сбережения, потому что она каждую неделю снимала их со счета в Hellenic Bank перед выходными. Иммигрантка рассказала журналистам, что ее сын, который живет в России, предупредил, что конфисковывать средства со счетов могут в выходные, поскольку так банкам проще успеть провести необходимые операции. Субботу и воскресенье часто используют также при крупных слияниях и поглощениях, иногда – при банкротствах, отметила она. (А мы отметим – в скобках – весьма высокий уровень финансовой грамотности «рядовой вкладчицы», пристально следящей за статистикой банковских M&A – А.Н.). В результате пенсионерка забирала свои деньги из банка на выходные, а по понедельникам возвращала их на счет. В последний раз бабушка взяла сбережения как раз 15 марта...
Хорошая история со счастливым концом, прекрасно вписывающаяся в ту информационную картину кипрских событий, которую рисуют нам отечественные СМИ. Справедливости ради, живущие на Острове Афродиты соотечественники видят все несколько иначе.
Но более интересный вопрос в том, можно ли такую тактику использовать для защиты своих вкладов в банках? Тем более что в России – не уверен, что такое есть на Кипре – во многих банках существуют срочные депозиты с разрешенными расходными операциями в пределах неснижаемого остатка. Где-то этот самый остаток равен 30–50 тыс. рублей, где-то – 3–5 тыс. рублей. Притом что ставки вполне себе божеские, на уровне 9–11% годовых в рублях.
Во-первых, бабушкин «челночный метод» эквивалентен снижению ставки чуть менее чем на треть (стандартные условия по срочным вкладам с разрешенными расходными операциями подразумевают ежедневный расчет полагающихся процентов, исходя из суммы остатка на начало или на конец опердня). То есть вместо номинальных 10% годовых доходность по такому вкладу будет где-то 7,14% годовых. Что уже похоже на ставки в том же Сбербанке или ВТБ24. Словом, использовать тактику пенсионерки для защиты от рисков конкретного банка нет смысла. Лучше уж сразу выбирать кредитный институт понадежнее.
Во-вторых, на Кипре, как пишут всякие туристические справочники, почти нет преступности, а полиция свое дело знает. Что-то не встречал я похожих утверждений про Россию и другие страны СНГ. Даже в путеводителях. Можно, конечно, перекладывать деньги на выходные с депозита в банковскую ячейку, но тут есть нюансы. Стоимость аренды и ограничения по доступу в хранилище после отзыва банковской лицензии. Плюс возможность неприятных инцидентов, подобных обыску в 2004 году в депозитарии обанкротившегося Содбизнесбанка.
В-третьих, в отличие от входящего в еврозону Кипра, для российских реалий огромное значение имеют валютные риски. Они имеют неприятное свойство резко возрастать в случае банковских кризисов. Полагаю, эта тема хорошо знакома каждому читателю Альманаха, подробно ее расписывать не вижу смысла.
Кто-нибудь хочет опробовать «бабушкины рецепты»?
 Алексей Богдановский, специальный корреспондент РИА «Новости» в Афинах:
Усталость
Ехал в такси. Обсуждали с таксистом кипрские дела и греческую приватизацию. Под конец я пожаловался: что же все Россию пытаются обмануть, что в Греции, что на Кипре?
– Да ладно! – отвечает таксист. – Кто же такого огромного медведя обманет! С вас 35 евро.
Я потребовал рассчитать, как это получилось, и тут же оказалось, что с меня 28 евро (это многократно проверенная сумма от аэропорта до моего дома).
Морали не будет, извините.
 Ивес Смит:
Пока Кипр тонет, Франция и Словения начинают идти ко дну
Официальный список больных стран Европы называется PIIGS или, если вам угодно, GIPSI – Греция, Ирландия, Испания, Италия, Португалия. Новый виток кипрской драмы заслонил новости о серьезном ухудшении дел во французской экономике и об ослабленном состоянии Словении, которая имеет население и ВВП примерно в 1,5 раза больше, чем Кипр.
