Субъективизм – это философское мировоззрение, утверждающее, что реальность – это то, что мы сами считаем реальным, и что не существует никакой исходной, истинной реальности, независимой от человеческого восприятия. Иными словами, природа реальности для отдельного человека зависит только от его собственного сознания. Отсюда следуют, что каждый человек переживает собственную реальность, которая не связана с другими. То, что истинно и кажется нравственным одному человеку, может не быть истинным и нравственным для другого, то есть истина и нравственность относительны. В противоположность этому, объективизм утверждает, что реальность существует независимо от человеческого сознания; и что объективное знание о реальности можно получить посредством восприятия, доказательств и логики, то есть с помощью научных методов.
Субъективист может рассматривать фондовый рынок как бесконечный пузырь, плывущий на надеждах и мечтах предпринимателей и инвесторов, которые вкладывают в акции так же, как игроки размещают фишки на игровом столе в казино, без всякого представления об объективной экономической реальности за пределами игры. Субъективист может относиться к техническому анализу, основанному только на активности сделок на фондовом рынке, как к идеальному инструменту для понимания финансовых рынков, несмотря на то, что он не имеет прямого отношения к объективным экономическим реальностям, которые символизируют акции.
Напротив, для объективиста фондовый рынок - это площадка для участия в форме бизнеса, где акции обладают ценностью за счет деятельности компаний-эмитентов, то есть товаров и услуг, предлагаемых ими в реальном мире. Субъективист может сказать, что «все относительно» (хотя это утверждение противоречит само себе), в то время как объективист может говорить, что он «…верит в объяснение не за счет веры, а посредством эксперимента» (Томас Хаксли (Thomas H. Huxley), 1825-1895). Сами того не зная, сторонники кейнсианского подхода к экономике, банкиры и внутридневные трейдеры часто являются последователями философии субъективизма, в то время как представители австрийской школы экономики, сторонники золотого стандарта и инвесторы, использующие стратегию стоимости, часто исповедуют философию объективизма.
В соответствии с интерпретацией объективистов, нравственность проистекает от людей, преследующих собственные интересы, а источником безнравственности является принуждение. Для подавляющего большинства людей «личная выгода» состоит в поддержке собственной семьи и сообщества, просто потому что люди – существа социальные. К примеру, родители обычно заботятся о собственных детях. Нравственность – это природный феномен, а не продукт принуждения. Люди обычно мирно сосуществуют, и большинству из нас свойственно сопереживание. Как милосердие, так и противодействие насилию в человеческих сообществах проявляются естественным образом и добровольно. Те, кто не испытывает сочувствия (социопаты), и те, кто не уважает интересы членов сообщества или своими действиями причиняет им вред, встречаются чрезвычайно редко. Философ Эйн Рэнд (Ayn Rand) писала: «Сила и разум противоположны друг другу; нравственность кончается там, где появляется оружие». Люди ведут себя нравственно не потому, что за ними наблюдает полиция или потому что на них направили пистолет. Во всех культурах и странах и во все времена на протяжении человеческой истории и определенно до этого аморальным считалось применение жестокой силы или принуждения без причины, особенно когда это вредило обществу. Хотя конкретные правила варьируются от одной культуры к другой, нравственность не является ни субъективной, ни относительной.
Как это ни парадоксально, объективистское видение морали было крайне неверно истолковано в качестве наказания за эгоизм. Эгоизм обычно приводит к потере или принуждению других. В противоположность этому, реализация собственного личного интереса – это то, что люди обычно и добровольно делают без принуждения. В сущности, понятие о нравственности возникает естественным образом, если исходить из свободы реализации собственного личного интереса, то есть свободы от насилия, и в точности соответствует моральной доктрине Декларации независимости США 1776 года:
«Мы исходим из той самоочевидной истины, что все люди созданы равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся жизнь, свобода и стремление к счастью».
