Банки не в полном смысле слова
О второй волне банковского кризиса говорить рано, потому что еще не было его первой волны, если понимать под кризисом массовое банкротство банков, говорит финансист Сергей Дубинин. По его словам, в конце 2008 -- начале 2009 года происходило «сжатие кредита»: без специальных гарантий Центробанка кредитные учреждения отказывались иметь дело не только с заемщиками, но даже друг с другом. «Это была чрезвычайная кризисная ситуация, на грани паники», – вспоминает банкир. «Но это не привело к массовым банкротствам кредитных организаций, банкротились только те, кто был в безнадежном состоянии фактически еще до начала кризисных явлений», – подчеркивает Сергей Дубинин.
Он уверен, что и первой волны банковского кризиса «вполне можно избежать». Крупнейшие банки получат необходимую помощь Центробанка и правительства, не сомневается экономист. Более мелкие кредитные организации «даже не заметили этого кризиса», говорит он, ссылаясь на слова своих друзей-банкиров. «Их клиенты – это всегда очень хорошо знакомые им предприятия, очень близкие им люди, – поясняет профессор. – Такие банки работают почти без рисков. Вовремя ушли в валюту, вовремя ушли в твердопроцентные ценные бумаги и в общем чувствуют себя вполне приемлемо».
Сейчас в России более 1 тыс. банков. Но банками в полном смысле слова могут называться около 200 кредитных организаций, «остальные – это мини- или даже микробанки», констатирует Сергей Дубинин. Он выступает за консолидацию и предлагает постепенно довести уровень достаточности капитала до 30 млн евро, чтобы на рынке остались мощные банки, которые могли бы кредитовать крупные компании. «Нам нужны крупные деньги, крупные банки», – резюмирует банкир.
Сбережения не стали инвестициями
По словам Сергея Дубинина, реально отражает спрос на деньги со стороны банков не ставка рефинансирования, а ставка беззалоговых аукционов. Экономист убежден, что эта ставка должна быть выше инфляции на 1,5-2% и «отражать реальную стоимость денег». «Сегодня она будет не очень высокой, потому что спрос невелик, – объясняет он. – Огромные средства находятся на счетах банков в Центральном банке и не находят себе применения в реальной экономике».
Инфляция – одна из двух «институциональных проблем, которые мешают переходу сбережений в инвестиции в России», считает профессор. Именно она привела к долларизации российской экономики, из-за которой, в свою очередь, население болезненно реагирует на любое изменение курса рубля. В условиях отрицательных процентных ставок по депозитам (то есть ставок ниже уровня инфляции) основным способом сохранить сбережения для граждан стал перевод их в иностранную валюту, поясняет экономист.
Второй проблемой, мешающей превращению сбережений в инвестиции, по его словам, является «односторонняя эластичность цен», то есть «повсеместные картельные сговоры».
«Каждое министерство пытается защитить поднадзорные ей компании от снижения цен на их продукцию, даже когда на нее нет спроса», – возмущается Сергей Дубинин. Когда он работал финансовым директором РАО ЕЭС, вспоминает банкир, компания долго и безуспешно добивалась снижения цен на российский цемент. Переломило ситуацию лишь снижение импортных пошлин на цемент, после которого ввозить его из Турции стало дешевле, чем покупать у российских производителей. «Только тогда они узнали реальную стоимость своей продукции и были вынуждены снизить цены», – говорит финансист.
Центробанк консервирует инфляцию
К политике таргетирования инфляции, то есть повышения ставки рефинансирования в ответ на превышение инфляцией планируемого уровня, к которой стремится Центробанк, Сергей Дубинин относится настороженно. Под ней обычно подразумевается объявление заранее о том, что все расходы, все тарифы будут увеличены «на такой-то процент, то есть как бы заранее объявляется о компенсации инфляции».
«Совершенно нет необходимости компенсировать всем и везде инфляционные потери, – уверен профессор. – Это просто невозможно, потому что закрепляет бесконечный рост цен. Тогда нужно и объемы денежной массы приводить в соответствие под уже объявленное таргетирование. Это очень опасный процесс. Он как бы закрепляет инфляционный процесс в экономике». В 1970-е годы некоторым европейским странам приходилось с большим трудом «ломать таргетирование, в том числе по зарплате», что вынуждало государства отказываться от коллективных договоров и приводило к массовым забастовкам, напоминает экономист.
$40 за баррель -- не смертельно
Цены на нефть, от которых зависит курс рубля, «сейчас определяются во многом состоянием финансового рынка, а не спросом на нефть». Финансовый рынок может как подбросить нефтяные цены (цену $140 за баррель, какой она была в июле 2008 года, банкир считает «выходящей за пределы здравого смысла»), так и обрушить их. Нижней ценовой границей исходя из опыта последнего года Сергей Дубинин считает $40 за баррель. «Я не вижу причин для более глубокого падения», – говорит он, поэтому и для курса рубля не ждет «ничего драматического».
Резервный фонд надо тратить экономнее
Сократить расходы суверенных фондов на покрытие дефицита бюджета может помочь размещение гособлигаций, причем надо дать возможность покупать государственные бумаги частным инвесторам, -- считает Сергей Дубинин. Финансист предлагает 50-60% бюджетного дефицита покрывать за счет заимствований и лишь остальные 40-50% – за счет Резервного фонда. По его мнению, такая финансовая политика «не даст полностью израсходовать фонд».