Вот ужасные данные по Франции. Только что опубликованные индексы предпринимательской активности показывают, что сейчас наблюдается самый сильный спад производства за последние четыре года. Компании сокращают штаты. Прогнозы относительно сектора услуг упали до самого низкого уровня с момента пика финансового кризиса в конце 2008 года, и это показывает, насколько компании озабочены сохраняющейся мрачной экономической атмосферой. Некоторые аналитики говорят, что вторая по величине экономика еврозоны чувствует себя хуже, чем экономики Испании и Италии, и докатилась до уровня Греции.
Самое большое беспокойство вызывает тот факт, что индексы предпринимательских настроений и темпы роста ВВП ведут себя синхронно. То есть уверенность бизнеса – это, как правило, ведущий показатель роста ВВП.
…Но даже если индекс предпринимательской активности упал так сильно, нас утешит тот факт, что ВВП Франции довольно устойчиво растет. Так что все должно быть хорошо, верно?
Скорее, нет. Аналитики считают, что дело в трудности измерения доли сектора услуг в ВВП. А показатели промышленности падают, и это совпадает с предпринимательскими настроениями. Все это означает, что дела у Франции хуже, чем кажется. Просто ее руководители не готовы этого признать. И пока знатоки спорят, когда же «бюджетный аскетизм» ударит и по ядру еврозоны, и считают, что на очереди – Франция, я склонна думать, что следующая проблемная страна – Словения.
Банковская система Словении – это в основном государственные банки, в чьих активах около 7 млрд. евро «плохих» кредитов, примерно 20% ВВП. Ходят упорные слухи, что скоро и Словения попросит помощи...
По оценке Commerzbank, Словения, скорее всего, объявит о своем бедственном положении во второй половине этого года. И хотя страна будет вести речь о помощи только банковской системе, министры европейского правительства потребуют пересмотра всех экономических программ, консолидации бюджета и реформирования экономики, то есть дело кончится все теми же полномасштабными мероприятиями по спасению целой страны.
Словении потребуется выпустить облигации на первичном рынке для рекапитализации банковской системы, но из этого ничего не выйдет. С марта 2011 года Словения не выпускала облигаций в евро. Только в октябре 2012 года были выпущены облигации, номинированные в долларах. Столь низкая активность на рынках капитала означает, что инвесторы в дальнейшем не поверят в Словению.
Хорошо хотя бы, что у Словении нет «грязных проблем» с иностранными вкладчиками. Однако стране непременно понадобится выпустить облигации до 6 июня, и ее слабое финансовое состояние в ближайшие недели привлечет больше внимания. Оставайтесь с нами.
 Николай Кащеев:
Там, где левые, там всегда в итоге зло
Почему Европа страдает больше США в кризис?
Почему Германия ощущает себя (пока) лучше всех соседей?
Что за выкрутасы с Кипром?
Если послушать все эти завывания разной стадии «социал-демократов» за «социальное государство», включая особенно наших доморощенных, у которых один лозунг: «Дайте денег всем! И побольше! Особенно бедным. А бедные – почти все! Кроме тех, у кого не грех все отобрать», то декорации становятся на свои места. Всякие плакальщики за «социальное государство» – это сегодня в основном те, кто за всю свою никчемную жизнь выучил только одно: булки растут на деревьях. А если вдруг не вырастут, то надо их отобрать у тех, кто организовал их выпечку.
Наши апологеты сего идеологического сифилиса, как всегда, отличаются еще и повышенной отмороженностью, крайней непоследовательностью, а то и противоречивостью, и потому в итоге с радостной песнью логично смыкаются с национал-социализмом в его крайней – большевистской мутации. Смертельной, между прочим.
Правильный диагноз нашим европейским братьям – слишком много социализма. В смешении с чисто капиталистическим гриппом долгового цикла, это уже какой-то «свиной грипп», похоже.
