Во время Гражданской войны в США независимый мыслитель из Сан-Антонио по имени Эдвард Стивс (Edward Steves) создал отличный бизнес, навсегда изменивший его судьбу и судьбу его семьи на многие поколения. Он сделал ставку на понижение умирающей валюты в пользу единственной валюты, которая никогда не давала сбой.
В Техасе грань между правдой и вымыслом часто размыта, потому что истории о достижениях человеческого духа превращаются в сказки для посиделок у костра в звездную ночь. Вероятно, история Стивса граничит с преувеличением. Возможно, нет. В любом случае, она предлагает заслуживающий внимания урок по сохранению и накоплению состояния.
Стивс иммигрировал в Соединенные Штаты в 1849 году из Бармена, Эльберфилд, Германия. Он попытался завоевать холмистое графство Техас как фермер с переменным успехом, достигнутым в борьбе с непредсказуемой погодой, угрозой от местных индейцев и каменистой почвой. Он экономил каждый пенни, а в начале 1861 года, будучи охваченным предпринимательским духом Техаса, он потратил все свои сбережения на только что изобретенную машину – первый механический комбайн, чтобы добраться до юга центрального Техаса. К счастью, этот агрегат прибыл на последнем корабле в Галвестон, Техас, перед тем как Союз устроил блокаду порта в июле 1861 года. После того, как его механическое хитроумное устройство прибыло в Сан-Антонио, Стивс стал монополистом среди всех окрестных фермеров.
Фермеры хотели платить Стивсу за использование его механического комбайна местной валютой, долларами Конфедерации. Он отказался. Он договорился об оплате иного рода – в виде доли от того, что обработает комбайн. Затем Стивс забирал свою долю и отправлялся в Мексику, где продавал ее за золото и серебро. Так происходило на протяжении нескольких лет, пока не кончилась Гражданская война. Конфедерация рухнула вместе с денежной системой. Доллары и облигации Конфедерации больше ничего не стоили, из-за чего многие стали банкротами.
Конец блокады Галвестона положил конец его монополии, но к тому времени он накопил целое состояние в золоте и серебре. На свои сбережения он купил доллары Союза и тем самым вложился в рабочую экономическую систему. В 1866 году он открыл лесозаготовительную компанию, которая к 1916 году стала крупнейшим предприятием по выпуску столярных конструкций на Юго-востоке. В наши дни она существует под названием «Стивс и сыновья» (Steves&Sons) и продает более 300 тыс дизайнов дверей по всей территории Соединенных Штатов.
Сегодня большинство частных инвесторов, включая профессионалов, практически не имеют понятия об истории и цели драгметаллов как денежного актива. На протяжении тысяч лет денежные системы приходили и уходили, но мы настолько заперты в своей жизни, что возможность появления новой денежной системы кажется совершенно невероятной. Как показывает история Стивса, даже в Соединенных Штатах денежные системы возникают и рушатся.
Стремительное движение к глобализации и «всемирной валюте» может повлиять на нашу денежную систему еще сильнее, чем государственная задолженность. В первую очередь, в процессе роста системы возникает хаос. Люди скупают сырье, землю, оружие и продукты. Когда появляется новая система, владельцы драгметаллов сохраняют возможность вкладываться в новую систему – купив дом, создав новый бизнес, получая качество жизни предыдущей системы. В течение 5 тысяч лет это качество остается главным достоинством драгметаллов. По иронии судьбы, настоящая денежная система всегда существовала в форме золота и серебра.
Если инвестор неэффективно пользуется драгметаллами, на что уже долгое время мало кто способен, то металлы не приносят дохода в функционирующей экономической системе. Золото – это средство сохранения ценности, а не источник богатства. Гораздо лучше иметь процветающую компанию, чья прибыль значительно превышает затраты на привлечение капитала. Наличие бизнеса с гарантированной сверхприбылью – это способ повышения социального статуса в действующей капиталистической системе. К сожалению, американский капитализм дискредитирован и трещит по швам.
Десять лет назад я бы утверждал, что вероятность американского валютного коллапса через десятилетие равнялась нулю. В следующие десять лет эта вероятность не кажется такой уж несуществующей. Кто-то возразит, что вероятность краха в следующем десятилетии составляет 2%, 25% или 60%.
Но она больше не является нулевой. Значение золота и серебра как класса активов возросло. История Эдварда Стивса – это иллюстрация того, как можно создать и сохранить капитал в период смены экономических систем.
