 Господин Эммот, 10 лет назад в своей книге «Предвидение 20/21» Вы написали, что евро таит в себе «огромную взрывоопасную силу» и некоторые страны могут уже в «первое десятилетие эксперимента» распрощаться с общей валютой. Испытываете ли Вы удовлетворение от того, что ваши прогнозы, похоже, сбываются?
Нет, мне бы больше понравилось, если бы евро с самого начала получил регулирующий механизм, который позволил бы ему пережить первый кризис. Но смесь европейской солидарности и настойчивой привязанности к национальному суверенитету и ответственности не жизнеспособна. Особенно, если правила нарушались уже до того как евро ввели в качестве платёжного средства. В связи с этим прогноз не представлял трудности. Но в той же книге я написал, что ЕС может стать сверхдержавой.
Радует ли Вас то, что Великобритания не вступила в зону евро?
Это лучшее, что мы могли сделать для Евросоюза. Скепсис британцев по поводу Европы сделал бы кризис ещё острее. Мы бы были очень нестабильным членом валютного союза.
В своей книге Вы цитируете Уинстона Черчилля: «Чтобы говорить о будущем, нужно знать прошлое». Существовали ли кризисы, из которых мы могли бы извлечь уроки в сегодняшней ситуации?
Я боюсь, что этот кризис уникален, потому что ещё ни разу не существовало такого амбициозного валютного союза как Европейский валютный союз. Единая валюта такого масштаба, используемая таким большим количеством стран-участников, являющихся к тому же политически и экономически равноправными, трудно сравнить с чем-либо до сих пор существовавшем. Однако существуют некоторые параллели с ситуацией, сложившейся после первой мировой войны. Тогда господствовало убеждение, что Германия должна возместить другим ущерб причинённый войной во что бы то ни стало. Экономист Джон Мэйнард Кейнс писал в то время в своей книге «Экономические последствия мира», что такая политика теоретически может быть верна, практически же принесёт неизбежные катастрофические последствия.
А сейчас политика экономии Анжелы Меркель тоже ведёт Европу к катастрофе?
Тот, кто пытается представить государственные долги как грехи прошлого и установить над всем континентом диктат экономии, тот достигнет в конце концов целей противоположных тем, к которым стремится. Мы видим это на примере Греции, Португалии, Ирландии, Испании, а вскоре и в Италии — эти страны не имеют никаких шансов выйти из рецессии с помощью экономии, вместо этого падение их затягивает все дальше вниз как в воронку. Это может иметь не только экономические, но политические и социальные последствия, что мы и наблюдали во время эксцессов в Греции.
На выборах в Греции консервативные силы снова оказались победителями. Как Вы считаете насколько вероятно то, что грекам удастся остаться в еврозоне?
Я предполагаю, что независимо от состава греческого правительства, греки будут стремиться пересмотреть условия программы финансовой помощи. ЕС может уступить по некоторым вопросам, но если Греция так же и в будущем будет неспособна выполнять условия пактов стабильности и роста, она будет вынуждена покинуть валютный союз.
Многие экономисты предрекают в этом случае наступление экономического Армагедона.
Никто не знает, что тогда случится. Гораздо большей катастрофой был бы развал зоны евро. Если же Греция выйдет из валютного союза в одиночку, то оставшимся странам в среднесрочной перспективе будет проще управлять моделью евро, так как выход одного из участников окажет дисциплинирующее воздействие на другие кризисные страны. С другой стороны такие страны-кредиторы как Германия были бы скорее готовы подумать о таких формах как ограниченные по времени и величине евробонды и пересмотреть свою строгую политику экономии.
«Экономист», главным редактором которого Вы были 13 лет, недавно вышел с тонущим танкером на обложке, изображающим мировую экономику, на выноске, поднимающемся из трюма танкера облачке, вопрос: «Фрау Меркель, можно нам, наконец, пустить двигатель?» Действительно ли мировая конъюнктура так зависит от решений канцлера Германии?
Карикатура на обложке замечательно отражает это. Весь мир смотрит сейчас на Европу, а Германия самая большая экономика в ЕС. Европе грозит скатывание в депрессию. Если бы я был экономическим советником Меркель, я бы порекомендовал ей, принять пакет антикризисных мер для поддержки инвестиций и потребления. То есть, понижение налогов и увеличение расходов. Германия может это себе позволить, так как проценты, которые она должна платить на рынках, находятся на рекордно низком уровне. В настоящей ситуации скорее приносит ущерб то, что новые задолженности Германии находятся на уровне 1,3 процента от валового национального продукта. Начинать нужно с пуска двигателей у себя дома, и если все страны-кредиторы присоединяться к этому, результат не замедлит сказаться.
Но вернет ли увеличение расходов доверие рынков?
Инвесторы оценивают главное, смогут ли эти богатые страны быстро вернуть свои деньги, если их экономика снова заработает, или континент, как Япония в девяностые, надолго застрянет в рецессии. Поэтому ответ должен быть ясен.
Какую роль должен играть Европейский центральный банк в дальнейшей борьбе с кризисом?
Он должен быть готов и дальше в чрезвычайной ситуации предоставлять банкам большие суммы денег и влиять на рынок государственных облигаций. Даже в том случае, если баланс ЕЦБ достиг более трёх миллиардов евро, нам не следует беспокоиться об опасности инфляции.
Для стабилизации финансового сектора Еврокомиссия предлагает создание банковского союза, совместного европейского банковского надзора, всеевропейского фонда защиты депозитов, а также предоставление денежных ресурсов для рекапитализации нуждающихся банков.
Если Меркель нуждается в моих советах на этот счет, то: совместный европейский банковский надзор имеет смысл, с его помощью было бы возможно предотвратить такие кризисы на рынке недвижимости как в Ирландии и Испании. Создавать всеевропейский фонд защиты депозитов я бы не посоветовал, так как немецкие вкладчики или федеральное правительство возьмут на себя, таким образом, такие гарантийные риски, которые они не смогут контролировать. Они должны будут полностью довериться европейскому банковскому надзору, о степени эффективности работы которого они ничего не знают.
Но хватит ли этих мероприятий для того, чтобы исключить повторение того, что случилось в таких странах как Испания и Италия?
Мы говорим сейчас о чрезвычайных мерах, которые увеличиваю вероятность выживания евро. В среднесрочной перспективе затронутые страны должны повышать свою конкурентоспособность. Речь идёт о либерализации рынков и поддержке предпринимательства. Возьмём, к примеру, Италию: там чтобы начать новое дело, нужно преодолеть массу препятствий, это идет с семидесятых годов. Страна потеряла свою предпринимательскую динамичность, потому что создание фирмы, её выход на рынок, наём работников невероятно сложен. Ко всему этому постоянно ухудшается работа правовой системы и организованная преступность на все наложила свои руки. Если Фиат в своей собственной стране неспособен производить конкурентоспособные автомобили, то это выглядит как обвинение в адрес итальянских профсоюзов, трудового законодательства и всей экономической инфраструктуры страны.
Смогут ли субсидии в таких областях как возобновляемые источники энергии помочь стимуляции кризисных средиземноморских стран?
Помимо того, что законы ЕС запрещают это, я не являюсь сторонником субсидий. Кто хочет улучшить свою конкурентоспособность не должен делать ставку на помощь «зеленой» энергетики, потому что пока это ведет лишь к повышению цены на энергию. Лучше пусть немцы сначала доведут это до конкурентоспособного состояния, и тогда другие потом смогут это покупать дешевле. Это своего рода трансфертный союз, который может быть выгоден обеим сторонам.
Десять лет назад Вам удался верный прогноз о будущем евро. Рискнёте ли Вы сделать новый?
Я уверен на 80 процентов, что и через 10 лет евро всё ещё будет существовать. Валютный союз будет включать 20 стран, причем некоторых из его теперешних членов в нем не будет.
Беседу провёл Тиль Книппер.
Источник: inoforum.ru.
Рейтинг публикации:
|
