Почему ежегодное весеннее заседание китайского парламента — с каждым годом все более важное для мира событие, а сейчас особенно? Минимум по двум причинам. Первое: на сессии станет понятно, сможет ли китайская экономика вновь, как в 2009-10 годах, оказаться мотором глобального роста, то есть помочь другим странам выйти из вирусного кризиса. И второе: всем интересно представить, насколько Китай готов к дальнейшей конфронтации с США как минимум до президентских выборов в ноябре — то есть речь попросту о военных расходах.
Большие и маленькие сенсации на указанные темы ожидаются в период с минувшей пятницы (когда сессия торжественно открылась) до самого конца мероприятия, то есть до конца следующей недели. Но уже заранее мировые СМИ придирчиво проанализировали все мнения и утечки из самого Китая и окрестностей: в конце концов, речь о здоровье первой экономики мира. (Парламент традиционно занят прежде всего экономикой, внешнеполитические декларации там на втором месте.)
К слову о здоровье и пандемиях — пекинская пропаганда делала упор на самом факте открытия сессии. Ее по понятным причинам задержали на 78 дней. Но теперь в Пекин слетелись несколько тысяч парламентариев, если считать делегатов Всекитайского собрания народных представителей вместе с коллегами из аналога нашей Общественной палаты — Народного политического консультативного совета. Они заседают пусть иной раз в масках, но живьем и рядышком: понятно, что тут демонстрация возвращения страны к нормальности.
Хотя это уже в порядке вещей, и зум-дипломатия, огрызаясь, уходит — например, никто не останавливал подготовку к совместным саммитам ШОС и БРИКС в нашей Северной столице в июле (общение будет вполне натуральным), а Дональд Трамп хочет организовать такую же живую встречу G7 у себя в США.
Насчет экономического роста Китая: в первом квартале ВВП упал на 6,8%. Промышленное производство — на 8,4%. Однако экономика возрождается взрывным образом (всем чертовски хочется работать). Оценки частных экспертов-экономистов (например, China International Capital Corporation): по итогам года Китай даст прирост в 2,6%. А это сенсация — какая из крупных экономик мира сейчас вообще мечтает выйти в плюс?
Но произошла еще большая сенсация. В первый день сессии, делая отчетный доклад, глава китайского правительства Ли Кэцян объявил: в этом году мы решили вообще отказаться от провозглашения целевых цифр (по части ВВП). Потому что риски и вызовы, как внешние, так и внутренние, — невиданного масштаба.
Такое произошло впервые за несколько десятилетий. Понимать это можно по-разному. Вызовы — это и давление со стороны США, и необходимость разобраться, что вообще происходит с экономикой после травм карантина. В общем, сейчас смысл не в том, чтобы ставить рекорды, а в стабилизации. А вот если рекорды (те самые 2,6%) все-таки будут, то родится новая сенсация.
Зато премьер очень ясно обозначил параметры той самой стабилизации. Надо создать девять миллионов рабочих мест в городах, чтобы удержать безработицу не выше шести процентов. И еще — подтверждается давняя цель: победить крайнюю бедность в 2020 году. Имеется в виду село, оставшаяся одна тысяча депрессивных деревень. Видимо, этот замысел признали реалистичным.
Роль локомотива мирового развития можно сыграть по-разному. Китай вполне может позволить себе нарастить импорт. Экспорт в страны типа США (ведущие с Китаем полномасштабную экономическую войну) упадет, но он и так упал бы — кто ожидает вообще каких-то достижений от США или европейцев сегодня? Кроме того, не видно препятствий к развитию высокотехнологичных проектов со странами в рамках проекта «Пояс и путь», куда входит и Россия. Вдобавок Китаю повезло — цены на нефть и газ пока благоприятствуют подъему.
Рост возможен какой угодно, если влить в экономику много денег. Но тут финансисты мира следят за Китаем особенно внимательно: слишком много денег означает инфляцию и разные события с курсом юаня. А вот то, что как раз с этого года заработали новые правила для иностранных финансовых инвесторов, снимающих с них лимиты на объем вложений, — это оказалось вовремя, потому что в страну придут новые деньги. Не из США — так и не надо, мир велик.
По части финансов ориентиры обозначены так: дефицит в 141 миллиард долларов США, не более 3,6% ВВП. Внутренний заем на ту же сумму. Поощрение банков уменьшить долги бизнеса на 353 миллиарда. Инфляция не более 3,5%. Мало в мире стран, способных в этом году удержать свои системы в таком порядке.
Военные расходы — отдельная и интересная тема. С одной стороны, на военных легли дополнительные нагрузки и расходы по борьбе с пандемией (а армия очень даже тут поучаствовала). И это не говоря о том, что американская военная активность в Южно-Китайском море за год выросла вчетверо. С другой стороны, в тяжелый год военные расходы можно и урезать и бросить все силы на восстановление гражданской сферы.
В последние годы эти расходы в Китае росли по мере общего прироста экономики и никогда не выходили за рамки двух процентов ВВП. Значит, сейчас должны прирастать незначительно, если вообще будут. В любом случае, официально и в долларовом выражении они в прошлом году составляли 177,6 миллиарда (второе место в мире), а в США — 732 миллиарда, и 3,4% от ВВП. Китай закапывает военные расходы в другие статьи бюджета? Но даже независимые подсчеты, например Stockholm International Peace Research Institute, дают цифру в 261 миллиард. До уровня США далеко.
Хотя планы получить к 2050 году четыре авианосные группы вместо нынешних двух никто не отменял. Эта история станет яснее по ходу сессии.
А пока что сухой остаток — уверенность, что именно в этом тяжелом году в Китае победят бедность. Внешний мир, следящий за ходом пекинских парламентских заседаний, понимает, что это тоже показатель внутренней силы страны.
