Возрождение инвестиционного протекционизма?

С приходом Трампа в Белый дом многие государства мира стали готовиться к серьёзной экономической обороне. 

Во-первых, речь идёт об обороне в сфере торговли. Трамп обещал вернуть Америке её утраченные позиции промышленной державы. Ради этого он готов пойти на повышение импортных пошлин и другие протекционистские меры. Естественно, другим странам придётся ответить Америке тем же. 

Во-вторых, понадобится оборона в сфере инвестиций. Трамп обещал повышать ключевую процентную ставку ФРС США и одновременно снижать налоговые ставки в реальном секторе экономики. Америка может стать «инвестиционным магнитом», который начнёт притягивать капиталы со всего мира. А это грозит миру серьёзными экономическими осложнениями. Уже в 2015 году, когда ФРС США заявила о планах повышения ключевой ставки, наметился разворот потоков капитала в сторону Америки. По оценкам Института международных финансов (Institute of International Finance), в 2015 году отток капитала с развивающихся рынков составил 732 млрд. долл. Подавляющая часть оттока капитала, 676 млрд. долл., пришлась на Китай. В 2016 году масштабы потерь капитала развивающимися рынками в первые три квартала были ниже, чем в 2015 году, но после победы Трампа на выборах в ноябре капитал побежал в сторону Америки веселее (итоги года мы узнаем в конце января). В любом случае странам периферии мирового капитализма придётся спасать свои экономики и свои валюты от обвалов. И средством такой защиты могут стать ограничения и запреты на трансграничное движение капитала в части его вывоза. 

Контроль государства над движением капитала

Нормой жизни контроль над движением капитала стал после Бреттон-Вудской международной конференции 1944 года. Её решения определили основные параметры послевоенной мировой валютно-финансовой системы и были зафиксированы в Уставе Международного валютного фонда (МВФ). VI статья Устава МВФ фактически разрешила применение контроля над движением капитала. В третьем разделе VI статьи Устава до сих пор записано: «Члены Фонда могут осуществлять контроль, необходимый для регулирования перемещения международного капитала, однако ни один член Фонда не может осуществлять контроль в такой степени, что он ограничивает платежи по текущим операциям или слишком задерживает трансферт средств, предназначенный для урегулирования обязательств, за исключением случаев, описанных в статье VII, раздел 3(б) и статье ХIV, раздел 2». Иного решения и быть не могло, поскольку краеугольным камнем конструкции мировой валютно-финансовой системы были фиксированные курсы валют, валютные паритеты и золотые паритеты валют. Такая жёсткая конструкция предусматривала поддержание равновесия платёжных балансов. И если в части текущих операций (платежи по внешней торговле и т.п.) ещё допускались дисбалансы, то быстро выравнивать платёжный баланс можно было за счёт международного движения капитала. Контроль над движением капитала и был надёжным инструментом управления и капитальными операциями, и всем платёжным балансом. Один из разработчиков Устава МВФ Дж. Кейнс был рьяным сторонником контроля над движением капитала. 

Вашингтонский консенсус выше Устава МВФ

Однако для транснациональных корпораций и банков такой контроль был настоящими оковами, ограничивающими их маневры на мировых рынках в поисках максимальной прибыли. Это было одной из причин демонтажа Бреттон-Вудской системы и перехода к Ямайской валютно-финансовой системе. МВФ, который обеспечивал переход к новой системе, сначала допускал, а затем даже приветствовал отход стран от фиксированных и стабильных курсов национальных валют и переход их в режим свободного плавания. Соответственно, сначала Фонд допускал отход стран от контроля над движением капитала, а затем уже приветствовал ликвидацию такого контроля. Сначала контроль отменили (в 80-е годы) экономически развитые страны, развивающиеся страны не спешили это делать. Однако в 90-е годы Фонд уже стал запрещать странам использование контроля над движением капитала под угрозой применения санкций к нарушителям. Заметим, что статью VI Устава МВФ никто не отменял, Фонд откровенно нарушал Устав, по которому должны жить и сама организация, и государства-члены. Либерализация международного движения капитала стала неотъемлемой частью Вашингтонского консенсуса – свода неписаных правил экономического либерализма, которые оказались выше Устава МВФ. 

