Минэкономики начинает очередную серию переговоров по присоединению России к Всемирной торговой организации
Сегодня Минэкономики начинает очередную серию переговоров по присоединению России к Всемирной торговой организации, которые пройдут в Брюсселе. Несмотря на то, что формально сторонам осталось снять всего несколько вопросов, среди которых – тема квот РФ на импорт мяса и режим промышленной сборки автомобилей, глава этого ведомства Эльвира Набиуллина считает, что этот процесс может затянуться «на годы».
Россия нуждается не в экспансии, а в защите и восстановлении внутреннего рынка
На мой взгляд, скепсис министра экономического развития абсолютно адекватен, потому что много раз все уже было совсем на мази. К тому же у политического руководства есть понимание (его, собственно, и транслирует министр) того, что камнем преткновения на этих переговорах являются не технические вопросы и формальные требования ВТО, а политические решения. С этой точки зрения степень технической разрешенности или неразрешенности вопросов не определяет конечного результата. Во-вторых, среди российских элит нет консенсуса на тему о том, надо ли нам вообще вступать в ВТО, притом, что Путин уже давно сформулировал формулу «Мы готовы вступить в эту организацию, но только на условиях, которые отражают наши интересы». Это – такая же вполне резонная постановка вопроса, что «лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным». Если все наши интересы будут учтены, то почему бы не вступить?..
В свое время китайцы очень долго торговались и смогли вступить на условиях, которые им были выгодны. Другое дело, что у нас – разные форматы и интересы. Китай был кровно заинтересован во вступлении в ВТО. Даже при всех особенностях этой организации, он нуждался в том, чтобы в максимальной степени раскрыть для себя экспортные рынки для своих товаров в целях организации колоссальной товарной экспансии. Поэтому ВТО для Китая была вполне разумной и понятной целью. Россия же сейчас нуждается не столько в экспансии, сколько в защите и восстановлении внутреннего рынка. Для российских экспортных сырьевых товаров рынки и так открыты. Если говорить о сырье, то его рынки вообще не являются предметом регулирования ВТО.
Второй наш интерес – это продажа оружия. По объему это, конечно, несопоставимый сегмент экспорта, но зато он вполне сопоставим по значению для выживания и нормальной жизнедеятельности высокотехнологичной российской отрасли. Так вот, рынок оружия также не подпадает под регулирование ВТО. Более того, в последнее время мы его сами для себя закрываем в ущерб собственным экономическим интересам (про политику говорить не будем). Тот же иранский рынок мы сами для себя закрыли, притом, что никакой формальной необходимости поступать таким образом у нас не было.
Стремление во что бы то ни стало попасть в ВТО связано с мировоззренческими извращениями
Здоровый скептицизм Набиуллиной может быть еще связан с пониманием того, что особой необходимости во вступлении в организацию, функции которой вырождаются, просто нет. Вопрос вступления в ВТО – это скорее вопрос о вхождении в некий клуб, вопрос признания. Для советского человека кандидатская или докторская диссертация – это был даже не вопрос престижа: речь шла о перспективах назначения на определенные должности и стоял вопрос прямой прибавки к тогда крайне низкой зарплате. Для современного человека наличие диссертации является малозначимым фактом (конечно, в том случае, если он не занимается наукой). Стремление иметь подпись к визитной карточке «кандидат таких-то наук» свидетельствует о том, что всего остального, указанного на визитке, недостаточно для презентации данного человека. И тогда человек начинает добавлять какие-то «статусные побрякушки».
Со страной иногда происходит то же самое. Если ей чего-то не хватает, и наша идентичность от этого страдает, – значит, нам надо непременно куда-то вступить и где-то числиться. Я считаю, что вообще сама идея вступления в ВТО является ущербной. Если бы нас просто пригласили в эту организацию «без всяких» и сказали, что хотят обсуждать с нами регулирование мировой торговли, тогда почему бы и не вступить? Грубо говоря, если бы нас систематически не третировали на сессиях Парламентской ассамблеи Совета Европы, то почему бы нам и не участвовать в ее заседаниях? В случае с ВТО – то же самое. Стремление во что бы то ни стало попасть в эту структуру, на мой взгляд, связано с мировоззренческими извращениями и страновыми комплексами.
