Глава Бундесбанка Йенс Вайдеман: «Мы не чистильщики политических провалов» ("WirtschaftsWoche Heute", Германия)

Президент Бундесбанка Йенс Вайдеман (Jens Weidmann) требует проведения бескомпромиссной кредитно-денежной политики. Он считает, что в случае возникновения опасности для ценовой стабильности Эмиссионный банк должен натянуть удила – даже в том случае, если это не понравится некоторым странам.

Wirtschaftswoche: Господин Вайдман, федеральный канцлер Ангела Меркель распространяет сдержанный оптимизм и считает, что в кризисе евро худшее уже позади. Вы тоже так думаете?
Йенс Вайдман: Мы существенно продвинулись вперед, однако мы не должны недооценивать тот отрезок пути, который нам еще предстоит пройти. Процесс адаптации в затронутых кризисом странах еще не закончился, и работы над институциональными рамками валютного союза должны быть решительным образом продолжены. Прежде всего мы должны убедиться в том, что новые договоренности, в том числе фискальный пакт, наполняются жизнью.

- Вы видите возможность выздоровления экономик проблемных государств?
- Есть определенные просветы. Применяемый принцип «помощь в обмен на обязательства» приносит результаты: конкурентоспособность во многих странах улучшилась, а дефициты баланса по текущим операциям и дефициты государственного бюджета сокращаются. Все это происходит в рецессивном пространстве, однако это не означает отсутствия структурных улучшений. Конечно, существуют большие различия между странами. На одном конце спектра находится Ирландия, а на другом – Греция. Нам еще предстоит пройти длинный путь, и именно потому мы должны сохранять стимулы и оговоренные обязательства, а не продолжать их ослаблять.

- Не продолжать их ослаблять?
- Меры финансовой помощи со временем становятся все более щедрыми. Это уменьшает давление, заставляющее более решительно заниматься проблемами бюджетного дефицита и конкурентоспособности.

- Вам известна концепция, с помощью которой Греция может вновь обрести конкурентоспособность и встать на ноги?
- Как раз этот результат и должен быть достигнут с помощью программы адаптации. В конечном итоге все национальные экономики должны будут стоять на своих собственных ногах, без трансфертов извне. Экономика отдельной страны не может в течение продолжительного времени потреблять больше, чем она производит. Если европейская политика нарушит этот принцип и в течение длительного времени будет поддерживать кого-то из членов Евросоюза, то в таком случае Брюссель должен ясно представлять себе последствия подобного шага.

- С технократической точки зрения это правильно, а как с политической? Резкие заявления в лагере Берлускони о том, что Германия якобы ведет Третью мировую войну, показывают, что общая валюта, скорее, подрывает единство.
- Тот, кто называет других козлами отпущения, хочет лишь отвлечь внимание от собственной ответственности. Конечно, адаптация представляет собой серьезный вызов для политики и прежде всего это относится к населению затронутых кризисом стран. Однако границы политической приемлемости существуют не только в кризисных странах.

- Ваша шкала простирается от Ирландии до Греции. А где находится Италия?
- Италия страдает от слабого роста, низкой производительности труда, а также невысокого инновационного потенциала. Однако во время работы правительства под руководством Монти (Monti) Италия определила для себя амбициозные цели в области реформ для того, чтобы вернуть  доверие инвесторов, и уже добилась некоторых результатов. Было бы фатальным, если бы сложилось впечатление, что этот курс может проводиться в зависимости от результатов выборов.


- Если говорить открытым текстом, то это означает следующее: тот, кто выбирает Берлускони, делает спасение более вероятным. Однако спасательный зонт не должен применяться из-за Берлускони.
- Я бы не хотел заниматься спекуляциями по поводу результатов выборов. Нынешнее итальянское правительство в любом случае признало необходимость проведения реформ и в некоторых важных областях уже начало заниматься этой работой. Если процесс реформ затормозится, то Италия вновь потеряет доверие инвесторов.

- Если проценты будут расти и не будет дееспособного правительства, то все начнется сначала, или есть другие варианты?
- Для меня в данном случае слишком много «если». Вместе с тем понятно, что в интересах Италии воспрепятствовать этому. Нельзя в очередной раз беспечно оказывать давление на Центральные банки. Будучи защитниками валюты, мы должны ясно сказать, что мы подчинены исключительно нашей главной цели – поддержанию стабильности курса валюты. Мы не чистильщики после политических провалов.