В конце ХХ века МВФ под флагом Вашингтонского консенсуса и лозунгами глобализации смёл остатки контроля над движением капитала. Однако мир недолго пребывал в состоянии эйфории от экономического и финансового либерализма. Первым звонком стал финансовый кризис в странах Юго-Восточной Азии в 1997-98 гг. Стая матёрых финансовых спекулянтов под эгидой Сороса обвалила тогда национальные валюты многих стран. Особенно пострадали Таиланд, Малайзия, Индонезия, Южная Корея, в меньшей степени - Япония, Гонконг, Лаос, Филиппины, Китай, Индия и Вьетнам. Затем был уже не «звонок», было землетрясение в виде мирового финансового кризиса 2007-2009 гг. 

И всем стало понятно, что новых финансовых землетрясений национальные экономики могут не выдержать. Против финансовых цунами следует выстраивать защитные стены в виде контроля над трансграничным движением капитала. Контроль нужен как на «входе», так и на «выходе». 

Методы контроля капитальных операций

За столетие человечество накопило богатый арсенал методов контроля капитальных операций. Все они могут быть разделены на административный, или прямой контроль и рыночный, или косвенный контроль. Административный контроль ограничивает операции с капиталом и связанные с ним платежи (прежде всего, перевод инвестиционных доходов в виде дивидендов, процентов, иных форм прибыли) с помощью запретов, специальных процедур получения разрешений, установления количественных лимитов. 

Косвенный контроль препятствует перемещению капитала и связанным с ним операциям посредством их обременения дополнительными издержками в виде специальных обменных курсов валют, налогов, резервирования средств. До недавнего времени использовалась, например, множественность валютных курсов для разных видов операций. Как минимум существовало два валютных курса – для текущих операций (в первую очередь, это внешняя торговля) и для капитальных операций платёжного баланса. В рамках капитальных операций может быть своя дифференциация, при которой, скажем, операции в виде прямых инвестиций получают преференциальный обменный курс, а операции спекулятивного характера – менее выгодный. Движение капитала может влиять на валютный курс национальной денежной единицы, но этот курс по капитальным операциям не будет затрагивать обменные операции для обслуживания внешней торговли, где будет свой устойчивый валютный курс. Валютные курсы для участников капитальных операций могут быть дополнительно дифференцированы в зависимости от статуса этих участников: резидент – нерезидент, государственная организация – частное юридическое лицо. 

Что касается использования налогов, то в подавляющем большинстве случаев объектом налогообложения является не сама инвестиция (финансовые средства, выходящие или входящие в страну), а приобретаемые или создаваемые активы. Потоки капитала могут также регулироваться с помощью ставок налогов, которыми облагаются доходы от инвестиций. 

Широко известен такой метод контроля, как косвенное налогообложение в форме беспроцентных резервных обязательств или депозитных требований. Данная форма контроля над движением капитала является, пожалуй, самой распространённой в международной практике. Её суть заключается в том, что инвесторы обязаны бессрочно депонировать на счетах центрального банка часть денежных средств (в национальной или иностранной валюте), равную определённой доле вложений на внутреннем рынке или нетто-позиции в иностранной валюте. Депозитные требования позволяют контролировать как приток, так и отток капитала из страны. В последнем случае инвестор должен зарезервировать часть экспортируемого капитала. В случае давления на курс национальной валюты центральный банк может полностью нивелировать атаку спекулянтов, повысив требования по иностранным активам до 100 % от объёма вложений.

Другие методы косвенного регулирования могут принимать форму ценового и количественного контроля. Все они основываются на дискриминации по отношению к различным типам операций и инвесторам. Примером таких методов регулирования являются дополнительные банковские отчисления в резервные фонды для страхования вложений в иностранные активы. Власти могут сдерживать привлечение ссудного капитала из-за границы введением условия наличия высокого кредитного рейтинга компании (организации). 

Важным элементом системы контроля являются ограничения и запреты не только на трансграничные потоки капитала, но и на вывод из страны доходов иностранных инвесторов. Капитал может допускаться в страну без каких-либо ограничений и условий. За исключением одного: доходы, получаемые от иностранных инвестиций, должны реинвестироваться в экономику данной страны. В некоторых случаях абсолютного запрета на вывод инвестиционных доходов нет, но есть ограничения, призванные заставить инвестора работать на экономику страны пребывания. 

