Несколько крупнейших хедж-фондов мира объединились в игре против евро.

Возможность падения евро до уровня доллара, по данным WSJ, обсуждалась 8 февраля на Манхэттене во время «ужина идей», организованного инвестиционным бутиком Monness, Crespi, Hardt & Co. В нем участвовали руководители таких финансовых гигантов, как Soros Fund Management ($27 млрд под управлением), SAC Capital Advisors ($14 млрд) и др.

Смакуя цыпленка в лимонном соусе и филе-миньон, управляющий одного из фондов Джорджа Сороса предрек, что ставки ЕЦБ могут скоро начать расти. Глава хедж-фонда Brigade Capital Доналд Морган назвал греческий госдолг первой фишкой домино, падение которой может ударить и по компаниям США, и по казначейским облигациям.

Представители хедж-фондов в последнее время не скупились на прогнозы трудного будущего евро. Управляющий SAC Аарон Коуэн утверждал, что греческий долговой кризис при любом исходе негативно скажется на евро. Играет ли SAC против евро, не известно, Коуэн от комментариев отказывается. Сорос говорил, что, если ЕС не наведет порядок в финансах, «евро может развалиться».

Колебания курса пока невелики, но напор спекулянтов растет. В декабре евро стоил около $1,5, в день «ужина идей» — $1,3694; спустя 10 дней он достиг минимума — $1,3494, а вчера — $1,3606 (21.10 МСК). Зато разница между числом открытых хедж-фондами и другими крупными спекулянтами позиций на понижение и повышение евро, по данным Комиссии по срочной биржевой торговле США (CFTC), 16 февраля достигла 59 422 ($59,4 млрд) против 57 152 в день «ужина идей», передает Bloomberg. По оценке Morgan Stanley, это максимум с 1999 г.

Активы хедж-фондов в конце 2009 г. составляли $1,5 трлн (данные Bloomberg), в этом году они могут увеличиться на 14% до $1,7 трлн.

Игроки почуяли возможность наживы на больших, чем обычно, колебаниях курсов, отмечают участники валютного рынка. «Короткие позиции достигли исторического максимума, т. е. давление сильное, — говорит директор хедж-фонда Lumen Advisors (активы — $100 млн) Аарон Лоу. — Если бы дело было только в Греции, последствия были бы меньшими».

Инвесторы оценивают более широкую перспективу, а она не особенно радужная, отмечает Лоу (цитата по Bloomberg).

Трейдеры Goldman Sachs, Bank of America Merrill Lynch и Barclays на прошлой неделе начали предлагать инвесторам инструменты для игры против евро, которые принесут большой доход при падении евро до $1 в течение года. Попытка заработать в таком случае $1 млн сейчас стоит $70 000, т. е. рынок ставит 14 к 1, что паритет будет достигнут. В ноябре ставка была 33 к 1.

Оценить последствия «медвежьих» ставок элитных трейдеров невозможно, но ничего незаконного в согласованной игре фондов нет. В 2008 г. крупные хедж-фонды играли на понижение бумагLehman Brothers, ускорив его банкротство.

У Сороса подобный опыт есть и на валютном рынке. В 1992 г. он обрушил курс фунта, заработав $1 млрд. Британскому правительству пришлось вывести фунт из Европейского механизма валютных курсов.

Фунт был валютой, искусственно удерживаемой от снижения, напоминает экономист «Траста» Владимир Брагин. И евро, и доллар — плавающие валюты, институтов, которые бы удерживали их от роста или падения, нет, поэтому, чтобы их обвалить, нужны очень скоординированные действия и большие объемы — возможно, сопоставимые с объемом ежедневных торгов (по евро, $1,2 трлн. — «Ведомости»), отмечает Брагин. Но хедж-фонды могут, имея не очень много собственных средств, нарастить неограниченный объем активов.

Главный экономист «Тройки диалог» Евгений Гавриленков сомневается в обвале евро, а даже если он и случится, то курс вряд ли надолго удержится на уровне 1:1: «На протяжении последних месяцев мы видим соотношение доллара к евро 1,35-1,4, что говорит о соответствии данного уровня текущему макроэкономическому состоянию. Обвал евро нарушил бы это равновесие, т. е. потом курс евро должен быстро восстановиться. Если же будет не краткосрочное, а планомерное снижение курса, то, значит, оно должно отражать складывающиеся экономические реалии (проблемы дефицита Греции, Испании и т. п.) и новое равновесие, но это никак не «обвал в результате заговора».

России падение евро невыгодно. Сильный доллар — это всегда более низкие цены на сырье, объясняет Гавриленков, напоминая, что год назад, когда евро дешевел до $1,25, нефть стоила $35-40.

В евро номинирована значительная часть российского импорта, причем именно в тех сегментах, где высока конкуренция с отечественным продуктом, прежде всего это машины и оборудование, отмечает главный экономист Deutsche Bank Ярослав Лисоволик. Ослабление евро подорвет конкурентоспособность наших производителей и обострит проблему роста импорта, которая, в свою очередь, может повлиять на курс рубля. Кроме того, укрепление доллара приводит к оттоку капитала из развивающихся рынков.

Главный отрицательный эффект для нашей экономики может быть от «эмоционального негатива», считает Гавриленков: волатильность, нестабильность, непонимание бизнесом ситуации вынуждают его откладывать принятие решений.