 Нил Ирвин:
Что общего у ситуации с Кипром и секвестром американского бюджета
Предположим, что я вам сказал в начале года, что в конце марта произойдет вот что: страны еврозоны будут вести напряженные переговоры о потерях вкладчиков некого банка, и спираль закрутилась бы таким образом, что пришлось бы на неопределенное время серьезно сократить расходы. Как США в 2013 году.
Я бы тогда спросил, как, по вашему мнению, среагировали бы на эти события ключевые финансовые показатели – фондовые рынки, доходность на рынке гособлигаций и индикатор ожидаемой волатильности рынка, известный как Vix.
Я бы ответил на этот вопрос, что фондовый рынок упал бы на 10–20% от уровня начала года. Я подумал бы, что затраты на обслуживание займов правительства США упадут как следствие эффекта бегства инвесторов в более безопасный актив, коим традиционно считаются американские государственные облигации. А итальянские и испанские чиновники, напротив, ломали бы голову, как успокоить инвесторов. И я, конечно, ожидал бы большего всплеска Vix, знака того, что инвесторы не были уверены в будущем.
И все это, как вы уже понимаете, было бы совершенно неверным прогнозом. Кипрский кризис рынки не впечатлил. S&P 500 вырос на 9%, доходность по казначейским облигациям США тоже выросла, а вот по испанским – упала, и Vix колеблется возле самого низкого уровня за шесть лет.
Объяснение происходящего может сводиться к двум категориям. В первую относится теория, что рынки стали более рациональными. В другую – что они стали меньше по объемам.
Рациональная точка зрения такова. Рынки перестали реагировать на каждый заголовок. Инвесторы стараются заглядывать немного дальше. Да, кипрский кризис и «стрижка» крупных депозитов – плохой прецедент, ведущий к негативным последствиям для других банков, находящихся в проблемных странах. Но мы снова увидели, что, когда проблема дошла до крайней точки, ЕЦБ и другие европейские власти будут делать то, что нужно, чтобы сохранить валютный союз. И было бы странно, если бы они вели себя иначе.
Аналогичным образом во время декабрьских переговоров о «фискальном обрыве» рынки тоже были спокойными. Похоже, что инвесторы научились видеть события с какой-то иной стороны. Даже секвестр не вызвал волны беспокойства, так как многие наблюдатели прогнозировали ужесточение налогово-бюджетной политики со стороны правительства США.
Есть и менее рационалистическая теория. Возможно, инвесторы верят, что все будет ОК, потому что просто устали.
Чуть более сложным вариантом этой теории является тот факт, что многие игроки, склонные зашортить Европу – то есть хедж-фонды, любители коротких позиций в евро, в облигациях таких стран, как Испания и Италия, уже понесли потери в прошлом году и не хотят сделать неверные ставки еще раз. Даже если реальная вероятность новой волны кризиса выше, чем в настоящее время думают рынки, может быть, там просто никого не осталось, чтобы сделать «ставку на кризис». Кроме того, центральные банки выпустили на рынок столько долларов (а еще евро и йен), что некоторые нормальные рыночные механизмы сбились.
Оптимистическая точка зрения такова: затишье на рынке, несмотря на Кипр и проблемы США, – это признак того, что финансовый кризис действительно закончился, и мы вступили в эру, когда имеют право на существование и хорошие экономические новости, и плохие, но не в смысле, что мы находимся на краю пропасти, а в том контексте, что глобальный экономический кризис – это возможность.
Менее оптимистично настроенные наблюдатели полагают, что по причинам психологического и практического характера рынки не дают нам надежных сигналов о том, что будет дальше.
 Каллен Роше:
Монетарные уроки Кипра
Фиаско Кипра продолжает выявлять серьезные недостатки в нашем понимании денег. Самое главное, что мы должны понять, – деньги строятся на доверии. Без него деньги бесполезны. Нации, которые не могут создавать свои собственные деньги, или чья валюта недостаточно значима в мире, находятся в явно более слабом положении. Современные деньги – это в основном электронная субстанция, которая хранится в банках, и эта субстанция очень хрупка.
