В основе системы глобальных финансов лежит парадокс. Доля США в мировой экономике снижалась на протяжении десятилетий, и теперь президент Трамп отступает от традиционной роли руководителя американской исполнительной власти как лидера свободного мира. Но доллар США остается, как говорится, всемогущим. «Американская исключительность никогда не была столь резкой», — заявил 24 сентября на симпозиуме Совета по международным отношениям глава департамента развивающихся рынков и главный глобальный стратег-аналитик «Морган Стенли инвестмен менеджмент» (Morgan Stanley Investment Management) Ручир Шарма.

По последним данным Европейского центрального банка, американская валюта составляет две трети международного долга и аналогичную долю глобальных резервных активов. Нефть и золото оцениваются в долларах, а не в евро или иенах. Когда сомалийские пираты держат корабли в море, они требуют доллары. А угрозы быть отрезанными от долларовой глобальной платежной системы наводят ужас на такие страны, как Иран, Северная Корея и Россия. Не будет преувеличением сказать, что первенство доллара, по крайней мере, столь же ценно для США, как и пара авианосных ударных групп.

Сейчас парадокс доллара показывает признаки разрушения. Политические лидеры, которые когда-то приняли гегемонию доллара, охотно или нет, теперь сдают назад. Председатель Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер в сентябре назвал «абсурдной» ситуацию, когда европейские компании покупают европейские самолеты за американскую валюту вместо своей собственной. В марте Китай бросил вызов доминированию доллара на мировых энергетических рынках посредством фьючерсного контракта на сырую нефть, номинированного в юанях. Россия в этом году сократила свои долларовые активы, заявив (неточно — прим. автора), что доллар «становится рискованным инструментом в международных расчетах». А министр финансов Франции Бруно Ле Майр сказал журналистам в августе, что хочет иметь финансовые инструменты, которые «полностью независимы» от США, заявив следующее: «Я хочу, чтобы Европа была суверенным континентом, а не вассалом».

Это нарушение баланса сил не является хорошей новостью для США. Исключительная роль доллара в глобальных финансах является «запредельной привилегией», как в 1965 году сказал Валери Жискар Д'Эстен, тогдашний министр финансов Франции. Если доллар потеряет свою центральную роль — это, безусловно, не угроза ближайшего времени — США окажутся более уязвимы после того, как произойдет потеря доверия инвесторов. Федеральной резервной системе, возможно, даже придется делать то, что делают другие страны, когда глобальные инвесторы паникуют: поднимать процентные ставки до болезненных уровней, чтобы спекулятивные деньги не вытекали из экономики. Как и сейчас, когда вспыхивает беда, ищущие убежища инвесторы наводняют американские рынки, как ни странно, даже тогда, когда США сами являются источником проблем, как это было в ходе глобального финансового кризиса прошлого десятилетия.

Сползание доллара также можно рассматривать как симптом изоляционизма США. Согласно декабрьской статье Барри Эйхенгрина из Калифорнийского университета в Беркли и двух исследователей из Европейского центрального банка, «в гипотетическом сценарии, если США будут изъяты из мира», падение позиций доллара может привести к росту средних процентных ставок в США на 0,8 процентного пункта.

Хотя любая серьезная эрозия статуса доллара займет годы, США не могут принимать свое превосходство как должное, говорит Эйхенгрин: «Быть действующей международной валютой — это преимущество, но это не единственное, что имеет значение».

Наиболее непосредственный риск для доллара заключается в том, что США переиграют политику своих финансовых санкций, особенно против Ирана и стран, которые ведут с Ираном бизнес. В мае администрация Трампа вышла из сделки 2015 года, которая ослабила санкции в отношении Ирана в обмен на обещание этой страны прекратить определенную ядерную деятельность. США вновь введут санкции 4 ноября и будут успешно давить на компании за пределами США, чтобы те не имели дел с Тегераном. Европейские компании и банки могут быть наказаны США в случае непреднамеренного совершения сделок с попавшими под санкции иранскими группами, такими как Корпус стражей исламской революции.

Европейские лидеры в ответ на то, что они воспринимают как посягательство на свой суверенитет, открыто работают над платежной системой, которая позволила бы их компаниям вести бизнес с Ираном, не будучи зажатыми Министерством финансов США и его мощным Управлением по контролю за иностранными активами. Одна из идей состоит в том, чтобы создать финансируемую правительством организацию, которая была бы менее уязвима для действий США, чем частная компания или банк, чтобы организовать обмен иранской нефти на продукты из Европы и, возможно, России и Китая. Французские чиновники говорят, что сделки могут быть структурированы как бартер, чтобы избежать привлечения банков. «Мы как европейцы не можем принять, что кто-то другой, даже если это наши ближайшие союзники и друзья, определяет, с кем мы можем вести бизнес», — сказала глава внешней политики Европейского Союза Федерика Могерини на глобальном бизнес-форуме «Блумберг» 26 сентября.

Продвижение европейцев к пониманию ситуации было медленным, поэтому вовремя не будет готово ничего, что сможет смягчить санкции, вступающие в силу в ноябре, говорит бывший чиновник Европейской комиссии говорит Карстен Бжески, который теперь является главным экономистом «ИНГ-ДВ» (ING-DiBa), немецкого филиала голландской банковской компании «ИНГ групп» (ING Group). Действительно, советник по национальной безопасности США Джон Болтон в конце сентября отверг европейский план в кулуарах заседания Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций, назвав Евросоюз «сильным в риторике и слабым в последующей деятельности». Он издевательски отметил: «Таким образом, мы будем наблюдать за развитием этой структуры, которая еще не существует и не имеет целевой даты для создания».

И все-таки Болтон может пожалеть о том, что отверг план европейцев. Даже если решение Европы не будет готово к прайм-тайму, его нужно рассматривать как часть широкого недовольства господством доллара. Это недовольство только нарастает. В 2016 году тогдашний министр финансов в администрации Обамы Джейкоб Лью в своем выступлении в ходе мероприятия «Фонд Карнеги за международный мир» предупредил, что «чрезмерное использование санкций может подорвать наши лидерские позиции в глобальной экономике и эффективность самих санкций». Широкая поддержка — это лучшая мера, сказал он. Он добавил, что США «должны быть готовы предложить смягчение санкций, если мы хотим, чтобы страны изменили свое поведение». Восстановление Трампом санкций вопреки пожеланиям партнеров по коалиции, без четких доказательств того, что Иран серьезно нарушил свои обязательства, похоже, нарушает оба принципа Лью (пресс-секретарь заявила, что Лью не был доступен для комментариев — прим. автора). Даже Марк Дубовиц, главный исполнительный директор Фонда защиты демократии, который выступает за действия против Ирана, говорит, что «всегда есть риск чрезмерного использования одного инструмента…. Нужны тайные действия, военные, региональная стратегия, политическая и информационная война».

Из всего того, что мы сейчас наблюдаем, лучше всего для доллара то, что его соперники слабы. Евро представляет собой валютный союз, но нет центрального налогового и расходного органа. Недавние проблемы Италии — это только последний вызов долговечности еврозоны. Китай — еще один претендент на трон. Но недемократическое руководство Китая настороженно относится к открытости глобальной торговли и потокам капитала, которые требуются при наличии широко используемой валюты. В декабрьском интервью новостному сайту «Кварц» (Quartz) Эйхенгрин сказал: «Каждая настоящая глобальная валюта в истории мира была валютой демократии или политической республики, еще в республиканских городах-государствах Венеции, Флоренции и Генуе в XIV-XV веках».

С другой стороны, и США в наши дни вряд ли привлекательны. «Что, если остальной мир обратится к США и спросит: „Что вы сделали для меня за последнее время?"», — сказала главный экономист «Стандард энд Пурш глобал рейтинг» (S&P Global Ratings) в США Бет Энн Бовино на ежегодном собрании Национальной ассоциации экономики и бизнеса в Бостоне 30 сентября.

Самой большой долгосрочной проблемой для состояния доллара является то, что экономисты называют дилеммой Триффина. Бельгийско-американский экономист Роберт Триффин заметил в 1959 году, что для того, чтобы США поставляли доллары остальному миру, они должны иметь торговый дефицит. Торговые партнеры оставляют доллары, которые они зарабатывают на экспорте, на своих резервных счетах, вместо того, чтобы тратить их на американские товары и услуги. Однако, в конечном счете, хронический торговый дефицит США подрывает доверие к доллару. Именно это заставило президента Ричарда Никсона отказаться от конвертируемости доллара в золото в 1971 году.

Экономист из Гарварда Кармен Рейнхарт привела долларовую дилемму Триффина на встрече бизнес-экономистов в Бостоне. «Теперь вы говорите, что это не проблема, наш долг не обеспечен золотом, — сказала она. — Но наш долг, как и любой долг, в конечном счете, поддерживается товарами и услугами, которые производит экономика». И, отметила она, «наша доля в мировом [ВВП] сокращается».

Когда Жискар д'Эстен придумал формулировку «запредельные привилегии», он имел в виду тот факт, что США получают то, что составляет постоянный беспроцентный кредит от остального мира, когда доллары держатся за пределами США. Как отмечает Эйхенгрин, Бюро гравюры и печати США обойдется всего в несколько центов выпустить счет за 100 долларов, но другие страны для их получения должны произвести на 100 долларов фактические товары и услуги. Доллары, которые иностранцы охотно принимают и торгуют ими между собой, похожи на небольшие зеленые долговые расписки для остального мира. Они позволяют американцам коллективно потреблять больше, чем они производят, чтобы жить не по средствам.

Недостатком привилегий Америки является то, что иностранный спрос на доллары повышает обменный курс, делая американскую продукцию менее конкурентоспособной на мировых рынках. Особенно во время спада в экономике, когда американские рабочие могут быть уволены с работы, и когда США импортирует продукты, которые могли бы быть произведены внутри страны. А накопление долларов за пределами США представляет собой передачу богатства другим странам. Если другие страны вдруг решат использовать свои доллары для покупки американских товаров и услуг, то у США внезапно появится много работы, но потребителям придется переключиться с жизни не по средствам к жизни на свои.

В целом, однако, руководство США выигрывает от наличия валюты, которая пользуется большим спросом. Вопрос в том, как удержать доллар в позиции предпочтительной мировой валюты. Одним из способов является сохранение дипломатических союзов. Исследования Эйхенгрина показывают, что страны, которые полагаются на ядерный зонтик США (Япония, Германия — прим. автора), имеют гораздо большую долю долларов в своих валютных резервах, чем страны, которые имеют свои собственные ядерные бомбы, такие как Франция, по-видимому, в связи с тем, что они чувствуют — их долларовая зависимость укрепляет связь с ними. Другой способ — сделать доллары свободно доступными для торговых партнеров, как это сделала Федеральная резервная система через «своп-линии» во время глобального финансового кризиса при председателе Бен Бернанке. И еще один — воздержаться от использования доминирования доллара в качестве дубинки для союзников. Как сказал Лью в 2016 году, «чем больше мы обусловливаем использование доллара и нашей финансовой системы приверженностью внешней политике США, тем больше растет риск миграции в другие валюты и другие финансовые системы в среднесрочной перспективе».

В создании материала принимали участие Ник Уэдхэмс (Nick Wadhams), Грэгори Вискьюси (Gregory Viscusi), Джоанна Смайэлик (Jeanna Smialek).