Когда речь идет о деньгах, существует два диаметрально противоположных понятия «ценности», при этом в основе одного из них лежит субъективизм, а в основе другого – объективизм. В денежном контексте ценностный субъективизм означает, что деньги обладают стоимостью, потому что люди так считают, и что, таким образом, любой предмет, который людей можно уговорить или вынудить использовать в качестве денег, будь это хоть клочок бумаги с государственной печатью, имеет «цену». Иными словами, ценностный субъективизм подразумевает, что единственно существующая «ценность» присуща человеческому разуму в качестве идеи или представления, и что, таким образом, «ценность» можно создавать из ничего путем воздействия или принуждения, то есть за счет влияния или контроля (с помощью насилия или страха и насилия) над человеческим разумом. Ценностный объективизм означает, что деньги обладают ценностью, потому что содержат ресурсы и труд, требуемые для их создания в той же мере, в какой одежда или жилье имеют ценность для сохранения жизни человека.
Конечно, субъективная ценность, например, ценность картины Пикассо для любителя искусства, существует в реальности, но она отличается от ценности, связанной с биологическим выживанием (буквально жизнью и смертью). Первая относится к субъективным психологическим состояниям, в то время как последняя касается объективной биологической реальности, существующей независимо от человеческого сознания. Для жителей Варшавского гетто в 1943 году, к примеру, картины Пикассо представляли несколько иную ценность, нежели оружие. В общем и целом, продукт человеческого труда, имеющий применение в реальном мире, такой как механический инструмент, люди посчитают ценным относительно материальных потребностей и необходимости сохранения человеческой жизни. Эта «ценность для выживания» абсолютно прагматична и заложена в естественном представлении людей об их биологических потребностях и физическом отношении к объективному миру.
Товарные деньги возникают естественно и добровольно и не зависят от правительств или банков. Натуральные деньги появляются тогда и там, где люди приобретают предметы, которые им нужны не только ради обмена на что-нибудь другое. Товар, чаще всего используемый в качестве инструмента обмена, фактически является деньгами. Греческий философ Аристотель (Aristotle) первым обозначил характеристики товара, который можно использовать как деньги: 1) делимость, 2) долговечность, 3) компактность и 4) редкость, то есть товар должен быть редким и ценным.
В последнее время деньги считаются средством обмена, мерой стоимости, например, стандартного веса золота или серебра, и средством сохранения ценности. Конечно, деньги должны также приниматься повсеместно, чего можно достичь либо естественным путем, либо посредством насилия.
Предложение товарных денег по своей природе остается ограниченным относительно производства других товаров. Ресурсы и рабочая сила, требуемая для производства природных товарных денег, существуют в зависимости от других экономических ресурсов, необходимых для сохранения человеческой жизни. Производство товарных денег изымает ресурсы, обладающие непосредственной ценностью для выживания, из других видов экономической деятельности. Поэтому закон, регулирующий производство товарных денег, - это закон выживания. Закон выживания – это не нормативный закон (провозглашенный властью), а закон образный, основанный на наблюдении. Производство товарных денег регулируется автоматически в соответствии с биологическими потребностями людей. Таким образом, товарные деньги тесно связаны или «привязаны» к реальной экономической деятельности в объективном мире, так же как и строительство жилья. Люди очень редко строят больше жилья, чем им нужно, потому что экономические ресурсы, необходимые для этого, лучше израсходовать на что-нибудь еще, как только жилья становится достаточно. Механизм ценообразования в современной экономике является отражением этой истинной реальности.
В то время как принято считать, что любой символ можно использовать как деньги, это касается лишь средства обмена, то есть валюты. Валюта как раз и является «заменителем денег», что удобно, но, строго говоря, это не деньги. Купчие на землю, например, могут обращаться в качестве валюты, но сами по себе они землей не являются. Создание большего количества валютных единиц в вакууме, в данном случае, необеспеченных «свидетельств о праве собственности на землю» без прилагаемой земли, не создает больше земли или любой другой формы капитала в объективном мире, даже если это увеличивает число транзакций и масштаб экономики, измеряемый в «купчих на землю».
На протяжении истории было много попыток применения систем, где валюты, производство которых не стоило практически нисколько и которые не имели ценности для выживания, заменялись товарными деньгами. Искусственные деньги, известные как «необеспеченная драгметаллом валюта», обладают номинальной «стоимостью», потому что об этом объявило правительство или центральный банк. В системах бумажных валют ценность товарных денег для выживания заменяется субъективной ценностью, а естественные товарные деньги замещаются простым средством обмена. Все современные валюты, включая доллар США, британский фунт, евро и японскую иену, являются необеспеченными. На практике единица необеспеченной валюты стоит столько, сколько можно на нее купить, но это не стандарт измерения ценности, потому что ее покупательная способность нестабильна. По сути, с необеспеченными валютами связано несколько фундаментальных проблем.
