Размер эмиссии Федеральной резервной системы США за 2008 год составил 1,335 трлн долл. Эти деньги пошли на спасение финансовой системы. Точнее, на предотвращение ее одномоментного коллапса. Сейчас американский банковский сектор подключен к «аппарату искусственного дыхания». Пока правительство и Федрезерв вливают в него деньги, он живет, но экономику все равно не кредитует: с момента начала функционирования программы госпомощи банки, получившие помощь, сократили кредитование на 23%.
МВФ прогнозирует общий объем потерь мировой банковской системы в размере 4 трлн долл. Учитывая, что это не первый прогноз, и каждый раз он увеличивается, можно предположить, что и 4 трлн не предел. Действительно, ведь стоимость одних только кредитно-дефолтных свопов (CDS) в сентябре 2008 года составляла почти 60 трлн долл. Возникает вопрос: а стоит ли вообще тратить деньги на спасение этой огромной и прожорливой системы?
Казалось бы, наступила мечта любого экономиста: фискальное стимулирование приводит не к инфляции, а к росту стоимости биржевых активов, что еще более подстегивает экономический рост
Начиная с 1980-х годов, в США было 5 случаев выкупа плохих долгов государством у банковского сектора. Фактически, в конце каждого цикла банковского «роста» банки перекладывали на государство свои убытки. Это говорит о том, что механизм банковского кризиса заложен в саму основу существующей экономической модели. Причем, через механизм государственной поддержки убытки банковской системы распределяются по всей экономике.
Перепроизводство денег
В начале XX века экономика страдала от кризисов перепроизводства товаров. Вершиной этих кризисов стала Великая депрессия 1929-1933 годов. После нее правительства капиталистических стран перешли от поддержки предложения к поддержке спроса. Для этого использовался механизм фискального стимулирования, то есть снижение налогов и увеличение госрасходов, в том числе и на социальную сферу. Такая политика требовала все большее количество денег, что привело к разгону инфляции. В результате в 70-е годы на Западе случился старфляционный кризис – экономический спад с одновременным ускорением инфляции (Россия пережила подобное в 90-е годы).
И вот уже для борьбы с новой напастью правительства меняют политику. К власти приходят неолибералы в лице Рональда Рейгана в США и Маргарет Тэтчер в Великобритании. Неолибералы делают ставку на дерегулирование финансового сектора и поощрении его развития. Вместо прямого государственного стимулирования спроса начинается стимулирование косвенное – через удешевление кредита, путем снижения кредитных ставок. В результате избыток денег устремляется из реальной экономики на финансовые рынки. Казалось бы, наступила мечта любого экономиста: фискальное стимулирование приводит не к инфляции, а к росту стоимости биржевых активов, что еще более подстегивает экономический рост. Но, чудес на свете не бывает.
Нынешний кризис играет ту же роль для мировой экономики, какую играла Великая депрессия
Рост финансового сектора привел к тому, что структура инвестиций изменилась. Зачем вкладывать деньги в реальное производство, когда вложения в акции дают куда большую доходность? Доля финсектора начинает стремительно расти. К моменту нынешнего кризиса стоимость финансовых активов в США достигала 450% от ВВП, или в 4,5 раза превышала совокупный ВВП. В Евросоюзе стоимость финансовых активов составляла 356% ВВП. Число стран, в которых финансовые активы превышают по стоимости ВВП, в период с 1990 по 2006 год возросло более чем вдвое: с тридцати трех до семидесяти двух.
Великая депрессия №2
Нынешний кризис играет ту же роль для мировой экономики, какую играла Великая депрессия. Только теперь это не столько кризис перепроизводства товаров, сколько кризис перепроизводства долгов. «Уровень долга США сегодня превышает тот, который был зафиксирован во время Великой депрессии, в начале 1930-х годов», - пишет профессор социологии Колумбийского университета Саския Сассен. В 1929 году в США соотношение долга к ВВП составляло около 150%, к 1932 году оно доросло до 215%. В сентябре 2008 года непогашенная задолженность по кредитно-дефолтным свопам — американское изобретение (и важно не забывать, что это всего лишь одна из разновидностей задолженности) — превысила 400% ВВП. В мировом масштабе долг в сентябре 2008 года составлял 160 трлн долл, то есть мировой ВВП, умноженный на три.
Если не спасать банки, а дать им обанкротиться, есть риск, что будет парализована не только финансовая система, но и вся мировая торговля
Правительства пытаются выйти из кризиса привычным методом – приняв на себя долги банковского сектора. Однако, в этот раз это может не сработать. Размер долгов угрожает погрести под собой не только банки, но и правительства. Стремительный рост государственного долга США – это гонка со смертью: если доверие инвесторов закончится раньше, чем будут погашены убытки американских банков, обвалиться может уже вся американская финансовая система.
Впрочем, альтернатива тоже не радужна. Если не спасать банки, а дать им обанкротиться, есть риск, что будет парализована не только финансовая система, но и вся мировая торговля. А это, в условиях, когда зависимость от внешней торговли сильна как никогда, может привести к катастрофическим последствиям. В любом случае, независимо от того удастся «расшить» проблемы банковского сектора или нет, главным вопросом посткризисного восстановления будет: что делать с этим огромным количеством ничем не обеспеченных денег? Пока что кроме гиперинфляционного сценария, ничего внятного предложено не было.