- Существует ли подобный консенсус в Европейском центральном банке (ЕЦБ)?
- Наш мандат совершенно ясно это определяет.

- Является ли ЕЦБ надсмотрщиком, следящим за государствами, или финансистом?
- Выполнять роль финансиста ему категорически запрещено, а функция надсмотрщика не приносит ничего хорошего ни самому банку, ни валютному союзу. Если бы мы, представители центральных банков, стали выступать в роли дрессировщиков демократически избранных правительств, то тогда очень быстро и справедливо возник бы вопрос о том, не выходит ли Эмиссионный банк за рамки своих полномочий.

- Объявленная программа скупки (государственных облигаций) в первую очередь вызвала успокоение, и ваши коллеги посчитали это большим успехом.
- Естественно, Центральные банки способны своими заявлениями в краткосрочной перспективе оказывать воздействие на рынки. Но вопрос вот в чем: является ли это правильным масштабом для измерения успешности наших действий? Мы вступили на очень крутой путь, на котором сложно будет применять встроенные в программу тормоза, то есть соблюдать определенные условия. Давление рынка возрастает как раз в том случае, когда страна сходит с курса реформ. Тогда следует либо перестать покупать (государственные облигации) и смириться с эскалацией кризиса, либо нужно отказаться от соблюдения взятых на себя обязательств. Мы должны интерпретировать свой мандат в узких рамках, и нам вообще не следует попадать в подобного рода стесненные обстоятельства.

- Достаточно ли одного заявления для успокоения?
- Даже если одного заявления было бы достаточно, я бы все равно не изменил своего отношения к программе.

- Что вас не устраивает в покупке облигаций?
- Во-первых, программа предполагает готовность через балансы Центральных банков масштабно и, в принципе, неограниченно распределять риски неплатежеспособности между налогоплательщиками отдельных стран. В рамках валютного союза, состоящего из 17 суверенных государств, это право должно быть предоставлено демократически избранными парламентам. Как Центральные банки, мы должны сохранять достаточную дистанцию от монетаристского государственного финансирования. В конечном итоге к этому следует добавить и моральные риски (moral hazards), то есть реформаторское рвение  правительств сокращается, если мы своими мерами уменьшаем необходимость предпринимать какие-то действия.

- Натянет ли вновь ЕЦБ финансово-политические удила  - в том числе в случае возникновения рисков финансовой нестабильности?
- Наша главная задача состоит в том, чтобы обеспечивать ценовую стабильность. Если возрастают инфляционные риски, то мы должны действовать. Конечно, это может оказывать влияние на финансовую стабильность. Мы видим, что некоторые государства постоянно занимаются краткосрочным финансированием. По этой причине состояние их бюджетов становится еще более тесно связанным с существующими в настоящий момент краткосрочными процентными ставками. Однако зависимое положение финансовой политики не может означать, что кредитно-денежная политика при выполнении своей главной задачи по сохранению ценовой стабильности сокращает свои усилия.

- Открытым текстом это означает: если ЕЦБ должен поднять процент для борьбы с инфляцией, то он тем самым столь активно загоняет государства в область дефицита, что кризис государственной задолженности вновь начинается с самого начала.
- С помощью реформ ситуация с государственными бюджетами должна основательно улучшиться. И в том случае, если доступ к рынку капиталов будет осложнен, имеется Европейский стабилизационный механизм (ЕСМ), который как раз для этого и был создан. В принципе, страны должны действовать так, чтобы они могли самостоятельно справляться с общей кредитно-денежной политикой. Конкурентоспособные экономические структуры, а также солидные государственные финансы является предпосылками для создания стабильного валютного союза. Кредитно-денежная политика не способна создать такого рода условий. Это было бы слишком большой задачей для нее. При образовании валютного союза это стало совершенно очевидно.

- Скорость морского конвоя зависит от самого медленного корабля.
- Это неверное сравнение. Речь не идет о том, чтобы все двигались с одинаковой скоростью - нужно, чтобы все обладали хорошими мореходными качествами для того, чтобы при следующем ухудшении погоды не произошло кораблекрушение и чтобы не было обращений к центральному банку за помощью. В валютном союзе всегда одни экономики будут развиваться более динамично, чем другие.