1. Ложки не существует – В популярном фильме «Братьев Вачовски» Ланы и Энди Вачовски (Lana and Andy Wachowski) «Матрица», снятом в 1999 году, главный герой Нео ведет с одаренным ребенком, способным гнуть ложки силой разума такой разговор:
Ребенок: Не пытайся согнуть ложку. Это невозможно. Вместо этого… попытайся осознать правду.
Нео: Какую правду?
Ребенок: Нет никакой ложки.
Нео: Ложки нет?
Ребенок: Потом ты поймешь, что сгибается не ложка, а только ты.
Есть разница между абстракцией и абстрактным понятием. «Деньги» - это абстракция, так же как понятие «емкость» включает в себя как бутылку, так и кувшин. Абстракции – это артефакты языка, описывающие мир. В противоположность им, абстрактное понятие – это ментальная репрезентация идеи, такой как свобода. Абстрактные понятия – это в буквальном смысле идеи, существующие в человеческом разуме. Закон, к примеру, выражает идею правосудия, но не любой закон справедлив просто потому, что он закон. Конечно, несправедливые законы существуют.
Если объявить, что камень – это морское судно, он не станет от этого держаться на плаву, даже если он может скользить по поверхности, если его правильно бросить. Подобное заявление было бы нелогичным и неверным применением языка, маскирующим очевидную абсурдность. Тем не менее, та же очевидная абсурдность заложена в необеспеченных валютах. Ошибочное объединение «денег», являющихся абстракцией, и «ценности», абстрактного понятия, является примером софистики, словесным приемом, разыгранным для неискушенных умов. В действительности, ныне существующие необеспеченные валюты, будь то монеты или банкноты, или электронные цифры на мониторах компьютеров, не имеют никакой ценности.
2. Принуждение – Навязывание свойственно необеспеченным валютам, потому что большинство людей не стали бы ими пользоваться, если бы их не принудили к этому. Например, в Соединенных Штатах замена обеспеченных золотом денег в 1933 году потребовала применения юридической силы (уголовных санкций в виде штрафов в размере $10,000, десяти лет тюрьмы или и того и другого), чтобы заставить американских граждан принять не подлежащие возмещению федеральные резервные банкноты взамен золотых сертификатов.
3. Мздоимство – Системы необеспеченных валют взимают экономическую ренту, навязывая торговле эти самые необеспеченные валюты. Так как люди торгуют друг с другом ради выживания, возможность свободно обменивать ценность на ценность является естественным правом, имеющим те же моральные основания, что и право на жизнь, свободу и стремление к счастью. На рынке, основанном на добровольных соглашениях, нет никакого посредника, извлекающего экономическую ренту за разрешение участвовать в торговле.
4. Аморальность – Системы бумажных валют безнравственны, потому что их принимают, в первую очередь, за счет принуждения. Заставлять людей принимать искусственные деньги, не имеющие объективной стоимости, против их желания и личных интересов, - аморально. Кроме того, системы необеспеченных валют позволяют тем, кто контролирует валюту, перераспределять капитал, изменяя доступность, количество и обращение валюты, что немногим отличается от узаконенного воровства.
5. Центральное планирование – Так как бумажные валюты основаны на навязанных, а не добровольных рыночных отношениях, необходима центральная власть, обладающая полномочиями аннулировать конкурентные валюты, то есть установить монополию. Центральное планирование не только антидемократично и прямо противоположно свободному рынку, но также неизбежно терпит поражение. Человеческому обществу не посчастливилось иметь всеведущих и непогрешимых людей, требуемых для принятия финансовых и экономических решений вместо решений миллионов частных лиц, домохозяйств, предпринимателей и компаний. Свидетельства истории, например, СССР, очевидны. Центральное планирование создает бесконечный поток непредвиденных обстоятельств, требующих бесконечного вмешательства государства, а это, в конечном счете, разрушает экономическую активность.
