Опасения «второй волны», тяготившие весь 2009 год, сменились тревогой из-за возможной гиперинфляции, однако она напрасна. Все научились жить в новых экономических реалиях.
За первые два квартала 2010 года ВВП России составил 8,216 трлн рублей в постоянных ценах 2003 года без исключения сезонного фактора (с исключением — 8,839 трлн). Это на 4,2% больше, чем аналогичный показатель за тот же период 2009 года. Согласно оперативным данным МВФ, прирост российского ВВП за январь — сентябрь 2010 года по отношению к трем первым кварталам 2009 года составил 8,9%.
Однако если сравнить с первой половиной 2008 года, то ВВП в первом полугодии 2010 года оказался на 7% меньше. С одной стороны, можно констатировать экономический рост на протяжении более чем двух кварталов подряд, что, согласно принятым стандартам, представляет собой достаточное основание для провозглашения конца рецессии, но, с другой стороны, говорить о восстановлении экономики к докризисному уровню пока не приходится.
Примерно ту же картину показывают и другие индикаторы. К примеру, значение индекса РТС на закрытии торгов 9 января (первого рабочего дня) 2008 года составило 2297 пунктов, а в мае–июне того же года неоднократно преодолевалась отметка 2400 пункта. В ноябре же 2010 года индекс колебался в районе 1600 пунктов, при этом с начала года он вырос незначительно. Если сравнивать с январем 2009 года, когда индекс РТС опускался ниже значения в 500 пунктов, то можно говорить просто-таки о феноменальном росте — более чем в три раза, но до исторических максимумов еще очень и очень далеко.
То есть экономические итоги 2010 года выглядят неоднозначными. В дополнение к изложенному выше можно добавить, что, согласно данным Росстата, индекс потребительской уверенности в III квартале снизился по сравнению со II кварталом на 4 п.п., но это все равно на 24 п.п. выше, чем было в провальном по данному показателю I квартале 2009 года. Но наверняка на настроение населения повлияли страшные августовские пожары.
На самом деле для ответа на вопрос, закончился ли кризис, разумнее проанализировать текущее поведение регуляторов и участников.
Эхо войны
Если вспомнить недавнюю историю, то государство вроде бы быстро и решительно отреагировало на начало кризиса. Только на поддержку ликвидности в банковской системе осенью 2008 года было потрачено более 2 трлн рублей, включая субординированные кредиты крупнейшим банкам в размере 950 млрд рублей и размещение Минфином на депозитах коммерческих банков свободных средств федерального бюджета. Кроме того, ВЭБ получил 50 млрд долларов для оказания помощи предприятиям, испытывающим проблемы с погашением задолженности перед иностранными кредиторами.
Потом россияне услышали про «финансовые тромбы» и «список Путина», о котором президент Дмитрий Медведев высказался весьма нелестно: «Список тычут везде: вот он есть! А что происходит конкретно — неизвестно». Деньги же ВЭБа были выбраны всего на 20%.
Еще до принятия закона №175-ФЗ «О дополнительных мерах для укрепления стабильности банковской системы в период до 31 декабря 2011 года» банкам-банкротам «по-дружески» искали спасителей. Например, Национальный резервный банк выступил в роли санатора «Российского капитала». (Владелец НРБ Александр Лебедев наверняка не раз об этом пожалел.)
В общем, в действиях правительства в целом и отдельных регуляторов было немало сумбура, но, с другой стороны, есть ли примеры планомерных и продуманных антикризисных мер?! Они по определению носят реактивный характер, тем более что далеко не сразу могут быть понятны масштабы проблем. Принимались одни решения, потом они заменялись другими, но в 2010 году почти все вынужденные меры были отменены. Можно сказать, что регулирование вернулось к законам мирного времени.
Так, с 1 июля 2010 года российские банки отчисляют средства в резервы по правилам, действовавшим до 2009 года. Истекает (31 декабря 2010 года) срок действия соглашения ЦБ с крупнейшими банками о временной и частичной компенсации убытков, полученных на рынке межбанковского кредитования. Напоследок регулятор компенсировал ВТБ большую часть кредита, выданного последним Межпромбанку.
Из числа наиболее заметных антикризисных инициатив в отношении банков продлено действие только одной — мораторий на исключение из системы страхования вкладов тех банков, которые нарушают установленные критерии по собственному капиталу, активам, доходности, ликвидности и обязательным нормативам, будет действовать до 1 июля 2011 года. Но, кажется, представители ЦБ и АСВ ясно дали понять, что эта поблажка — последняя.
Раздвинутые горизонты
Продление моратория предсказывалось в «БО» №11/2010, где был опубликован список 100 самых убыточных банков страны по итогам первого полугодия. Тогда эта сотня «наработала» совокупный убыток в размере 30,7 млрд рублей («БО» рассчитывает убыток до налогообложения — символ 02000 в форме 102).
Анализ отчетности о деятельности кредитных учреждений в течение трех кварталов 2010 года показал, что участники рынка всерьез восприняли «китайские предупреждения» регуляторов. Общее число убыточных банков уменьшилось до 143, а совокупный убыток первой сотни снизился до 22,3 млрд рублей. В принципе это не очень много, если учесть, что прогноз по отрасли в целом по итогам 2010 года — около 500 млрд рублей прибыли.
Большая часть банков, показавших убытки по итогам первых шести месяцев, эффективно действовали в III квартале и улучшили свое положение, даже несмотря на ужесточение правил по отчислению в резервы, что затруднило извлечение прибыли. Правда, некоторые кредитные учреждения показали резко отрицательную динамику (см. таблицу), но это, по всей видимости, проблемы менеджмента. Скорее всего, к середине 2010 года основная масса банков выйдет на уровень безубыточности, а к тем, кому это все-таки не удастся, регулятор сможет применить соответствующие санкции, не раскачивая при этом лодку. Имеется в виду стабильность всего сектора.
Если согласиться с тем, что самый характерный признак критической ситуации — поспешные и недальновидные действия, то поведение банков в 2010 году также свидетельствует об окончании кризиса. Так, 2009 год запомнился «гонкой депозитов», в которую включились все кредитные организации за исключением крупнейших. В итоге многие из них создали проблем едва ли не больше, чем решили. Даже возник новый термин — «токсичные пассивы» (по аналогии с токсичными активами, см. «БО» №9/2010). А в 2010 году банки один за другим анонсировали свои стратегии на несколько лет вперед — признак очень и очень позитивный. Переход от панических действий сиюминутной направленности к планированию на продолжительный срок не может не радовать. Не отстает в этом плане и Минфин, который обещает огласить стратегию развития банковского сектора до 2015 года.
В общем, перечисленного достаточно, чтобы объявить 2010 год посткризисным. Да, есть опасения, что из-за «количественного смягчения», как выражаются в ФРС США, возникнет глобальная инфляция, но, с другой стороны, пессимисты весьма долго и вроде бы не менее убедительно пугали «второй волной» кризиса, которой пока так и не накрыло. Думается, что и новой страшилки всерьез опасаться не следует.