- Но создается впечатление, что Германия плывет совсем неплохо, тогда как другие постоянно отстают.
- В нынешний переходный период разрыв будет увеличиваться, так как периферийные страны будут тормозить из-за принимаемых мер по консолидации. Однако, с одной стороны, ситуация в этой области вновь изменится – многие уже забыли о том, что несколько лет назад Германия с точки зрения конъюнктуры находилась в хвосте. С другой стороны, Европа не является островом. Мы конкурируем со всем миром. Поэтому решение не может состоять в том, чтобы затормозить конкурентоспособные страны. Можно использовать и другой образ: не следует привязывать к ногам самого сильного игрока деревянную колоду для того, чтобы добиться большей справедливости.

- Мы вынуждены были усвоить, что валютный союз как раз потому не функционирует, что существуют слишком большие различия в области конкурентоспособности и экономической силы. А тут приходит политика и говорит: мы теперь должны еще теснее сотрудничать, и тогда все будет нормально. Однако никто не хочет иметь общую налоговую и экономическую политику, не говоря уже об общей бюджетной политике.
- Я разделяю вашу оценку и считаю, что политическая готовность и поддержка населения еще недостаточны для того, чтобы отказаться от национального суверенитета. Кстати, реже всего это отмечается в тех странах, которые требуют усиления солидарной ответственности. Поэтому я также не вижу возможности для большого прыжка в направлении фискального союза. Но это означает, что следует придерживаться того, о чем мы договорились при образовании валютного союза: необходимо выполнять положения Маастрихтского договора, в соответствии с которым каждая из стран-участниц несет ответственность за саму себя. В любом случае мы должны остерегаться все более активного распределения рисков на всех участников, если при этом не затрагивается национальный суверенитет. В том случае, если ответственность и контроль не будут сбалансированы, фундамент валютного союза будет разрушен.

- Станет ли ЕЦБ всесильным, если он с 2014 года будет не только обеспечивать ценовую стабильность, но и следить за 200 важнейшими европейскими банками?
-  Прежде всего: мы в Бундесбанке считаем создание банковского союза, в принципе, важным и правильным шагом для того, чтобы сделать в будущем более прочными институциональные рамки валютного союза. Среди прочего, речь идет о том, чтобы за счет эффективного контроля и строгих мер регулирования до предела разрушить связь между рисками отдельной страны и тамошней банковской системой. При принятии такого рода важных решений основательность должна быть важнее быстроты. По нашему мнению, очень важно избежать конфликта интересов между контролем за банками и кредитно-денежной политикой. Я считаю, что эта задача удовлетворительным образом пока еще не решена.

- Может ли решить эту проблему планируемый Согласительный комитет?
- В будущем должно быть три органа банковского контроля: во-первых, Согласительный комитет, который будет располагаться в ЕЦБ и заниматься подготовкой решений для Совета ЕЦБ. Подготовленные предложения Совет ЕЦБ должен будет отклонить или принять, но изменить их он не сможет. Мне кажется, что это оригинальное решение: если я несу политическую ответственность, то я должен иметь возможность формулировать решения. Но это еще не все: если, к примеру, Совет ЕЦБ отклоняет предложение наблюдательного органа, но с этим не согласна одна из стран, то тогда в игру вступает третья инстанция – Согласительный комитет. Решения в нем принимаются простым большинством. Однако они не имеют обязательной силы – на основании действующего права Евросоюза именно Совет ЕЦБ должен быть последней инстанцией, принимающей решение.

- Создается впечатление, что это бессмысленная и сложная конструкция. Зачем нужно все это делать?
- Предпринимается попытка построить на не очень подходящей для этого правовой основе великую китайскую стену между денежно-политическими и контрольно-правовыми задачами. Но на самом деле получается японская стена, то есть ширма. По-моему, было бы лучше, изменив договоры Евросоюза, провести четкую грань между валютно-политическими и наблюдательными структурами, наделенными правом принятия решений.