1) Деньги – это социальная конструкция, социальный элемент, который мы создаем для того, чтобы было удобнее вести бизнес. Мне нравится думать о деньгах в контексте «денежности», наличия денежных средств. Это значит, что любой предмет может служить в качестве денег, но нужно, чтобы и другие люди верили в ваши деньги как средство платежа и принимали их. Например, золото имеет умеренно низкий уровень «денежности», потому что оно как средства платежа не является общепринятым. Электронные банковские депозиты принимаются в большинстве предприятий как средство платежа и, следовательно, имеют высокий уровень «денежности».
Современные деньги – это по большей части электронное средство платежа, которое регулируется правительством и циркулирует по сложной системе, в которой доминируют частные банки, которые выпускают в экономику деньги в качестве долгового обязательства. Все используют эту систему, потому что она организована, регулируется и технологически продвинута (то есть она лучше, чем перемещение золотых слитков по миру). Это значит, что система основана в значительной степени именно на доверии. Мы верим, что наши электронные записи будут аккуратно распределены, а регуляторы обеспечат целостность систем и мер подсчета. Когда система становится хрупкой или хаотичной (как в случае с Кипром), краеугольный камень денег как экономического явления начинает шататься.
2) Европейский кризис обнажил большой недостаток в конструкции еврозоны. Формально объединение стран, пользующихся евро, похоже на США. Валюта едина, следовательно, не существует механизма восстановления равновесия через торговые дисбалансы. Однако в США существует политическое единство, и средства со всех участников системы (штатов) собирает федеральный орган. Богатые штаты платят в бюджет больше, а бедные больше получают из бюджета, что исключает риск ограничения платежеспособности отдельных штатов. В противном случае многие бедные штаты со временем могли бы превратиться в аналоги Греции. Я знаю, что «перераспределение» является ругательным словом в некоторых кругах, но это собственная разработка США, и она полезна для страны.
Европейские нации не только не могут продуцировать валюту, которая устраняла бы риск кризиса платежеспособности, но и не могут пользоваться преимуществами такой перераспределительной системы. Результат – кризис платежеспособности и суровый аскетизм, которому не могут помочь федеральные средства (ведь единого «федерального» бюджета в Европе нет).
3) Деньги – хрупкая субстанция. Нам нравится думать, что деньги – это то, что мы можем потрогать или пощупать, но, на мой взгляд, бумажные деньги или золотые слитки – это не совсем верное понятие о деньгах. Да, деньгами МОГУТ БЫТЬ физические предметы, но сегодня деньги – это в основном записи в электронных документах. Это многим не нравится, но идет естественная эволюция денег от обещаний к физическим предметам (золотой стандарт) к текущей электронной системе.
Наши деньги создаются почти исключительно банками, которые выпускают деньги как долги. Таким образом, ценность наших денег зависит от прибыли компаний. Мы должны лучше понять эту реальность, основные элементы, которые делают наши деньги функцией системы. В отличие от большинства экономистов, я уверен, что деньги берут начало не в правительстве. Они берут начало в частных структурах ВНУТРИ банковской системы. Раз мы поняли, что деньги – вещь хрупкая, нужно осознавать и тот факт, что они требуют защиты, в том числе ради общества, которое во многом полагается на их существование.
 Анатолий Гавриленко, председатель наблюдательного совета группы компаний «Алор», президент Российского биржевого союза:
Счастье продолжается
Новые предложения по регулированию работы отечественных банков очень органично вписываются в общий тренд сегодняшнего развития российского бизнеса. Хотя ссылки приводятся на Базель. Но после инициативы общего рынка по кипрскому грабежу учитывать мнение европейских финансистов даже не интересно.
Финансовая европейская система перестала быть хоть сколько-нибудь привлекательной для инвестора и потеряла уважение рынка. Европейцы уверенно ведут свою экономическую систему к краху.
