Анатолий Волошин: «Я вообще не понимаю, почему у нас в России кризис»

Почему в условиях сворачивания кредитного рынка банк решился на такой шаг? Кому будут выдаваться кредиты? Каковы перспективы Венчурного фонда, созданного для поддержки инновационного бизнеса? На эти и другие вопросы ответил председатель правления ЗАО «ФИА-БАНК» Анатолий Волошин.

- В сентябре прошлого года с краха американского инвестбанка Lehman Brothers началось обрушение финансовых институтов по всему миру. Какие итоги можно подвести? Почему мировой кризис так сильно отразился на российской экономике?

- Сегодня, когда люди более полно осмыслили ситуацию, начинают появляться публикации экономистов, в которых дается ответ на вопрос - что же такое кризис в России. Финансово-экономического кризиса в России реально не было и не могло быть, потому что не было предпосылок для его появления. Потому что Россия, несмотря на то, что она является участником мирового рынка капитала, больше всех «недопотребляет».

Если в США на 1000 жителей приходится 800 автомобилей, в Европе этот показатель равен 700, то в России всего лишь 120. Такая же ситуация и с жильем - в США на человека приходится 76 кв. м, в Европе 50, в России же - всего 8-9 кв. м. Представьте, сколько же не достроено жилья и не допроизведено автомобилей.

Точно так же мы отстаем и по потреблению продуктов питания - например, мясо, яйца россияне употребляют в значительно меньших количествах, чем в Европе и США. И своего производства реально у нас тоже нет. Мы производим автомашины Лада, которые занимают 25-30% российского рынка. Но ведь больше мы ничего не производим - ни обувь, ни компьютеры, ни сотовые телефоны, даже продукты питания не делаем. Ровным счетом ничего. Все остальное мы покупаем. О каком кризисе тогда может идти речь?

Я, если честно, вообще никогда не понимал, почему у нас в России кризис. Нефть, газ, лес как продавали, так и продаём. Цена упала? Так это скажется на бюджете, а не на нашей с вами жизни. Все кто работал - работают. Стали немного меньше производим, но во всей сталелитейной промышленности рабочих меньше, чем на одном Волжском автомобильном заводе.

Год прошёл, а мы все кричим: кризис! И все друг друга останавливают, тормозят. Ну, скажите мне, что произошло за этот год хотя бы с банковским сектором? Может ли кто-нибудь сказать сегодня, сколько банков рухнуло и сколько вкладчиков остались без денег? Ответ - ничего за этот год ужасающего или критичного не произошло. Всё тихо. Некоторые банки лишились лицензии, но лицензии отбирались и до кризиса. Все вклады застрахованы, и не один вкладчик ничего не потерял. Вспомнить хотя бы местный Потенциалбанк. Все кто хотел забрать деньги - сделали это, но потом многие опять вернулись туда. Из всего вышесказанного можно сказать только, что есть кризис недоверия. В остальном у нас всё в порядке.

- Сегодня всех жителей области интересует будущее АВТОВАЗа. Как Вы считаете, что будет с Тольятти если ситуация на заводе не нормализуется?

- Здесь скорее нужно задавать вопрос, что будет с Россией. Волжский автомобильный завод - последний и единственный завод, где действует массовое производство высокотехнологичного товара культурно-бытового назначения. Заметьте, что в России больше нет массового производства товаров культбыта для населения. Если мы не можем наладить работу даже одного завода, значит нужно задуматься о судьбе России.

- Некоторые эксперты вообще предлагают закрыть этот завод? Как вы относитесь к такому варианту?

- Когда я слышу подобные высказывания, то если честно, я не очень понимаю этих людей. Их аргументы - лучше закрыть завод, чем вкладывать туда деньги. Хочется спросить скольким людям даёт работу АВТОВАЗ, сколько денег он приносит государству?     За 40 лет выпущено около 30 миллионов автомобилей, из них я думаю, 15-20 миллионов машин ездят в России и сейчас. А ведь это почти 10 % населения страны. И все они «завязаны» на АВТОВАЗе. Поэтому, вместо того, чтобы просто закрывать завод нужно искать другие пути. Завод может работать и приносить прибыль.

