Однажды, во время очередного саммита ЕС, войдет в зал человек и сообщит делегатам: хватит, караул устал. И жаловаться будет некому – как в России, в 1918 году.
«Караул устал» - эту вошедшую в историю чеканную фразу бравый матрос Железняк произнес в январе 1918 года в Таврическом дворце во время очередного заседания Всероссийского учредительного собрания, на котором депутаты занимались пустопорожней болтовней, совершенно не заботясь о реальном положении дел. Страны уже фактически не было, но народных избранников это нисколько не волновало – они выясняли, кто из них главнее, а эсеры и центристы, имевшие в Собрании большинство, кроме всего прочего выступали за войну с Германией до победного конца.
Идея, на первый взгляд, была вполне патриотическая. Но проблема в том, что армии, как таковой, к тому времени у России тоже не было, не в последнюю очередь - благодаря господину Керенскому с его указом №1 о выборности армейских командиров солдатами путем голосования. Указ этот еще предусматривал возможность обсуждения приказов командира подчиненными, а так же возможность их невыполнения - если придутся не по нраву большинству. Лучшего способа уничтожить армию просто не существует, но видные государственные деятели в такие нюансы не вникали, а потому принимали решения сообразуясь не с реальностью, а со своими представлениями о ней. Такое часто случается с деятелями, привыкшими командовать из дворцов, с разного рода собраний и саммитов, весьма смутно представляющими себе характер и масштаб проблем и при этом мнящими себя элитой, лучше всяких там простолюдинов понимающей текущий момент.
Собственно, поэтому и произошло то, что произошло: Железняк, который ни с какого боку не был большевиком, а был махровым анархистом, тогдашний парламент форменным образом разогнал, причем не по злобе, а по причине его абсолютной бесполезности в критической для страны ситуации. И на этом парламентаризм в России надолго закончился. Но кто в этом виноват, кроме самих парламентариев, показавших полную недееспособность?
Ну, в самом-то деле, какая практическая польза для общества от нескольких сотен хорошо устроившихся господ во времена кризисов, если вся сложность положения не без труда начинает доходить до них спустя несколько лет после начала ключевых событий? Причем даже это вовсе не значит, что вот сейчас они все бросят и начнут принимать правильные, адекватные решения на благо тех, кто их и сделал элитой – избирателей.
Вот последний пример. Посиделки в Давосе под звучным названием «Большая трансформация: создавая новые модели» закончились фактически ничем. Никаких «новых моделей», понятное дело, создано не было. Пожалуй, самым ярким моментом форума стало потрясание мадам Лагард огромной сумкой, куда она собиралась складывать деньги для новоявленного Европейского стабилизационного механизма (ESM), который придет на смену европейскому же Стабфонду (EFSF). Правда, договорились выделить аж 80 млрд евро на создание рабочих мест в Евросоюзе, но скромно умолчали, на какой же рынок будут поставлять товары и услуги занятые на этих местах люди. Кто будет это все покупать? Оно конечно: главное - не результат, а участие, но все же. Услышать ответ нам было не суждено… Тусовка всласть наговорилась об экономическом неравенстве в мире и резюмировала: дальше будет еще хуже, после чего часть «трансформаторов» – та, что при должностях, плавно перекочевала в Брюссель на другое мероприятие – очередной саммит ЕС.
А здесь, если не вдаваться в подробности, дела пошли веселее: 25 стран ЕС согласовали создание бюджетного союза, который, в частности, будет зорко следить, чтобы ни одна… в общем, чтобы никто не выходил за рамки трехпроцентного дефицита бюджета, а нарушившего торжественную клятву немедленно оштрафуют сразу на одну десятую бюджета.
Правда, это условие нынче не соблюдается почти всеми странами, не говоря уж об откровенных банкротах, но на этот случай предусмотрена лазейка: «Временное отклонение от среднесрочной цели будет позволяться только в случае экстраординарного события, которое страна не может контролировать и которое окажет серьезное влияние на позицию правительства, или же в периоды сильной рецессии в еврозоне, Евросоюзе». Надо ли говорить, что сейчас как раз имеет место сплошное экстраординарное событие, которое дает возможность кому угодно выбросить сей документ в мусорную корзину и продолжать увеличивать дефицит, тыкая пальцем в этот пункт? А вообще, было бы очень интересно посмотреть, как ЕС наказывает деньгами ту же Грецию, которой деньги буквально навязывают, лишь бы она не обанкротилась. И таких счастливцев там целая очередь.
Впрочем, это не помешало политикам назвать все это действо несомненным прорывом и залогом будущего благополучного преодоления кризиса. «Мы сделали маленький, но твердый шаг на пути к доверию инвесторов», - подытожила в финале Ангела Меркель. Можно ли, глядя на этот цирк, назвать действия европейских чиновников и прочих парламентариев работой, а их самих признать полезными для общества?
Мрачно наблюдая за потугами этих странных личностей, нобелевский лауреат Пол Кругман объявил во всеуслышание, что Европу ждет сильная инфляция и другие крупные неприятности - чтобы там не говорили заинтересованные лица. Его слова косвенно подтвердил президент Франции Саркози, попутно совершивший открытие в экономике, сам о том не подозревая. Николя решил все-таки ввести налог на финансовые транзакции, после чего английский премьер Кэмерон предложил французским банкирам перевести свои дела в Британию, но Саркози на этом не остановился. Он, чтобы уж совсем стало хорошо, решил повысить налог на добавленную стоимость с 19,6 до 21,2% с крайне оригинальной формулировкой: ради снижения стоимости труда, повышения конкурентоспособности французских предприятий и активности потребителей!
Вообще-то, НДС – это такой налог, который обычно вводят, либо повышают во времена жуткой инфляции. Его объемы увеличиваются вместе с ростом цен, что позволяет пополнить бюджет, но при этом как раз убивается производство, а вовсе не повышается его конкурентоспособность, как неведомо с чего решил первооткрыватель Саркози. НДС приводит к росту цен по всей технологической цепочке и как тут может повыситься конкурентоспособность и потребительская активность, ведомо одному лишь Саркози. Во всяком случае, производство в России в начале 90-х годов в немалой степени уничтожил как раз НДС.
Единственный вывод, который можно сделать из всего этого – Саркози прекрасно понимает, что инфляции, а может быть и гиперинфляции не избежать, и выбор тут невелик: либо жертвовать бюджетом, что невозможно, либо ставить под удар производство и надеяться, что как-нибудь пронесет. А других вариантов попросту нет.
Другое дело, что это опровергает все красивые слова политиков о разного рода прорывах, найденных решениях, «маленьких, но твердых шагах» и прочих успехах на ниве борьбы с кризисом. Потому что слышим мы одно, а видим нечто совсем другое. Подготовка к серьезному росту инфляции уж точно свидетельствует вовсе не об улучшении ситуации. А ведь Франция не сама по себе. Она часть Евросоюза, где повсеместно происходят, в общем-то, одинаковые явления, требующие одинаковых же мер противодействия. А Евросоюз – часть мировой экономики.
Словом, французский, а следом и другие народы ждет неприятный сюрприз: под сладкие нашептывания о решительной борьбе с кризисом уровень жизни упадет, причем резко. И вопрос о появлении собственных, европейских матросов Железняков – это вопрос времени. Однажды, во время очередного саммита ЕС, войдет в зал человек и сообщит делегатам об усталости караула. И жаловаться будет некому.
Источник: pf.ru.
Рейтинг публикации:
|