А мы продолжаем с завидным постоянством и наивностью во взгляде следовать их рекомендациям. Но только потому, что это совпадает с нашим трендом по ужесточению всего и вся, по усилению государственного участия везде и во всем, по установлению контроля над жизнью всех и всегда.
Поэтому эти весьма дикие для рынка нормы по получению регулятором прав «оценивать систему оплаты труда кредитной организации» и отстранять акционеров банка от управления собственностью вызывают у бизнеса лишь грустное недоумение и разочарование своим бизнес-выбором.
Зависимость нашего бизнеса от чиновников повышается.
Антикоррупционная борьба продолжается.
 Сергей Журавлев:
Конъюнктурное – о российской экономике
Внутренний спрос в российской экономике, как инвестиционный, так и потребительский, похоже, все же сумел преодолеть заминку начала года. Поскольку последние данные – за февраль, то позитивные сдвиги пока не получается без натяжек приписать попечению руководства, не устающего заботиться о хозяйствующих субъектах в духе «эта нога – у того, у кого надо нога», то есть вывод сделок из-под российской юрисдикции бывает для экономики не только вреден, но и полезен, особенно для компаний с госучастием (что, кстати – и правда), «приезжайте лучше оффшориться к нам на Колыму» и т.п.
1. Как бы то ни было, инвестиции в основной капитал, после коррекции на обычное для этого времени года сезонное сжатие, остаются на максимумах, достигнутых еще во второй половине 2011 года и примерно соответствующих предкризисным «пиковым» капиталовложениям. При этом продолжается перераспределение заказов на оборудование в сторону импорта. Рост его в части машиностроительной продукции в начале года ускорился. В объемах строительства можно усмотреть даже повышательный тренд, хотя они, как и выпуск стройматериалов, все еще не дотягивают до докризисных. Произошло явное смещение строительства в сторону жилья, вводы которого в нынешнем году могут вплотную подойти к 70 млн. квадратных метров и даже превысить их, приближаясь к абсолютному рекорду Горбачева 1987 года – 72,8 млн. квадратных метров.
2. Рост потребительской активности также восстановился в феврале, несмотря на стагнацию спроса на автомобили, в недавнем прошлом – одного из главных драйверов расширения розничного оборота. Среднемесячные темпы розничных продаж за 2012 и первые два месяца 2013 года остаются на достаточно высоком уровне – 4,7% год. Хотя они и замедлились по сравнению с аналогичным периодом 2011–2012 годов (7,7% год.), когда происходила реализация отложенного из-за кризиса потребительского спроса.
3. Норма безработицы с учетом коррекции на сезонное зимнее снижение объемов работ остается примерно постоянной на протяжении последних пяти месяцев – около 5,3%. В то же время численность официально зарегистрированных безработных продолжает неуклонно сокращаться, и в феврале с учетом сезонной поправки впервые за всю историю наблюдений этого показателя опустилось ниже 1 млн. человек (нескорректированное значение – 1,099 тыс.). Такое сочетание – следствие роста числа занятых и экономической активности населения, фиксируемых в опросах населения по проблемам занятости. На сегодня эти показатели также находятся на исторических максимумах.
При этом численность экономически активного населения (рабсила) растет, несмотря на стремительный рост населения в возрасте старше трудоспособного (таковых среди мужчин более 9 млн., женщин – свыше 23) и сокращения – трудоспособных возрастных групп (16–59 для мужчин, 16–54 для женщин). Иными словами, расширение занятых контингентов, равно как и поддержание численности, считающих себя безработными (по методологии МОТ), идет за счет пенсионеров и домохозяек. Об усиливающейся напряженности на рынке труда говорит и то, что в январе – обычно не самом напряженном месяце с точки зрения потребности в работниках, в службах занятости на 100 ищущих работу приходилось 136 вакансий.
Источник: bankir.ru.
Рейтинг публикации:
|