От Исландии до Китая

Стоит назвать наиболее яркие примеры введения ограничений в сфере международного движения капитала за последнее десятилетие. Первый относится к Исландии. В 2008 году эта небольшая страна оказалась банкротом, когда национальные банки зафиксировали дефолт по долгам на сумму в 85 млрд долларов. Одной из мер по выходу из кризиса стало введение ограничений на вывоз капитала из страны. Иностранные инвесторы, прежде всего несколько крупных американских фондов, оказались «запертыми» в стране и вынуждены были нести убытки, порождённые кризисом. Если бы иностранцы покинули страну, экономический и финансовый обвал в Исландии был бы намного глубже. Сейчас процесс восстановления экономики Исландии близок к завершению. В конце прошлого года руководитель Центробанка Исландии Мар Гюдмюндссон заявил, что страна накопила достаточные валютные резервы, банковская система встала на ноги и в 2017 году Исландия приступит к поэтапной отмене валютных ограничений по движению капитала. 

Другой пример касается Кипра, где ранней весной 2013 года разразился банковский кризис. Тогда в спешном порядке были введены ограничения на перевод валютных средств как в наличной, так и безналичной форме за пределы острова, на вывоз еврооблигаций, также установлены лимиты на операции с использованием кредитных и дебетовых карт за пределами Республики Кипр и т.д. Крупные платежи, обусловленные договорными обязательствами юридических и физических лиц, могли осуществляться лишь с разрешения контролирующих органов Центробанка Кипра. Указанные ограничения действовали в течение двух лет и окончательно были отменены лишь в апреле 2015 года. 

В Индии и Нигерии за последние несколько лет ограничили доступ граждан к иностранной валюте. Аналогичные меры предпринимаются в ряде стран на постсоветском пространстве. Так, власти Азербайджана в январе 2016 года ввели ограничения на движение капитала в стране после падения в 2015 г. валютного курса маната почти в два раза. Наиболее значимой мерой стало установление 20-процентного сбора за вывод валюты за рубеж с инвестиционной целью. 

С победой на президентских выборах в США Дональда Трампа и его обещаниями создать в американской экономике 25 миллионов новых рабочих мест некоторые эксперты высказывают осторожные предположения: Америка может ввести ограничения на экспорт капитала. 

Страной с ярко выраженными ограничениями на экспорт и импорт капитала является Китай. Несмотря на заявления Пекина последних лет о том, что он будет проводить курс на либерализацию в сфере трансграничного движения капитала, с ноября месяца 2016 года была взята линия на закручивание гаек, которое особенно коснулось вывоза капитала. Однако это уже тема отдельного разговора.

Рейтинг публикации:

0




Комментарий от редакции:

Демонтаж свободной торговли

Анна Королева «Expert Online» 2017

• 

В понедельник президент США Дональд Трамп перечеркнул одним росчерком пера несколько лет работы администрации Барака Обамы, объявив официально о выходе из соглашения о Транстихоокеанском партнерстве (ТТП). Соглашение было призвано вернуть влияние Америки в регионе, где Китай занимает все более сильные позиции. Дональд Трамп назвал свое решение «великим делом для американского рабочего».

Соглашение о создании зоны свободной торговли было инициировано именно США и готовилось при прежнем президенте Бараке Обаме нескольких лет. В феврале 2016 года оно было подписано 12 странами и подразумевало создание широкой зоны свободной торговли в регионе АТР. Пока Трамп подтвердил намерение развивать двусторонние отношения с другими странами.

Между тем, другие страны начали оценивать сложившуюся ситуацию. Например, глава министерства экономики Германии, немецкий вице-канцлер Зигмар Габриэль заявил, передает агентство «Прайм», что экономика Германии использует любые возможности для торговли в Азии и Южной Америки после выхода США из соглашения о Транстихоокеанском партнерстве. "Если Трамп начнет торговую войну с Азией и Южной Америкой, это откроет возможности для нас... Трамп должен признать, что американская экономика не конкурентоспособна, в отличие от немецкой", - заявил чиновник.

Вице-канцлер также раскритиковал предупреждение Трампа о том, что он может ввести 35%-ный тариф на немецкие машины, которые импортируются из Мексики. Габриэль напомнил, что только 10% экспорта из Германии идет в США, в то время как 60% поступает в Европу. "Вы можете видеть вес наших экономических интересов". – сказал он.