6. Ценовая нестабильность – Бумажные валюты, требующие относительно незначительных материальных экономических вложений, не имеют отношения к выживанию людей. Так как количеством валюты управляют плановики, в системах необеспеченных валют оно всегда и неизбежно неправильно. Это вызывает ценовую нестабильность и искусственно стимулирует или подавляет экономическую активность в зависимости от того, сколько валюты создается и как она распределяется. На практике в системе необеспеченных валют ценовой стабильности достигнуть невозможно.
7. Экономическая нестабильность – Так как бумажные валюты тесно связаны с материальной экономической активностью в объективном мире, они имеют тенденцию все больше отделяться и со временем, в конечном счете, становятся неисчерпаемыми. Экономика – это комплекс миллионов независимых, отдельных действующих людей, а те, кто отвечает за бумажные деньги, не могут предположить правильное количество, хотя и способны распознать неверные количества постфактум за счет их последствий, например, кредитных бумов, рецессий, крупномасштабных ценовых пузырей и экономических кризисов, такие как Великая депрессия, которая началась всего через шестнадцать лет после создания Федеральной резервной системы США. Конечно, экономики могут быть волатильными по многим причинам. Однако именно влияние бумажных денег во многом усиливает экономическую нестабильность.
8. Обесценивание валют – Как известно, Вольтер (Voltaire) написал, что бумажные деньги, в конечном счете, возвращаются к своей номинальной стоимости – нулю. Необеспеченные валюты, выпущенные правительствами или центральными банками, символизируют нематериальные, субъективные представления о ценности вроде «полной веры и доверия», но сама по себе валюта не имеет долговременной ценности. В частности, бумажные валюты всегда неизбежно теряют покупательную способность при увеличении количества единиц, особенно в системах частичного резервирования и необеспеченных, основанных на долге валют. В валютных системах, основанных на задолженности, валюта постоянно нуждается в инфляции, или начнется дефляционный порочный круг (обвал стоимости долга). Ответственные за выпуск валюты предсказуемо производят больше, чем необходимо для поддержания стабильных цен или стабильной экономической активности, например, для сокращения риска дефляции, для выполнения политических обещаний и помощи, финансирования войны и так далее. Результатом становятся ценовая нестабильность и волатильность экономики. Обесценение валюты, в конечном счете, подрывает экономическую структуру общества. В «Экономических последствиях мира» (1919 год) Джон Мейнард Кейнс (John Maynard Keynes) писал:
«Ленин определенно был прав. Нет более тонкого и верного способа переворота существующих основ общества, чем испортить его валюту. Необходимо только поставить все скрытые силы экономического закона на сторону разрушения, и сделать это таким образом, чтобы ни один человек был бы не способен это определить».
9. Перераспределение богатства – Произвольное увеличение количества валюты в экономике искажает распределение денег и ворует капитал у большинства, например, вкладчиков и наемных работников, ради обслуживания интересов привилегированного меньшинства.
Перераспределение богатства, в противоположность созданию капитала, вызывает полную потерю капитала в обществе. Государственное дефицитное финансирование, хотя, возможно, и мотивированное добрыми намерениями, изменяет качество валюты и приводит к ее обесцениванию. Таким образом, правительственное дефицитное финансирование действует как нечестный, скрытый налог на вкладчиков и наемных работников. В своем знаменитом эссе 1966 года «Золото и экономическая свобода» бывший председатель Федеральной резервной системы Алан Гринспен (Alan Greenspan) писал:
«Дефицитное финансирование государственных расходов – это лишь способ конфискации богатства. Золото является препятствием для этого бесчестного процесса. Оно стоит на защите прав собственности. Тот, кто это осознает, сможет без особого труда понять причины резкой неприязни «государственников» по отношению к золотому стандарту».
10. Концентрация богатства – Со временем в системах бумажных валют капитал и собственность накапливаются у тех, кто наслаждается исключительной привилегией создания валюты, таким образом, концентрацию богатства в обществе увеличивается. Чрезмерная концентрация богатства является экономически и, в итоге, политически дестабилизирующей. Человек, получающий доход в миллион долларов, например, не купит столько же потребительских товаров, машин или бытовой техники, как десять домохозяйств с доходом в сто тысяч долларов.
