Как преодолеть энергетический клинч России и ЕС
Станислав Притчин – кандидат исторических наук, научный сотрудник Центра изучения Центральной Азии и Кавказа Института востоковедения РАН.
Резюме: С вводом в строй восточных проектов российская газотранспортная система даст возможность направлять газ как в Европу, так и в АТР. Открытость же инфраструктуры превратит Россию в Евразийский распределительный центр.
Украинский кризис до предела обострил российско-европейские отношения, в том числе и в энергетической сфере. Россия в ответ на откровенное противодействие со стороны Евросоюза отказалась от строительства «Южного потока». В свою очередь Еврокомиссия разрабатывает очередной план снижения зависимости от Москвы. В числе прочих рассматривается идея энергетического союза ЕС и единых закупок сырья европейскими компаниями. Выходом из непростой ситуации в отношениях соседей могло бы стать заключение некоего энергетического пакта о ненападении, фиксирующего текущей уровень сотрудничества и предусматривающего начало обсуждения нового формата взаимодействия на будущее.
Увы, два фактора пока не дают повода рассчитывать на нечто подобное: все еще достаточно острая фаза украинского кризиса, а также желание нового состава Еврокомиссии оправдать возложенные на него ожидания. По опыту предыдущих лет, по крайней мере на первом этапе своей работы, еврочиновники предлагают и реализуют самые решительные антироссийские шаги в энергетике. Тем не менее у России есть возможность без потери стратегических позиций сделать шаг навстречу. С одной стороны, Москва решила сменить глобальный подход во взаимоотношениях с Евросоюзом и сосредоточиться в будущем на доставке газа только до границы единой Европы. С другой, еще более усилить позиции России мог бы частичный доступ центральноазиатских и южнокавказских партнеров к российской газотранспортной инфраструктуре. В таком случае Россия, не нарушая требований ЕС, могла бы стать не только главным поставщиком газа для Европы, но и полноценной энергетической диспетчерской для Евразии.
Регулирование и ограничение в свободе поставщиков – инструмент ЕС
Отношения России и Евросоюза в вопросах энергетического сотрудничества всегда были сложными. Каждая из сторон считала, что ее ресурс (у России – газ, у Европы – потребитель) ценнее, чем актив партнера. Украинский кризис перевел относительно конструктивный диалог в формат игры с нулевой суммой, когда обе стороны готовы нести потери и убытки, лишь бы было хуже соседу. Тем не менее взаимозависимость в энергетике остается очень высокой. Так, в энергетическом балансе ЕС 2013 г. доля поставок газа из России составила 30%, максимум за несколько лет. «Газпром» поставил в Европу и Турцию 162,7 млрд куб. м газа. Всего же, по оценкам российской компании, европейский рынок в 2013 г. составил 476 млрд куб. м., вместе с Турцией 541 млрд куб. м, в 2012 г. потребление Европы и Турции достигло 529 млрд куб. метров. Столь высокая зависимость от одного поставщика весьма беспокоит европейских чиновников. В течение многих лет Евросоюз ищет эффективные инструменты снижения зависимости.
Главным юридическим орудием стала Энергетическая хартия, призванная ограничить монополизацию и соответственно рост политического влияния поставщиков. Учитывая, что именно «Газпром» является главным партнером ЕС в энергетике и традиционно проводил довольно активную политику по наращиванию поставок и выходу на конечного европейского потребителя, несложно догадаться, что целью хартии всегда было обуздание амбиций российской компании.
Руководствуясь нормами документа, Брюссель сдерживает всякие попытки Москвы выстроить газотранспортную инфраструктуру в обход транзитных стран. Противодействие «Южному потоку» в конечном итоге привело к отказу России от его строительства, но и с «Северным потоком», несомненно выгодным для Евросоюза, все также неоднозначно. «Газпрому» так и не удается использовать трубопровод на полную мощность из-за юридических препон. Согласно нормам хартии, российская компания может задействовать только 50% мощности специально построенного газопровода OPAL, соединяющего «Северный поток» с внутриевропейской инфраструктурой. А ведь других поставщиков для данного трубопровода физически нет. Европейский союз отказался разрешить продление трубопровода до Великобритании из-за опасений повысить зависимость от «Газпрома». В настоящее время «Северный поток» при проектной мощности 55 млрд куб. м используется лишь наполовину. В 2013 г. объем прокаченного газа составил 23,77 млрд кубометров.