- Подобного рода разделение в ЕЦБ все равно является только теорией: зачем нужна великая китайская стена с пятого по 12-й этаж, если люди, определяющие денежную политику, и банковские контролеры во время обеда все равно встречаются в столовой?
- Обмен мнениями межу специалистами и концентрация ноу-хау весьма желательны. Поэтому Бундесбанк уже сегодня является немецкой частью банковского контроля. Проблема теоретически возникает только тогда, когда один орган должен принять обязывающее решение в двух областях. В этом смысле немецкая система имеет свои преимущества, и расположенное в Бонне Федеральное управление финансового надзора Германии (BaFin) принимает суверенные решения.

- То есть вы не хотите, чтобы ЕЦБ принимал решение о закрытии какого-то банка.
- Подобного рода концентрация задач уже установлена, и теперь нужно минимизировать конфликты интересов. Будучи функционирующей организацией, ЕЦБ способен выполнять роль акушера. Я бы не хотел, чтобы нынешняя конструкция, наделяющая финальной ответственностью Совет ЕЦБ, была бы всего лишь переходным решением. Контроль за банками должен быть полностью передан независимому органу. Только в этом случае не будет возникать никаких сомнений относительно независимости Совета ЕЦБ в области кредитно-денежной политики.

- Французы хотели уже в начале следующего года заняться этой работой. А теперь все согласились с тем, что она начнется в марте 2014 года. Достаточно ли времени для того, чтобы создать функционирующий контрольный орган с необходимым количеством персонала?
- Практические требования к контрольному органу, даже если они распространялись бы только на большие, системные институты, не следует приуменьшать. Контролеры должны знать язык, соответствующую правовую систему, структуру промышленности национальных рынков. И они должны привнести туда большой опыт по осуществлению контроля за банковской деятельностью. Поэтому контроль за системными институтами может осуществляться только при наличии тесной связи с уже существующими национальными контрольными органами.

- Что произойдет, когда европейские контролеры придут к выводу о том, что какой-то банк нуждается в дополнительном капитале?
- В таком случае этот банк должен получить этот капитал. Если ему это не удастся, то его нужно будет реструктурировать или ликвидировать. Для такого рода случаев нам нужны финансируемые банками механизмы реструктуризации и ликвидации на европейском уровне. Они должен сделать так, чтобы ответственность несли в первую очередь собственные инвесторы, затем финансируемые банками фонды и лишь в последнюю очередь и, таким образом, в исключительных случаях налогоплательщики. Нам нужно быстро создать такой механизм, и без него банковский союз будет неполным. И тогда он не должен будет служить прикрытием для перенесения старого национального бремени на европейский уровень. Те долги, которые в настоящее время существуют в банковских балансах, вызваны неверными национальными решениями, и поэтому за ошибки национальных контролеров должны расплачиваться собственники и кредиторы соответствующего банка или налогоплательщики конкретной страны.

- Разумно ли, что ответственность ЕЦБ возникает только при балансовой сумме в 30 миллиардов евро?
- В любом случае это ясный критерий, с помощью которого находящиеся под общим контролем банки можно будет легко отделить от остальных. Конечно, хотелось бы иметь меньшее количество банков, а не 200, как это предусмотрено сейчас. Согласно существующим планам, ЕЦБ может заняться контролем и более мелких финансовых институтов, если он сочтет это нужным.

- Достигнутый компромисс является первым шагом на пути к созданию европейского банковского союза. Будет ли следующим шагом общая гарантия вкладов, при которой немецкие вкладчики будут отвечать за испанские банки?
- Нет. Следующим шагом, как уже было сказано, будет создание механизмов реструктуризации и ликвидации. Я не считают необходимым гарантирование вкладов. Дополнительная ответственность потребует введения более масштабных прав вмешательства в финансовую и экономическую политику стран-членов.

- Разве можно считать справедливым то, что банки имеют более высокую стоимость рефинансирования только потому, что они находятся в стране с неустойчивой финансовой системой?
- Такими же справедливыми или несправедливыми были бы более высокие премии при страховании автомобиля в регионах, где происходит большое количество аварий. Тот факт, что платежеспособность государства, а также его экономическая сила отражаются в банковских балансах и в стоимости их рефинансирования, не является ошибочным развитием и представляется весьма логичным. Но из этого не вытекает требование о том, что можно отрицать существующие риски или распределять их по всей Европе. Речь идет о принуждении государств к тому, чтобы они соблюдали правила, разрабатывали надежные бюджеты и восстанавливали свою конкурентоспособность. Следует заниматься причинами существующих различий в платежеспособности, а не их симптомами, отражающимися в банковских балансах.