В своих заметках на симпозиуме, финансируемом за счет Федерального резервного банка Канзас-сити, в Джексон-Хоуле, штат Вайоминг (28 августа 1998 года) тогдашний председатель ФРС Алан Гринспен указывал, что:
“В конечном счете, нас интересует вопрос относительных уровней жизни и экономического благополучия. Таким образом, нам также следует изучить тенденции распределения капитала, которые, в большей мере, нежели доходы или прибыли, представляют собой меру способности домохозяйств к потреблению…»
11. Угроза недобросовестности – В 1887 году лорд Актон (Acton) отмечал: «Власть развращает, а абсолютная власть – развращает полностью». Поскольку бумажные валюты создаются денежными монополиями из ничего, например, посредством кредитных соглашений, они обеспечивают законное средство получения чего-либо практически бесплатно. В результате те, кто отвечает за создание бумажных денег, обладают почти неограниченным влиянием на экономику и, как следствие, политическую жизнь. К сожалению, люди никогда не смогут хорошо управлять валютной системой, дающей возможность одной группе людей получать что-то из ничего. В сущности, общества с доминирующими безнравственными системами необеспеченных валют, в конечном счете, развивают одностороннюю культуру, культуру субсидий, где вместо производства капитала все стремятся жить за счет всех остальных.
12. Коррупция и протекция – Система необеспеченных валют поощряет кумовство и коррупцию и, в конечном счете, порождает культуру коррупции. Римский поэт Ювенал (Juvenal) писал: «Quis custodiet ipsos custodies?» (Кто устережет самих сторожей?») История изобилует примерами ужасов абсолютной силы и неверного обращения с деньгами, приведшего к экономическому коллапсу. Подобно тому, как геноцид является главной причиной смерти на протяжении последней сотни лет, бумажные валюты являются основным фактором нищеты. Системы необеспеченных валют перераспределяют и концентрируют богатство, порождая крошечное и чрезмерно состоятельное меньшинство, которое не производит капитала. Франциско Д’анконья, один из главных героев романа Эйн Рэнд «Атлас расправил плечи», объясняет это в своей знаменитой «денежной речи»:
“…Деньги - это средство обмена, которое может существовать, только если производятся товары, и люди способны их производить. Деньги - это материальное воплощение того принципа, что люди, желающие заключать друг с другом сделки, должны делать это посредством торговли и отдавать за товар равную ему стоимость. Деньги - это не средство попрошаек, слезами пытающихся выманить ваш товар, или разбойников, отнимающих его у вас силой. Деньги возникли лишь благодаря тем, кто занимается производством… Ни океан слез, ни все оружие мира не могут превратить эти бумажки в вашем кошельке в хлеб, необходимый вам, чтобы выжить завтра… Всякий раз, когда грабители появляются среди людей, они начинают уничтожать деньги, деньги - являющиеся для людей защитой и базой морального существования. Мошенники захватывают богатство и оставляют честных владельцев с поддельной кипой бумаги. Это убивает все объективные стандарты и предоставляет обществу произвольное значение их труда. Золото было объективной величиной - эквивалентом богатства производителя… Теперь бумага является путёвкой к богатству, которого ещё не существует - эквивалент пушки, нацеленной на производителей. Бумага – это чек, выписанный легальными мародерами на счет, который им не принадлежит: на добродетель жертв…»
13. Кризис доверия – Так как ценность бумажных валют, в сущности, субъективна, то поддержание представления о «ценности» перед лицом экономического спада и несмотря на растущие цены может быть проблематичным. Бумажные валюты в итоге зависят от доверия и веры в тех, кто отвечает за эту валюту. Когда с необеспеченными валютами неправильно обращаются, доверие снижается, и они возвращаются к своей первоначальной стоимости (нулю). Таким образом, денежно-кредитная политика в системе бумажной валюты напрямую концентрируется на поддержании доверия. Поведенческая экономика, к примеру, стала первичным инструментом внедрения кредитно-денежной и экономической политики. В результате экономическая отчетность правительств и центральных банков, а также новостных СМИ не отражают объективной картины. Управление восприятием позволяет влиять на субъективные ментальные состояния тех, кто пользуется определенной бумажной валютой, сохраняя восприятие «ценности». Однако, в лучшем случае, управление восприятием – это односторонняя «подтасовка фактов», и в худшем случае, является пропагандой, которая противоречит фактам и мешает обычным людям понять, что им предпринять для защиты своих финансовых интересов в случае девальвации валюты и других рисков, связанных с бумажными деньгами. Тем не менее, когнитивный диссонанс (психологическое напряжение между конфликтующими восприятиями) может привести к внезапному обвалу бумажных валют в случае значительного ухудшения экономических условий или слишком быстрого роста цен, то есть когда чары ценностного субъективизма разрушаются.