С российской стороны политика Евросоюза выглядит более чем странной. В недавнем интервью «Коммерсанту» министр энергетики Александр Новак заявил: «Мы предложили европейцам свои услуги по строительству газопровода в центр Европы, в том числе за счет средств “Газпрома”. К сожалению, наши европейские коллеги не понимают, что такие крупные проекты нельзя регулировать так же, как строительство своей собственной газораспределительной сети». То есть Россия без финансового участия Евросоюза осуществляет газотранспортные проекты для обеспечения его энергетической безопасности, а Брюссель не только не приветствует такой подход, но и активно противодействует. И главный мотив европейских чиновников – слишком высокая зависимость от России.
Необходимо оговориться, что с точки зрения реального обеспечения независимости от России политика Еврокомиссии, мягко говоря, слишком прагматична. ЕС сам не является инициатором проектов, не выделяет средства на их реализацию, а ограничивается лишь морально-политической поддержкой. Так, заводы по регазификации СПГ строятся европейскими странами самостоятельно. Амбициозный проект «Набукко», несмотря на высокую политическую заинтересованность в его осуществлении, так и остался на бумаге именно из-за отсутствия реальных шагов со стороны исполнительных органов и европейских компаний. А среди новых проектов, которые реализуются или планируются, нет ни одного, который бы строился при прямом участии и по инициативе ЕС. Южный энергетический коридор, фигурирующий в официальных документах и заявлениях Еврокомиссии, базируется на азербайджанских трубопроводах через Грузию, Турцию, Грецию до Италии, которые SOCAR (Государственная нефтяная компания Азербайджана) сооружает с партнерами.
После отказа России от «Южного потока» европейские чиновники в очередной раз вспомнили о Транскаспийском газопроводе, который должен соединить туркменскую газовую систему с инфраструктурой Азербайджана, чтобы обеспечить возможность поставок туркменского газа в ЕС и таким образом снизить зависимость от газа российского. В Еврокомиссии заявили, что Транскаспийский проект должен стать частью Южного энергетического коридора. Но эта идея напрочь лишена экономической целесообразности. Во-первых, строящаяся из Азербайджана до границы между Турцией и Евросоюзом инфраструктура рассчитана только на газ с месторождения «Шах-Дениз-2». Если допустить, что найдутся инвесторы на сам Транскаспийский газопровод, придется значительно увеличивать мощности Трансанатолийского проекта и участка Азербайджан – Грузия – Турция. Во-вторых, переизбыток газа, проходящего через Турцию: азербайджанский газ, российский с перенаправленного «Южного потока», создадут ситуацию, когда появление даже 5 млрд туркменского газа будет не выгодно ни России, ни Азербайджану, так как обострит конкуренцию за потребителя. Более того, даже американские аналитики отмечают экономическую эффективность поставок через Турцию именно российского, а не туркменского газа. Более того, никто из представителей ЕС ни разу не говорил о рентабельности гипотетической поставки туркменского газа в Европу. Себестоимость центральноазиатского сырья будет огромной, учитывая плечо доставки и объем необходимых инвестиций в строительство. Подходы официального Брюсселя к Транскаспийскому проекту лишний раз демонстрируют, что Евросоюз предпочитает любой самый дорогой газ, полученный не из России или в обход ее.
При реализации энергетической политики европейцы в первую очередь делают упор на регулирование, а не на реальное создание независимой инфраструктуры, и для России как ключевого поставщика возникает множество проблем. Каждый новый состав Европейской комиссии начинает работу с откровенно антироссийских шагов, так было и с предыдущим еврокомиссаром по энергетике Гюнтером Этингером, который, впрочем, по мере включения в работу стал вполне конструктивным партнером и переговорщиком. Новая Еврокомиссия формировалась в разгар украинского кризиса, и этот фактор повлиял на выбор кандидатов. В довольно запутанной системе распределения полномочий главным распорядителем энергетической политики стал представитель Словакии Марош Шефчович в статусе вице-председателя Еврокомиссии. Создание специального поста в высшем руководстве ЕС само по себе говорит о важности энергетического вопроса. В новом составе Еврокомиссии еще несколько чиновников, которые в той или иной степени курируют связанные с энергетикой вопросы.