- Скоро еще некоторые страны присоединятся к зоне евро, и затем будет ротация представителей в Совете ЕЦБ. В какой-то момент Германия уже не будет участвовать в принятии решений.
- Я считаю такого рода критику чрезмерной. Вместо того, чтобы заниматься обсуждением метода избрания, было бы лучше, если существующая в еврозоне система ограничилась бы выполнением своих собственных задач и занималась бы денежно-кредитной политикой для обеспечения ценовой стабильности. Перераспределение рисков является задачей фискальной политики, которая легитимируется для этого демократическим образом. Она должна быть подтверждена парламентами и в конечном счете избирателями.

- Все это похоже на главу из учебника по работе эмиссионных банков. Но в действительности риски будут перераспределяться, а наш представитель окажется за дверью.
- Речь идет об участии в голосовании, тогда как присутствовать и обсуждать имеют право все представители Совета ЕЦБ. А то, что беспокоит многих, то есть какие последствия будут иметь для нас как для налогоплательщиков принимаемые Центральными банками меры, – все это нельзя исправить только с помощью другой модели голосования.


- При принятии многих решений в совете ЕЦБ вы и без того все время находились в одиночестве. Почему вы не смогли настоять на своем?
- Как раз в такого рода принципиальных дебатах о роли кредитно-денежной политики многие факторы играют определенную роль. Конечно, следует говорить о традициях, существующих в разных странах. Но при этом не нельзя постоянно забывать о том впечатлении, которое производит экономическое положение в твоей собственной стране. Есть различие в том, что у тебя дома 50% молодых людей являются безработными или существует почти полная занятость. Вместе с тем после проведенных дискуссий у меня не сложилось впечатление, что мои аргументы не находят понимания. Многие мои озабоченности разделяют и другие коллеги из Совета ЕЦБ.

- Но при голосовании вы были в одиночестве!
- Этого нельзя сказать про все решения. Если речь идет о мерах, которые могут рассматриваться как государственное финансирование, то я, конечно, считаю особенно важной бескомпромиссную позицию. Но и в этом случае я понимаю, что у большинства членов Совета ЕЦБ при принятии решений возникают именно те сомнения, о которых я уже говорил.

- И если вы хотите убрать излишнее количество наличности, то вы тогда говорите другим членам: лучше инфляция в 5%, чем безработица в 5%?
- Вы исходите из того, что мои коллеги не придерживаются выданного им мандата. Мы все ощущаем ответственность за ценовую стабильность. В соответствии с нашими последними прогнозами, уровень инфляции в ближайшие два года вновь будет ниже 2%. Для того, чтобы обеспечить еще и ценовую стабильность, мы должны будем своевременно ужесточить нашу ультралиберальную кредитно-денежную политику. Однако никто сегодня не может сказать, когда этот момент наступит.

- Каким образом Вайдман как живущий в Гессене глава семьи и частное лицо борется с инфляцией? Вы уже приобрели золото?
- Нет, золото я не приобрел. Кстати, я сознательно ограничиваю мои возможности делать накопления для того, чтобы не возникал конфликт интересов.

- Это успокаивает. Однако Бундесбанк часто обвиняют в том, что он своим паникерством возбуждает беспокойство.
- Наша позиция хорошо обоснована, население Германии хорошо информировано, и оно ценит ясную позицию Бундесбанка. В подобного рода необычной ситуации, когда совет ЕЦБ действует в пограничных областях своего мандата, и должны существовать различные мнения – ведь мы же не политбюро.

- Однако политики, тем не менее, вами недовольны.
- Как-то один политик упрекнул меня в том, что оба лагеря в Совете ЕЦБ ведут себя, как горные проводники. И когда они начинают спорить, то у всей связки возникает страх и беспокойство. Я сказал ему: я нахожу странным, что политика, которая должна осуществлять руководство и принимать решения, выстраивается за нами и хочет, чтобы мы ей руководили. В таком случае пусть лучше горные проводники, находясь в неизвестной местности, занимаются дискуссиями, а не выбирают решительным образом тот путь, который, возможно, ведет к пропасти.

Оригинал публикации: "Wir sind nicht Ausputzer für Politikerversagen"