На прошлой неделе в американских СМИ появилась новость о том, что США и КНР близки к торговой сделке, которая должна со временем устранить неуравновешенность двусторонней торговли. Якобы лидеры двух стран могут подписать официальное соглашение на личной встрече в конце марта. 

Потенциальная сделка должна включать покупку Китаем американских товаров в большем, чем ранее, объёме, снижение тарифов на сельскохозяйственную, химическую и автомобильную продукцию США, стабилизацию курса юаня, а также дальнейшее устранение барьеров для иностранных инвестиций. В обмен администрация Трампа должна снять широкие санкции против китайских товаров и производителей. 

Среди нерешённых пока вопросов так называемые структурные реформы, за которыми скрываются претензии США к Пекину по вопросам прекращения государственных субсидий китайской промышленности, запрещения «принудительной передачи технологий» и защиты интеллектуальной собственности. 

Анализ показывает, что ситуация в торговом конфликте США и КНР вернулась к весне 2018 года. Тогда в процессе двусторонних консультаций Пекин согласился на постепенное уменьшение торгового дефицита с Соединёнными Штатами путём увеличения закупок американской сельхозпродукции, самолётов «Боинг», СПГ вместе с инвестициями в разработку газовых месторождений на Аляске. То есть перечень обсуждаемых вопросов практически совпадает сейчас и год назад. Весной 2018 года также складывались предпосылки для разрешения конфликта. 

Однако уже в мае – июне 2018 года Вашингтон неожиданно предъявил Пекину ультимативные требования тех самых «структурных реформ» под угрозой повышения тарифов, и переговоры с КНР были свёрнуты. Инициатором ужесточения требований к Китаю стал министр торговли США Уилбур Росс, который считал, что только увеличения закупок американской продукции Китаем для уменьшения двустороннего торгового дисбаланса недостаточно. По его мнению, только «структурные реформы» устранят дисбаланс так, чтобы он в будущем не воспроизводился. 

Было очевидно, что в американской формулировке данные требования Пекин не примет. Разговор о «структурных реформах» расценивается в Китае как покушение на фундаментальные принципы управления экономикой и основу политико-экономической системы КНР и по сути является таковым. Остальные требования предполагают, что в КНР существует государственная программа по «похищению технологий», в Пекине это отрицают. А Вашингтон не представил даже косвенных доказательств в подтверждение своих обвинений. Пекин предлагает Соединённым Штатам в случае возникновения таких подозрений общедоступный механизм их решения – судебную процедуру в рамках международных многосторонних механизмов. США на это не согласны, поскольку исчезает повод для продолжения конфронтации с КНР. Эта конфронтация под прикрытием борьбы с торговым дефицитом и «воровством технологий» давно превратилась в геополитическое «сдерживание Китая».

Через международные механизмы Пекин готов обсуждать и проблему госсубсидий, чтобы привести их со временем в соответствие с торговыми правилами ВТО, но без ущерба системе государственного управления экономикой. КНР согласна обсуждать эту проблему в рамках ВТО, но не будет этого делать на двусторонних переговорах с Вашингтоном. 

В «тарифной войне» Китаю с поразительной откровенностью советуют вместо покупки «большего количества американских бобов» решить с Америкой вопросы безопасности – «демонтировать военные объекты... в Южно-Китайском море», чтобы остановить «скатывание к китайско-американской холодной войне». 

В Китае эти американские мотивы понимают. Жёсткая позиция Пекина по «структурным реформам» на днях была в очередной раз отражена в англоязычной китайской «Глобал таймс»: заинтересованность США в «структурных реформах» не должна заставлять Пекин «изменить своё экономическое управление или даже свой путь развития». 

Поэтому возможная сделка, вероятно, будет касаться только тех пунктов, где есть ситуативное совпадение требований США и интересов КНР, либо тех, где КНР была с самого начала готова на уступки. Там, где этого нет, а нет этого в отношении «структурных реформ», вопрос будет отложен. 

Увеличение закупок американских товаров является приемлемой для Китая уступкой Вашингтону, а стабилизация юаня, привлечение иностранных инвестиций и большее открытие рынка иностранным товарам отвечает экономическим планам Пекина. 

В 2018 году китайские власти рассматривали плавную девальвацию юаня как способ восполнить потери от повышения американских тарифов. В конце 2018 года опасения чрезмерного падения юаня побудили Народный банк Китая стабилизировать юань, чтобы избежать массового вывода капитала из страны.

Кроме того, поскольку Китай стремится расширить свой финансовый сектор и привлечь инвесторов, помимо тех, которые ориентированы на экспортную промышленность, запрос на стабильный юань будет и далее расти. КНР сама заинтересована в выполнении этого пункта. Однако с учётом планов Пекина превратить со временем юань в мировую резервную валюту долгосрочные перспективы соглашения с Соединёнными Штатами остаются смутными. Ведь для этого Китаю придётся ослабить ограничения на открытую торговлю валютой, что будет противоречить требованиям США о стабилизации юаня. 

Так что ситуативное совпадение интересов США и КНР даёт основание для текущей сделки, но одновременно подрывает её перспективы в будущем. 

Американские эксперты также считают, что соглашение принципиально не изменит торговые отношения США с КНР. Из-за гегемонистских устремлений США соглашение вряд ли будет устойчивым. Так что в американо-китайских отношениях грядёт, скорее, перемирие, чем мир. 

К перемирию Трампа подталкивает и приближение последнего года его президентского срока. Для него становится критически важной поддержка тех слоёв, в частности фермеров, благосостояние которых зависит от экспорта американской продукции в КНР. А это вопрос скорейшего прекращения тарифного противостояния и заключения хоть какого-то соглашения о расширенных закупках Китаем американских товаров.