Одной из главных задач Шефчовича станет координация работы коллег, реализация идеи энергетического союза ЕС, проект которого должен быть представлен в феврале 2015 года. Смысл инициативы заключается в создании в Евросоюзе единой, устойчивой, стабильной энергетической системы за счет установления правил и процедур по организации системы взаимопомощи и поддержки на случай проблем с поставщиками энергоресурсов. Предусматривается создание газовых хранилищ и развитие широкой сети внутриевропейских газопроводов, а также стимулирование использования «зеленой» энергетики. Следующим этапом должна стать выработка единой закупочной политики. Инициативы ЕС в первую очередь нацелены на укрепление позиции единой Европы на переговорах с поставщиками энергоресурсов и прежде всего с Россией. Даже частичная реализация мер по созданию энергосоюза серьезно сократит пространство для маневра для всех без исключения поставщиков.
Россия меняет подходы к европейскому рынку
Российское руководство и менеджмент «Газпрома» довольно неожиданно для западных партнеров серьезно изменили подходы к европейскому рынку. Если до нынешнего кризиса российская компания вела политику активной экспансии и выхода на конечного потребителя, добивалась эксклюзивного положения главного поставщика газа в ЕС, то все изменилось 1 декабря 2014 г. во время визита Владимира Путина в Анкару. После переговоров с турецким коллегой Реджепом Тайипом Эрдоганом российский президент объявил об отказе от строительства газопровода «Южный поток» по дну Черного моря через Болгарию и переориентации проекта на Турцию. Главной же сенсацией стало решение строить инфраструктуру лишь до границы с Евросоюзом, оставляя самим европейцам право на дальнейшее развитие газопроводов и доставку сырья конечному потребителю. Несколько позже глава «Газпрома» Алексей Миллер и министр энергетики Александр Новак продемонстрировали, что это был не экспромт, а взвешенный шаг, согласованный российским руководством и менеджментом компании.
Таким образом, Москва пошла навстречу требованиям Третьего энергопакета ЕС. Неприятной стороной российского решения для Еврокомиссии является не столько необходимость самостоятельно вкладывать значительные средства в развитие внутренних газопроводов (хотя и это фактор), а существенное повышение роли Анкары в вопросах энергобезопасности Европы. В случае реализации всех российских и азербайджанских проектов через Турцию может пойти до десятой доли всего газа, потребляемого сегодня Евросоюзом.
Вместе с тем, отказ от такого дорогого проекта, как «Южный поток», с высокими политическими рисками – продуманное решение не только из-за неблагоприятной для России финансовой ситуации. Есть дополнительные мотивы, такие как усиление переговорных позиций с Брюсселем по вопросу расширения «Северного потока» и использования внутреннего европейского газопровода OPAL. Не случайно спустя несколько дней после визита Путина в Анкару официальный представитель «Газпрома» Сергей Куприянов заявил, что компания, несмотря на задержку разрешения Еврокомиссии на освоение 50% мощностей газопровода, все же рассчитывает получить право использовать весь ресурс проекта, чтобы максимально задействовать возможности «Северного потока». Параллельно «Газпром», опять же выполняя требования Энергетической хартии, заявил об отказе от обмена активами со своим немецким партнером холдингом BASF, который предполагал получение российской монополией пакетов акций в компаниях по торговле и хранению газа в Европе.
Вместе с тем итоги первого визита вице-президента Еврокомиссии Мароша Шевчовича в Москву и результаты его переговоров с главой «Газпрома» Алексеем Миллером и членами российского правительства демонстрируют, что большая игра вокруг «Турецкого потока» и будущего энергетического сотрудничества между Евросоюзом и Россией только начинается. Так, глава российской монополии заявил по итогам встречи с Шевчовичем, что турецкое направление экспорта уже к 2020 г. позволит перенаправить все транзитные потоки российского газа, которые сейчас идут в ЕС через Украину, а европейцам нужно будет просто построить инфраструктуру к границе с Турцией, чтобы получать газ из России по текущим контрактам. На что представитель Еврокомиссии с удивлением заявил, что Россия рискует потерять статус надежного поставщика, так как по существующим договорам российское сырье должно поступать в Центральную Европу, а, характеризуя поставку 50 млрд куб. м газа через Турцию, он сказал, что следует найти «экономически более обоснованное решение».
В нынешних условиях обмена резкими заявлениями и демаршами для «Газпрома», несмотря на демонстративную независимую от Европейского союза политическую линию, все-таки крайне важно найти взаимопонимание с партнерами в первую очередь по вопросу расширения «Северного потока». Приняв решение о строительстве газопровода через Турцию, Россия допускает появление дополнительных политических рисков. Российско-турецкое сотрудничество на примере взаимодействия по «Голубому потоку» имеет негативный опыт одностороннего пересмотра Анкарой достигнутых договоренностей. Учитывая амбиции Турции стать масштабным энергетическим хабом, риски политического использования вентиля со временем возрастут. Важно также учитывать, что к 2018–2020 гг., сроку окончания работ по строительству «Турецкого потока», на рынки Южной Европы должен начать поступать азербайджанский газ с месторождения «Шах-Дениз-2» в объеме 10 млрд куб. метров. В среднесрочной перспективе через Турцию в Европейский союз с высокой долей вероятности может прийти иракский и иранский газ. В условиях не очень простых отношений Брюсселя и Анкары газовый транзит в какой-то момент превратится в инструмент турецкого давления.
В этой связи акцент россиян на «Северный поток» понятен. Но следует предпринять еще ряд мер, чтобы снизить риски – транзитные со стороны Турции и ограничительные со стороны Евросоюза.
Учитывая высокий уровень личного доверия между российским и азербайджанским президентами, целесообразна неформальная координация между Москвой и Баку практически одновременного выхода на рынок Южной Европы, а также выработка совместных шагов на случай использования Турцией транзитных возможностей в качестве политического инструмента.
Для серьезного укрепления позиций на европейском и мировом рынке можно использовать активно развивающиеся в России проекты СПГ. Широкая сеть регазификационных терминалов в Европе позволяет без серьезных вложений в трубопроводную инфраструктуру загрузить российские этим мощности, в первую очередь ямальские. Координирующая роль Минэнерго позволит избежать конкуренции между отечественными поставщиками и дополнить существующие трубопроводы поставками СПГ.
Газовый пульт Евразии
Как уже отмечено, перспективы формирования энергосоюза ЕС создают для России совершенно новые условия, и чтобы сохранить сильные переговорные позиции с Брюсселем, понадобятся нестандартные решения. Помимо уже отмеченных возможных мер (развитие СПГ, расширение «Северного потока») предлагается открытие российской газотранспортной инфраструктуры для центральноазиатского и азербайджанского газа. Несколько лет назад, еще до появления газопровода Баку – Тбилиси – Эрзерум, компания SOCAR предложила «Газпрому» прокачивать азербайджанский газ через Россию в Европу в таких объемах и направлениях, чтобы не составлять прямую конкуренцию российской компании.
Естественно, на тот момент предложение было отвергнуто. Сейчас для его реализации есть все предпосылки. С одной стороны, если посмотреть на динамику изменения закупок центральноазиатского газа, который «Газпром» покупает по рыночной цене, можно увидеть постепенное снижение объемов. В 2007 г. Россия приобрела 42,6 млрд кубометров газа в Туркменистане, 9,6 – в Узбекистане, 8,5 – в Казахстане. В 2013 г. туркменского газа в Россию поступило 10,95 млрд куб. м, узбекского – 5,66, казахстанского – 11,87, азербайджанского – 1,38 (поставки из Азербайджана начались в 2010 г. с 0,8 млрд кубометров, пик пришелся на 2012 г., когда закуплено 1,6 млрд кубометров). То есть незначительная положительная динамика наблюдается только в отношении Казахстана. Более того, в российской прессе в октябре 2014 г. появилась информация, официально, правда, не подтвержденная, что «Газпром» в ближайшие годы вовсе откажется от закупок газа в Узбекистане и Туркменистане. Одной из причин резкого снижения поставок, в частности из Туркмении, является отрицательная рентабельность центральноазиатского газа при переходе на рыночные цены. То есть, покупая у центральноазиатских стран газ по рыночной цене, «Газпром» практически за свой счет его перекачивает европейским потребителям. В такой ситуации предоставление Россией части своих мощностей центральноазиатским республикам выглядит экономически выгодным, так как гарантирует стабильные и предсказуемые транзитные сборы за использование газотранспортной системы. Естественно, чтобы избежать конкуренции между российским сырьем и газом из региона, необходимо в рамках долгосрочных контрактов предварительно согласовывать возможные объемы и направления экспорта.
