Забастовка уборщиков в аэропорту Барселоны
После примерно часа задержки в воздухе около аэропорта Кеннеди, я, наконец, вернулся из Вильнюса, который является одним из моих любимых незаметных уголков Европы.
Мой маршрут пролегал через Хельсинки, и я находился на земле достаточно долго, чтобы обратить внимание на нечто по-настоящему странное: полное и окончательное отсутствие людей.
Можно было практически по пальцам пересчитать пассажиров, находящихся сегодня в аэропорту во время пика бизнес-часа… такое ощущение, что находишься в одном из этих фильмов о зомби.
Обычно я видел сотни, тысячи людей… и этим же маршрутом я следовал множество раз. И нет, сегодня не было никакого праздника.
Аэропорт Хельсинки функционирует как главный перевалочный пункт, особенно для европейских бизнес-пассажиров, пересекающих континент или отправляющихся в Азию, что делает трафик аэропорта интересным показателем европейской экономики.
Хотя одного примера и не достаточно, чтобы делать какие-либо значимые выводы, я мысленно отметил его для себя, как ещё один штрих к ухудшившейся экономической ситуации в Европе.
Который дополняет то, что я наблюдал здесь несколько месяцев назад, когда в апреле прибыл на континент; такое ощущение, что собираются тучи, и общее настроение было абсолютно унылым. Люди, похоже, оставили все надежды и начали примиряться с фактом того, что их экономическое будущее было потрачено на глупый эксперимент.
Конечно, я имею в виду эксперимент с евро, но в более широком смысле это и эксперимент с необеспеченными бумажными валютами вообще.
Ещё не так давно деньги делались из чего-то стоящего – из реального актива, который не мог быть создан по желанию назначенного чиновника.
Затем, рост денежной массы в форме не имеющих собственной стоимости бумажек контролировался правительствами и банковскими картелями. После, идея развилась в строки бит гигантских баз данных; теперь чуть не вся денежная масса стала цифровой.
И как сказал один мой друг, теперь деньги стали абстракцией абстракции.
В случае с евро, даже самые «мусорные» экономики в Европе могли полагаться на кредитоспособность Германии как на свою собственную.
Проценты по займам Испании выросли выше 7 процентов. По итальянским – 6. Никто не может понять, как эти страны могут оставаться на плаву, когда процентная ставка такая высокая. И они правы.
Самое смешное в том, что среднее по 20-летним итальянским облигациям с 1993 года составляет 5.9 процентов. Сейчас они оцениваются в 6.06 процентов. Проценты по итальянским займам не бьют рекорды, они просто возвращаются к среднему значению. Реального скачка пока ещё даже не было.
Италия в таком плачевном состоянии, что займ средств по средней ставке толкает её к банкротству… правительство может влачить лишь жалкое существование, если занимает по абсурдно низким ставкам, которые даже не перекрывают инфляцию.
Возможно, более чем что-либо другое, это показывает то, насколько нежизнеспособной стала система… и каким масштабным провалом был эксперимент.
Разумеется, пока всё полностью и окончательно не развалилось, они будут прибегать к той же старой тактике, на которую полагались обанкротившиеся правительства – прямую конфискацию накоплений, контроль капитала и финансовые репрессии.
И это уже происходит по всему континенту.
В Греции правительство помогает себе за счёт сбережений населения, распоряжаясь ими по свой воле и усмотрению… и вынуждая бизнес-предприятия доказывать налоговую чистоту своих средств.
В Италии правительство сговорилось с несколькими банками (например, с BNI) замораживать счета клиентов без предупреждения или объяснений.
Ограничения в банкоматах были наложены многими банками по всему континенту, и евролидеры открыто обсуждают ужесточение контроля, чтобы предотвратить потенциальное бегство капитала.
Вывод из всего этого очевиден: финансирование правительств и спасение банков за счёт притеснения людей. Эта реальность скоро окажется обычной для всей западной цивилизации.
Источник: mixednews.ru.
Рейтинг публикации:
|