АВТОВАЗ, между прочим, последние двадцать лет находится в тяжелейших условиях выживания. Сначала ему не давали кредиты, потом было тяжело из-за налогового бремени.   Для того, чтобы ввести оборудование АВТОВАЗу нужно было везде делать предоплату, а акции были в залоге у государства под неуплаченные налоги и т. д. И заметьте, всё выплатили и всё сделали. За 40 лет было выпущено 10 моделей автомобилей, а это в среднем каждые 4 года новая модель на конвейере. И это в условиях отсутствия денег. И всё продавалось на рынке. И методы находились - как продавать.

- Не проще ли взять пример с иностранных заводов, которые вполне успешно работают в России?

- Заводы, которые являются конкурентами АВТОВАЗа, функционируют принципиально по-другому. Я вообще такие автомобильные заводы называю «блокбастерами». Потому что стоимость такого завода равна стоимости хорошего голливудского фильма - не более 150 миллионов долларов. Именно столько стоит такой сборочный автозавод, где работают всего 2 тысячи сотрудников.  Эти заводы и АВТОВАЗ принципиально разные.

- Сейчас в строительном секторе наблюдается определенное затишье, но всё-таки ваш банк финансирует строительство новостроек. Почему ваш банк всё-таки работает в этом направлении?

- Логика проста. В этом году по Самарской области план сдачи жилья будет выполнен только на 60 %. В следующем году этот показатель, скорее всего «просядет» ещё ниже, потому что реально сейчас все стройки замерли. Новых площадок вообще никто не рассматривает. Мы понимаем, что через два года будет колоссальный «провал» по жилью, поскольку предложение сократится в разы. Чтобы подготовить только место под строительство жилья нужно года полтора. В 2011 году будет просто колоссальный разрыв спроса и предложения. Поэтому наш банк будет в ближайшее время покупать дома, близкие к завершению. Сейчас строители, которых мы кредитуем, заканчивают строительство дома в Самаре. Дом, строящийся на пересечении Карла Маркса и Киевской, по плану должен сдаваться в 2011 году, но мы ускорили темпы и сдадим его в эксплуатацию уже в  октябре этого года. А ранее был построен дом на Мориса Тореза, и там теперь открыт офис банка. В таких домах, которые мы финансируем, банк предлагает собственную ипотечную программу с приемлемыми условиями и мы таким образом финансово подстраховываем строителей и покупателей. И уже есть покупатели на эти квартиры. И в этом же доме у нас будет открыт новый офис банка, а это значит, что жизнь не остановилась, она идёт своим ходом.

- Сами банкиры говорят, что кредиты - это хлеб для банков. Но почему-то рынок кредитования стоит. Председатель ЦБ РФ Сергей Игнатьев на днях даже предложил принять специальные меры, чтобы «каким-то образом его подстегнуть». Собирается ли ФиаБанк увеличивать кредитный портфель?

 

- Последнее время мы как и все остальные банки в основном сворачивали кредитную деятельность. Но сколько можно ужиматься? Теперь я поставил задачу перед своими специалистами выдавать кредитов на 400 млн. рублей в месяц до конца года. Сейчас ведется активная работа с потенциальными заёмщиками. Именно поэтому мы сейчас сильно изменили структуру банка. Те, кто раньше выдавал кредиты, теперь занимается возвратом кредитов. А абсолютно свежих людей поставили на выдачу. Это было сделано по одной простой причине. Потому что специалисты, которые занимаются возвратом, психологически уже не могут выдать кредит.

- Но ведь один банк не исправит ситуацию в регионе?

- Именно. Сегодня тяжело давать деньги населению, тяжело давать производителям. Если наш банк выдает кредит, то я должен быть уверен, что кто-то прокредитует поставщика или потребителя того, кого кредитую я и т.д. Один банк не сможет вытянуть экономику региона. Но кто-то же должен медленно и упорно начинать движение. Деньги сегодня в банковской системе накоплены значительные, в том числе и государственные. Сегодня на аукционах банки не берут деньги, потому что их некуда девать. Банки кредиты выдавать не хотят, поскольку опасаются рисков невозврата.

Еще раз повторяю: один банк проблему не решит. Нужно, чтобы реально кредиты начали давать все банки, тогда предприятия будут жить, будут выплачивать зарплату, на которую будут покупаться продукты и т.д.

- Кого вы собираетесь кредитовать?

- Мы всегда работали и будем работать с малым и средним бизнесом. Я вообще полагаю, что мелкие предприятия быстрее реагируют на меняющиеся экономические условия, быстрее адаптируются. Как правило, для бизнесмена малое предприятие - это его единственный доход, «это его всё». Он будет до последнего бороться за свой бизнес, жить будет на работе, и рано или поздно расплатится. Я считаю, что процветающая экономика может быть только при нормальной работе малого и среднего бизнеса. В Европе и США малые предприятия дают 60-70% ВВП, мы же по этому показателю значительно отстаем.

- Вы готовы идти навстречу людям, у которых возникли проблемы с выплатой кредитов?

- Конечно. Зачем же нам душить тех, с кем мы работаем? К нам обращаются заемщики и просят реструктуризировать долг. Это не просто блажь бизнесменов, которые не хотят платить, это результат кризиса. И мы вместе садимся за стол переговоров и решаем вопрос. Сегодня заемщик и банкир по одну сторону баррикад. Диалог есть, но сама реструктуризация долга не означает, что банк простит все долги.

- Сегодня президентом поставлена задача развития инновационных технологий. Огромное значение для воплощения идеи в жизнь играет финансовый вопрос. Расскажите о вашем Венчурном фонде, который создан как инструмент финансирования перспективных идей?  

- Это один из наших новых проектов. Мы вместе с правительством создали первый в России совместный венчурный фонд. По 25% уставного капитала выделили федеральное и областное правительства, 50% - деньги ФиаБанка. Работа ведется регулярно. Ежедневно рассматривается множество заявок.

Правда венчурный фонд имеет довольно жёсткие критерии для участников: обязательно нужен патент на изобретение, нужен хорошо проработанный бизнес-план. Поэтому процесс идет довольно тяжело, и полностью подходящих под все критерии проектов немного, но они есть.

Сейчас, к примеру, мы рассматриваем очень интересный, оригинальный проект. Молодой человек хочет выпускать складную тару для комплектующих. Сегодня такая тара - примитивный цельный металлический ящик. Но у нее срок эксплуатации порядка 10 лет. Представляете, сколько теряют компании за это время на транспортных расходах только потому, что при возврате тары приходится катать по стране пустые ящики? А складная тара компактна, и дает значительную экономию.

- Сможет ли такой проект «выстрелить»?

- Да, я уверен в этом, потому что это не первый наш проект. В своё время мы с мэрией города занимались подобным инвестиционным кредитованием. С их стороны выдача гарантий - с нашей стороны деньги. Тогда у нас получилось набрать десятка два малых предприятий, которые предоставили интересные проекты. И вы не поверите, один из самых удачных - производство мётел! Да, обычные пластиковые мётла, которые сейчас можно увидеть у любого дворника в любом российском городе. Срок их эксплуатации больше года, они удобны, практичны. И народ начал их покупать. Идея лежала на поверхности, но её просто не видели, а человек сумел ее воплотить в жизнь и заработать на этом деньги.

- Вы давно занимаетесь благотворительностью и ФиаБанк постоянно участвует в благотворительных акциях. Почему Вы считаете это важным и почему бизнесмен отдавать свои заработанные деньги?

- Я не один занимаюсь благотворительностью в Тольятти. Мы создали специальный фонд, в который вошли почти все тольяттинские банки и даже филиалы федеральных банков. В этот фонд мы также привлекли ряд предприятий - АВТОВАЗ, «Куйбышевазот», «Тольяттинский трансформатор» и многих других. Представляете, каким можно сделать город, если все войдут в фонд и будут заниматься благотворительностью?

Я не понимаю почему в стране никто этого не хочет делать, почему в стране не хотят нормально жить. Это же очевидно, что твой бизнес будет стоить дороже если ты будешь жить в развитом, цивилизованном городе. Для этого ты должен заниматься этим, вкладывать в него свои деньги. Самарская область стоит вообще особняком в этом вопросе. У нас уникальный закон о благотворительности. Можно утверждать, что этот закон лучший в мире. С нашей подачи был принят закон, по которому компания, отдавая на благотворительность 7% от прибыли, с 4% может не платить налогов, это же больше половины! Но почему-то это никого особо не волнует. И меня это поражает. Я живу в Самарской области, здесь живут мои дети, здесь мой дом. Разве можно назвать корыстью сделать свой дом хоть немного лучше?