Для ЕС, особенно в условиях создания энергетического союза, возможность заключения прямых контрактов со странами Центральной Азии – момент однозначно позитивный, и с правовой точки зрения он позволит снять существующие претензии к российским проектам, таким как «Северный поток», так как появятся альтернативные поставщики. Предсказуемая транзитная политика России позволит в долгосрочном плане снять с повестки дня строительство дорогостоящих и политизированных обходных газопроводов, таких как Транскаспийский проект из Туркменистана в Азербайджан.
С другой стороны, в стратегии деятельности «Газпрома» в Центральной Азии зафиксировано намерение компании укреплять свои позиции в регионе. На практике мы видим колоссальное усиление Китая за счет активной системной работы в Центральной Азии. Так, летом 2014 г. запущена уже третья ветка газопровода Центральная Азия – Китай с проектной мощностью 25 млрд куб. метров. В настоящее время КНР покупает в регионе бóльшую часть газа. При этом ценовые параметры сделок остаются закрытыми. Но поскольку подписание соглашений о поставках газа в Китай проводилось на фоне выделения Пекином многомиллиардных кредитов странам региона в кризисные годы, можно с высокой долей уверенности предполагать, что цена эта значительно ниже рыночной.
Текущее положение – лишь этап в китайской экспансии. Уже начато строительство новой ветки «D» проектной мощностью 25 млрд кубометров из Туркменистана через Узбекистан, Таджикистан и Киргизию. Этот проект и вовсе грозит перекроить региональный газовый рынок, позволив Китаю стать полноценным координатором энергетических потоков. Так, например, в случае строительства газопровода Киргизия и Таджикистан смогут получать туркменский газ и тем самым лишить Узбекистан серьезного рычага давления. Как отмечают китайские эксперты, на фоне масштабного экономического сотрудничества Ташкент не сможет отказать Пекину, и ему придется согласиться пропустить через свою территорию транзитный газопровод.
Таким образом, складывается ситуация, когда российское северное направление экспорта становится возможностью для стран Центральной Азии диверсифицировать риски, связанные с наличием одного мощного покупателя в лице Китая. Возможность заключить прямые соглашения со странами ЕС и начать поставки позволит Казахстану, Узбекистану и Туркмении, с одной стороны, диверсифицировать экспортные риски, а с другой – наладить прямой экономический диалог с Евросоюзом в газовой сфере.
С вводом в строй восточных проектов российская газотранспортная инфраструктура даст возможность направлять газ как в Европу, так и в Азиатско-Тихоокеанский регион, и реализация идеи открытости инфраструктуры позволит России превратиться в настоящий Евразийский газовый узел.
Россия и Европа: общие интересы
Очевидно, что и Россия, и Евросоюз жизненно заинтересованы в прозрачном и предсказуемом, обоюдно неполитизированном сотрудничестве в энергетической сфере. При этом страны-транзитеры (Украина, Турция) имеют собственные интересы и лишь усложняют и без того непростые отношения между Брюсселем и Москвой.
России и ЕС необходимо в конце концов осознать, что их соседство – данность, которую не изменить, то же самое можно утверждать и про энергетическую взаимозависимость. Естественно, обе стороны заинтересованы в снижении уровня этой зависимости, но в одночасье ситуацию не изменить, и уж тем более невозможно построить новый «железный занавес», отгородиться друг от друга и прекратить сотрудничество. В период холодной войны Россия и Европа успешно взаимодействовали в энергетической сфере, даже вопреки неприятию США. Сегодня России и Европе жизненно необходимо вернуть прагматизм, позволивший начать сотрудничество в энергетике в прошлом веке, и начать поиск оптимального взаимовыгодного и взаимоуважительного формата взаимодействия. Без этого отношения между соседями будут переживать один кризис за другим со все большим возрастанием недоверия и антагонизма.
Источник: globalaffairs.ru.
Рейтинг публикации:
|
