Огромные дивиденты
В ближайшее время агентство Fannie Mae выплатит дивиденды по привилегированным акциям, принадлежащим государству, причём сразу на сумму $59,8 млрд. Похоже, это самые большие в истории американского бизнеса разовые выплаты дивидендов. По крайней мере, нам не удалось найти ничего больше, чем специальная выплата акционерам Microsoft в 2004 году в размере $32 млрд. Для сравнения, в нынешнем году максимальные дивиденды среди нормальных коммерческих корпораций заплатит Apple, но это будет всего $11,5 млрд.
Интересно, что прибыль компании в первом квартале 2013 года составила всего $8,1 млрд, ещё сколько-то осталось с прошлого года, тоже прибыльного. Но такой гигантской суммы наличными у Fannie, конечно, нет, она столько не зарабатывает. Откуда же взялись такие огромные дивиденды и как она будет их выплачивать? Это отдельная любопытная история.
Выгодная переоценка
В 2008 году ипотечные агентства попали под удар кризиса, из-за чего теряли огромные суммы. Им пришлось переоценивать свои активы, естественно, в сторону понижения. То есть сами активы (ипотечные кредиты) остались, но их стоимость была признана равной нулю. Эта переоценка по американским бухгалтерским правилам – штука потенциально довольно выгодная. Если компания когда-нибудь потом снова становится прибыльной, списанные суммы можно вычитать из прибыли, уменьшая налог на прибыль.
В 2012-м и нынешнем годах бизнес Fannie Mae идёт в гору: прибыль растёт пять кварталов подряд, достигая исторических максимумов. Поэтому менеджеры и бухгалтеры компании, посовещавшись с госорганами, приняли решение воспользоваться налоговой льготой в этом году – её как раз хватит, что бы в течение года не платить налог на прибыль. А с 2014-го ипотечное агентство вновь станет нормальной корпорацией, платящей налоги.
Бумажная прибыль
Дальше вступают в действие бухгалтерские правила: льгота в размере $50,6 млрд переводится в активное состояние вместе с отчётностью за первый квартал и – чисто на бумаге – становится прибылью компании. Плюс ещё $8,1 млрд реальной прибыли.
И, наконец, последний финт: по имевшейся ранее договорённости с федеральным правительством, Fannie обязана фактически всю прибыль выплачивать в виде специальных дивидендов по принадлежащим правительству привилегированным акциям (в договорённости речь не о прибыли, там более хитрая схема, но по сути это так). Вот так после всех бухгалтерских операций и получилось, что Fannie по итогам первого квартала должна заплатить дивидендов на $59,8 млрд.
А где деньи?
Правда, существует маленькая проблема: таких денег у компании и близко нет, прибыль-то по большей части была чисто бухгалтерской, бумажной. Поэтому агентству придётся занимать несколько десятков миллиардов долларов на рынке, чтобы выплатить почти $60 млрд в бюджет. Это вполне посильная задача, несмотря на то, что вся история выглядит как-то дурацки: не отдавать государству налог на прибыль, чтобы занять денег (под процент), чтобы отдать их государству в виде дивидендов. А потом долгие годы расплачиваться по кредитам или облигациям.
Заметим, кстати, что выплаты, которые производит Fannie Mae в виде дивидендов (а она уже заплатила примерно $35 млрд, теперь ещё почти $60 млрд), никак не влияют на факт владения государством акций компании. Акции остаются в собственности и – если не будет новых договорённостей – продолжат приносить государству прибыль. За пять лет американский налогоплательщик получит более $90 млрд прибыли на $116,1 млрд инвестиций в ипотечное агентство. Больше 75% возврата на инвестиции за пять лет – очень неплохо. Да и суммы сами по себе значимы даже в масштабах американского бюджета.
Точно такая же история и со вторым ипотечным агентством – Freddie Mac, по нему тоже идут миллиардные выплаты, но всё же значительно меньшие, чем в случае Fannie Mae. Всё вместе оставляет какое-то неоднозначное впечатление. С одной стороны, ипотечный рынок спасён, а спасатель – налогоплательщик – получает заслуженное вознаграждение в виде высокой прибыли, идущей в бюджет. С другой, государство оставляет за собой полный контроль, в том числе финансовый, в очень серьёзной части экономики страны, которая вполне могла бы быть чисто коммерческой. С третьей, действия государства, как всегда, неуклюжи: на спасённую компанию теперь будет повешен огромный кредит, который придётся выплачивать годами, снижая, кстати, размер прибыли, которая пошла бы на выплаты тому же государству. Как-то всё это получается мутно и коряво. Но этот случай, конечно, так или иначе войдёт в корпоративную историю Америки.