Для США выход из ТТР не несет негативных последствий, поскольку Америка не успела до конца в это соглашение войти, полагает начальник управления операций на российском фондовом рынке ИК "Фридом Финанс" Георгий Ващенко. Изначально оно задумывалось против Китая, чтобы сдержать его экспансию в страны ЮВА. Для  той же Германии и других стран ЕС более важным будет, как США поведет себя в отношении Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства (ТТИП). Это более глобальное соглашение, охватывающее страны, на которые приходится свыше 80% мирового ВВП.

По мнению эксперта, и здесь политика нынешней американской администрации будет более жесткой, и возможно, что соглашение не будет подписано до 2018 года.

Россия при этом в среднесрочном персективе никаких последствий не почувствует. Любая затяжка времени в вопросе снижения пошлин между ведущими странами могла бы пойти на пользу, но, к сожалению, основа экспорта нашей страны - сырье, а не готовая продукция. Поэтому ощутимых преимуществ от противоборства США и стран Европы и ЮВА российский бизнес не получит.

Никаких реальных экономических последствий выхода США из Транстихоокеанского партнерства не может быть, поскольку формально структура, призванная потеснить Китай на рынках азиатско-тихоокеанского региона, до сих пор существует только в громких заявлениях политиков и на бумаге, соглашается и аналитик «Алор Брокер» Кирилл Яковенко. На сегодняшний день договор о создании организации не ратифицирован всеми странами-участницами в силу наличия острых противоречий относительно масштабов торговых преференций и возможности защиты отдельных секторов экономики от импорта, следовательно де-факто США выходит из договора, который никогда не вступал в силу, следовательно никакого ущерба ни экономике США, ни Японии, ни другим странам он не принесет.

Вся шумиха вокруг сначала намерений, а теперь уже свершившегося факта выхода Америки из договора, раздувается в основном благодаря мощнейшему парламентскому лобби крупнейших корпораций США, которые и являлись основными бенефициарами данного соглашения, полагает аналитик. ТТП был одним из крупнейших геополитических проектов администрации Обамы и корпоративного лобби, но для Трампа, заявляющего о планах перехода к политике протекционизма в экономике, он мог стать настоящей занозой. Теперь же Транстихоокеанское партнерство, инициатором создания которого был Вашингтон, по сути не имеет никакого смысла. Впрочем ставить крест на дальнейшем развитии торговых отношений между странами региона не стоит: АТЭС и АСЕАН продолжат развиваться.

Но и выиграть от этого шага вряд ли кому удастся. Та же Германия, указывает Яковенко, чьи официальные лица уже успели отметить один из первых шагов Трампа, от выхода США из ТТП не приобретет никаких дивидендов, просто потому что ее присутствие в странах региона мало. Основу экспорта ФРГ составляет продукция крупунейших предприятий, занятых в сфере машиностроения, автомобилестроения, электротехническое оборудование (в первую очередь произведенное SIEMENS), химия и потребительская бытовая техника, которая, впрочем, в основном оседает на рынках ЕС. Стоит ли говорить, что при условии своей дороговизны в сравнении с продукцией, выпускаемой японскими, корейскими и китайскими компаниями, лучшее на что в регионе может претендовать Германия - это экспансия в сфере товаров элитного потребления.

Более интересным станет развитие ситуации в двустронних торговых отношениях между США и Германии. Для ФРГ США является крупнейшим торговым партнером с 2015 года, товарооброт между странами при этом превышает 170 млрд евро. При этом сальдо торгового баланса находится на стороне Германии, то есть объем экспорта в Америку превышает объемы импорта. В случае реализации протекционистской политики Трампа, Германия будет нести колоссальные убытки, причем компенсировать их за счет Азии и Латинской Америки просто не сможет, поскольку эти рынки уже давно поделены и сформированы. При этом переориентация будет сопровождаться колоссальными вложениями в производство, поскольку спрос на рынках бедных стран кардинально отличается от спроса в США.

Нельзя взять и перенаправить ранее производимые для США премиальные автомобили и продать их, скажем, в Перу или в Индонезии за ту же цену - они просто будут невостребованы, заключает Кирилл Яковенко. Перспективы введения заградительных 35-процентных пошлин на автомобили из ФРГ сейчас являются огромной угрозой для всего германского автопрома без преувеличений, а заявления о том, что выход США из ТТП и дальнейшее развитие политики протекционизма принесут Германии и Европе в целом выгоду, можно считать исключительно популистскими и не имеющими под собой никакой почвы.

Ключевые теги: Геополитика
Комментарии (0) | Распечатать

Добавить новость в: