Недавно я побывал на 49-й конференции North Resource Conference в Манхэттене, встретившись с представителями добывающих и разведывательных компаний. И я слушал парня, который выступал с речью под названием «Суперцикл добычи?»
Я подумал про себя: «Конечно, он скажет, что мы пребываем в суперцикле добычи, и как чудесна добыча. Я же на конференции по добыче, черт возьми, меня окружают добывающие компании и геологи. Ожидать чего-то другого – то же самое, что ожидать моделей из Victoria’sSecret на встрече женщин из секты амишей для совместного изготовления стеганых одеял».
Однако он меня удивил. Он сказал – нет, нет никакого суперцикла добычи. На самом деле, он перевернул все с ног на голову, и то, что он сказал, складывается как раз в ту большую идею, над которой работаю я. В то, что, по-моему, имеет важные долгосрочные последствия для инвесторов.
Человеком, выступавшим с докладом, был Кристофер Экклстоун (Christopher Ecclestone), стратег по добыче в компании Hallgarten & Co. Основная идея Экклстоуна состоит в том, что в происходящем нет ничего нового. Это не новый суперцикл добычи, это, скорее, возврат к норме. Отклонение наблюдалось в период с 1973 по 2003 годы, когда добыча переживала темную эпоху.
Заблуждение состояло в способе мышления, принимавшем природные ресурсы как должное. «Металлы и сельхозтовары были воплощением дешевизны – они воспринимались с некоторым презрением как нечто само собой разумеющееся и неиссякаемое, - сказал он. – Апогей этого презрения к минеральным ресурсам пришелся на технологический бум».
В то время даже убыточные компании вроде Pets.com могли контролировать рыночную долю в миллиарды долларов. За небольшую часть от этого можно было купить любое количество добывающих компаний. «Сегодня Pets.com испарилась», - говорит Экклстоун, в то время как рудники существуют и очень ценятся. Это веская причина, по которой мы предпочитаем материальные активы. Они не склонны испаряться.
Временной промежуток с 1973 по 2003 годы был «мрачным периодом для добывающих компаний и производителей сырья, - продолжил он. – Единственным сырьем, для которого светило солнце, была нефть, и даже тогда конец 1990-х был страшен».
Количество добывающих компаний сильно сократилось, особенно в 1990-е годы и особенно в США. В это время мы «потеряли» многих добытчиков - Anaconda, Kennecott, Utah Corp., Magma Copper, Asarco и многих других. «И это только крупные», - добавил Экклстоун. Средние и мелкие добывающие компании исчезли почти полностью. Произошло «практически полное уничтожение добывающего сектора, зарегистрированного в США».
Металлы стали лидерами падения. Расходы на средства производства сократились. Изыскания практически прекратились. Большинство рудников в Африке закрылись. Добывающие компании также закрыли многие малодоходные или низкокачественные рудники. Вместо этого они сконцентрировались на руде высшего класса, легкодоступном плоде мира добычи, просто чтобы выжить.
Почему это произошло?
Эккстоун называет ряд причин, сочетание которых привело к некоему идеальному шторму. В послевоенный период количество крупных рудников быстро увеличивалось. Китай также стал мало затратным производителем нескольких металлов. Он начал полностью доминировать в определенных секторах (таких как цинк и редкоземельные металлы). Многие шахты в Африке и Южной Америке оказались под контролем государства. Эти государства управляли ими безотносительно экономики. Позднее рухнула производственная база Советского Союза, высвободив на рынок намного больше товаров. А накопление металлов периода Холодной войны прекратилось, и пошло в обратную сторону, высвободив еще больше предложения на рынок.
Но сейчас, говорит Экклстоун, мы возвращаемся к чему-то, что гораздо больше похоже на ситуацию, существующую большую часть истории.
Нормальное государство – это то, которое понимает и осознает ценность минерального сырья. Нормальное государство – это то, где производители этих полезных пород и металлов получают вознаграждение за риск и владение редкими ресурсами.
Китайцы понимают, что происходит. Вот почему они заключают сделки с Бразилией и по всей Африке, а также в ряде других мест. Они пытаются захватить запасы ключевых ресурсов. Только один Китай потребляет более 40% мировой железной руды, угля, стали, свинца и прочего.
У Экклстоуна была хорошая фраза про Китай. Он сказал, что они больше заинтересованы в природных ресурсах, чем в интеллектуальной собственности, «потому что они знают, что ее можно украсть. Угольную шахту украсть сложнее». Забавно, но в этом есть кое-что правдивое о ресурсах.
Сегодня нет новых мега-шахт. Запасы исчерпываются. Этот легкодоступный плод исчез. Сегодня, к примеру, чтобы получить тот же объем меди, что в 1994 году, медедобывающим компаниям приходится разрабатывать на 50% больше руды. А спрос продолжает расти.
Тоже самое можно сказать о любых металлах. «Где же спады?» - спрашивает Экклстоун. Они сравнительно небольшие и краткосрочные, в целом же наблюдается долгосрочная тенденция роста. «Нет причины считать, что применение меди не будет расти и дальше».
Не будучи чем-то особенным или выдающимся, рост потребления сырья выглядит нормой относительно прошлого. Так что охота за новым предложением началась. Латинская Америка охвачена проектами по добыче, как и Африка. «Все ползают в поисках ископаемых», - добавляет Экклстоун. Да, и это одна из причин, почему я отправляюсь в Южную Африку на встречу с несколькими инвесторами и местными компаниями.
С удорожанием сырьевых товаров нам придется изменить их потребление и применение. «Если многие сырьевые товары подорожают, тогда придется их заменять и нормировать выдачу», - заявил Экклстоун. Скоро мы это увидим, потому что сырье теряет покупателей на некоторых рынках из-за высоких цен. «Боинг» сделал шаг в этом направлении, объявив о своем намерении изготовить 737 – самую широко используемую в коммерческих целях модель – из пластика!
Также Экклстоун прогнозирует, что страны развивающегося мира начнут вести себя, как западные, когда дело коснется некоторых металлов (например, свинца), заменяя потребность в добыче утилизацией.«Редкоземельные металлы, - привел пример Экклстоун, - редко утилизируются, но скоро объем их переработки возрастет».
Многие интересные инвестиционные идеи, приведенные в нескольких последних абзацах, не совсем касаются добычи, скорее, они связаны счастностями и получением чего-то большего из того, что у нас уже есть. Я говорю о компаниях, делающих вещи эффективнее, лучше и долговечнее.
Даже с учетом всего сказанного добывающий бизнес будет иметь большое значение для многих сырьевых товаров. Экклстоун подытоживает: «[Мы наблюдаем] разворот тенденции 20-го века, который придавал огромное значение услугам и интеллектуальной собственности… Преимущество снова у тех, кто владеет ресурсами».
Эта идея складывается в еще большую идею, которую я разрабатываю.
Раньше мы следили за тем, как ведут себя развивающиеся рынки и как они соотносятся с Западом по размеру. Некоторые говорят, что «мир перевернулся с ног на голову», потому что традиционные кредиторы (США, Япония и Западная Европа) подавляются бывшими отстающими (Китаем, Индией, Бразилией и многими другими).
Но я много думал об этом и пришел к другому видению. Наша нынешняя эпоха - не столько новая эра, сколько возврат к исторической норме. Странно, что экономика Китая, к примеру, в 1970 году была меньше бельгийской. Если вспомнить, как было на протяжении многих веков, то Китай всегда являлся одной из крупнейших экономик мира.
Существует множество других примеров, и я разрабатываю продолжение этих идей. Но в долгосрочной перспективе мир реально принимает Правильное положение вещей… и сырьевым товарам это только на пользу.
Источник: goldenfront.ru.
Рейтинг публикации:
|
