Судя по всему, политики Федрезерва призадумались, а так ли уж хороша идея количественного ослабления с открытой датой? Что ж, давно пора. Этот рискованный, где-то даже авантюрный политический эксперимент не дал желаемых результатов, то есть не помог ускорить процессы экономического восстановления; хуже того, он подтолкнул нас к новому кризису. В протоколе заседания от 29-30 января Федеральный комитет по открытым рынкам (FOMC) сквозит явное неудовольствие: "Некоторые (многие?) участники выразили опасения о том, что дальнейшие покупки активов могут привести к нежелательным и неблагоприятным последствиям". К этим опасениям относятся и страх перед дестабилизирующими последствиями реализации стратегии выхода из программы QE, и предчувствие капитальных убытков по стремительно растущему портфелю ценных бумаг ФРС (на текущий момент его стоимость составляет 3 трлн. долларов и ожидается, что к концу года она возрастет до 4 трлн. долларов). Конечно, эти опасения вполне обоснованы, и все же, они не учитывают главного, того, что может стать самым грубым и катастрофическим промахом этого беспрецедентного фискального гамбита - ставку на краткосрочные результаты в ущерб долгосрочным стратегиям. Центробанк, ослепленный кризисом 2007-2008 года, сначала неверно диагностировал проблему, а потом усугубил ее неправильным лечением: нынешней бесконечной программе количественного ослабления предшествовали еще две, также основанные на краткосрочной тактике. FOMC, успокоенный ложным ощущением благополучной реализации и успеха QE1 - масштабного вливания ликвидности в самый разгар ужасного кризиса - ошибочно решил, что нашел правильную концепцию дальнейших политических действий. Этот подход мог бы сработать, если бы американская экономика страдала от циклической болезни - то есть, от временного дефицита совокупного спроса. В этом случае, контрциклическая политика - и фискальная, и монетарная, - вероятно, помогли бы подлатать дыру в спросе и быстро поставить экономику на ноги - все как учил Кейнс. Дело в том, что текущая проблема не имеет ничего общего с циклическим, временным недугом. Экономику поразила другая зараза: длительная и глубокая балансовая рецессия, которая связывает американские домохозяйства по рукам и ногам - а их расходы, между прочим, составляют примерно 70% от ВВП страны. Два пузыря - на рынке недвижимости и в секторе кредитования - давно лопнули. Но последствия ударной волны мы ощущаем по сей день: долговая нагрузка на домохозяйства в 2012 году составила 113% от располагаемого личного дохода (по сравнению с 75% в течение последних трех десятилетий прошлого столетия), а норма личных сбережений достигла в прошлом году лишь 3.9% (по сравнению с 7.9% в период с 1970 по 1999 годы).
Американские потребители, зацикленные на выплате долгов и приведении финансов в порядок (их можно понять), не купились на уловки монетарных и фискальных властей. Более того, они продолжили сокращать расходы. За последние пять лет средний рост личных расходов на потребление с поправкой на инфляции не превысил жалкие 0.8% - это самое существенное сокращение темпов увеличения потребительского спроса за весь период после Второй мировой войны. Бесконечные раунды масштабных монетарных и фискальных стимулов - это попытка решить проблему циклическими инструментами. Нужен другой подход. Политикам следует делать ставку на ускорение процесса выплаты долгов и восстановления балансов, одновременно возвращая монетарные и фискальные рычаги в нормальное положение. Это решение должно включать в себя "прощение" ипотек с отрицательной разностью между стоимостью обеспечения и кредитной задолженностью с учетом текущей рыночной стоимости, а также сокращение числа лишений права выкупа по закладной (сейчас таких домов около 1.5 млн.). А как еще расчистить рынок жилья от завалов, образовавшихся в результате кризиса? То же самое относится и к политике, направленной на стимулирование сбережений - в долгосрочной перспективе она поможет повысить финансовую безопасность американских домохозяйств; Великая рецессия сделала беднее многих. Следует также вспомнить о расширении индивидуальных взносов на счета пенсионного обеспечения и пенсионных планов, о специальных инициативах для домохозяйств с низким уровнем дохода (большинство из них не имеет вообще никаких пенсионных планов); и пора уже прекратить финансовые репрессии для сберегателей в виде нулевой процентной ставки, установленной ФРС. Да, это противоречивые политики. Прощение долгов сопряжено с острой этической проблемой, оно может быть воспринято как поощрение безответственного финансового поведения. Но если конвертировать "убыточные" ипотеки "без права регресса", где заемщик рискует потерять только дом, в так называемые "регрессные обязательства", не выполняя которые заемщик рискует всеми своими активами, можно решить эту проблему, а заодно и усмирить американскую культуру использования финансовых рычагов, сделать ее более ответственной.
Выбор подходящего времени тоже очень важен, особенно для мер, направленных на мотивацию сбережений. Чтобы избежать падения совокупного спроса в результате резкого роста сбережений, необходимо распределить их равномерно на период от трех до пяти лет. Главное преимущество этих инициатив заключается в том, что они являются скорее стратегическими, нежели тактическими решениями - они лучше приспособлены для устранения балансовых проблем, терзающих экономику. Штаты слишком долго не занимались своей стратегией, позволив "невидимой руке рынка" самостоятельно урегулировать все вопросы - просто квинтэссенция попустительства. Поэтому сейчас правительство замкнулось на реактивных политиках и, зачастую, ошибочных подходах к устранению неожиданных проблем. Таким образом, ФРС стремится "расчищать" завалы после кризиса, а не упреждать его появление. То же самое относится и к фискальной политике США, где все дебаты ограничены еще более узким временным интервалом: фискальный обрыв 1 января, секвестер 1 марта, потом истечение срока действия резолюции по бюджету 27 марта, новый долговой лимит 18 мая. Покладистый рынок облигаций, где, вероятно, будет формироваться новый пузырь, ошибочно считается бесспорным подтверждением правильности этого близорукого подхода. Стратегический вакуум и склонность к фокусу на краткосрочную перспективу - опасное явление. Майкл Портер, профессор Гарвардской школы бизнеса, впервые поднял эту проблему в 1996 году, опубликовав статью в Harvard Business Review. Он изучал процесс принятия решений на уровне корпораций, а также неверную мотивацию, которая вылилась в тревожную дихотомию между краткосрочной тактикой "операционной эффективности" (сокращение расходов, аутсорсинг и реинжиринг), и долгосрочной концепцией и ставкой на успешные стратегии. Критика Портера была направлена на корпоративных управленцев, но ее можно применить и к современным политикам. Успешная долгосрочная стратегия не может состоять из серии краткосрочных заплаток. Обсуждения, начавшиеся внутри FOMC, говорят о том, что политики, хоть и запоздало, но осознают, что центральный банк роет себе яму, обязуясь следовать изначально неправильным тактикам, направленным на устранение не тех проблем. Аналогичные споры идут и вокруг фискальной политики. Сможет ли Америка преодолеть свой стратегический вакуум?
Стивен Роуч
Подготовлено Forexpf.ru по материалам Project Syndicate
Источник: Forexpf.ru.
Рейтинг публикации:
|