14. Риск контрагента – «Ценность» бумажных валют нуждается в доверии к контрагентам, но вера, как и доверие, является эфемерным, субъективным психологическим состоянием. В объективном мире соглашения между правительствами и центральными банками и теми, кто зависит от их систем необеспеченных валют, могут быть в произвольном порядке изменены или нарушены. По сути, они косвенно нарушаются всякий раз, когда девальвируется валюта. Обещания свергнутых правительств и обанкротившихся банков мгновенно теряют силу.
15. Расчет по сделкам – Операция в товарных деньгах представляет собой прямой обмен ценности на ценность. Когда производится транзакция в бумажной валюте, у одной стороны остается необеспеченная металлом валюта, а вторая является получателем товаров или услуг, но, подобно ретроактивному нарушению договора, стоимость бумажной валюты может быть изменена или даже снизиться до нуля. Так как в операции всегда присутствует остаточная третья сторона, то есть правительство или центральный банк, то транзакции остаются незавершенными.
Системы необеспеченных валют философски бессмысленны, фундаментально безнравственны и, в конечном счете, нестабильны.
Бумажные валюты основаны на ценностном субъективизме и ошибочно объединяют понятия денег и ценности. Они представляют собой простое средство обмена и зависят от нестабильных субъективных ментальных состояний, таких как доверие и вера. В результате они хрупки и подвержены неожиданному обвалу, когда их пользователи пробуждаются от чар ценностного субъективизма.
Бумажные валюты безнравственны, потому что они навязываются людям против их воли и вопреки их личным интересам, а также потому, что они являются механизмом узаконенного воровства посредством девальвации валюты. Денежные монополии извлекают экономическую выгоду, держа в заложниках права людей на свободный обмен ценностями.
Централизованное планирование экономики, перераспределение капитала и концентрация богатства подрывают экономическую активность и поощряют культуру субсидий. Поскольку системы бумажных валют являются источником чрезмерной власти, они порождают высокий моральный риск, протекционизм и коррупцию, навязывая при этом культ коррупции.
Необеспеченные валюты регулируются решениями главных плановиков и неизбежно девальвируются, что создает ценовую нестабильность и повышенную экономическую волатильность. Правительства и центральные банки, пропагандирующие системы бумажных валют, остаются бессрочными контрагентами в операциях, создавая постоянный и неограниченный риск. В результате транзакции не совершаются окончательно, потому что стоимость валюты может произвольно измениться постфактум.
История показала, что бумажные валюты всегда обесцениваются, и что доверие к ним, в конечном счете, падает, вызывая колоссальные экономические спады, потерю капитала, социальный и политический хаос и даже человеческие жертвы. За неизбежными катастрофами, вызванными системами бумажных валют, всегда следует возвращение к товарным деньгам, но, по достижении стабильности, возникает новая система необеспеченной валюты, повторяя нецелесообразный и разрушительный цикл, приносящий выгоду немногим и вредящий большинству. Забавно, что, в то время как извлекающие выгоду из систем бумажных валют дискредитируют товарные деньги, бывший председатель Федеральной резервной системы Алан Гринспен не далее как в 1999 году отметил:
«Золото по-прежнему является главной формой расчета в мире. Бумажные деньги, в крайнем случае, никому не нужны. Золото принимают всегда».
Защитники систем бумажных валют утверждают, что они благоприятствуют стабильным ценам и умеренной экономической волатильности. В действительности, все наоборот. Необеспеченные валюты не только дестабилизируют экономику, но и подрывают моральные устои общества. Во всех исторических примерах без исключения, когда валюта отрывается от объективного мира, то есть от товарных денег, результатом становится катастрофа. Системы бумажных валют гарантируют бесконечный валютный и, впоследствии, экономический, социальный и политический хаос, отмеченный короткими периодами спокойствия между неизбежными злоупотреблениями, пузырями и кризисами.
