©  Фото Fotolia, daboost

В эти дни главной новостью мирового энергетического рынка стали переговоры между иранскими и российскими представителями по поводу заключения договора о продаже иранской нефти России. Хотя официальные лица Министерства нефти Исламской республики отрицают заключение меморандума в этой сфере, сообщается, что, согласно договору, Иран будет продавать России 500 тысяч баррелей сырой нефти в день и в обмен на это каждый месяц импортировать товаров на сумму полтора миллиарда долларов. Эту информацию сообщило 17 января иранское информационное агентство Mehr со ссылкой на российскую газету «Коммерсант».

Ранее 11 января то же агентство сообщило, что российские официальные лица предложили своим иранским коллегам в обмен на нефть ввести в строй трубопровод для транспортировки сырья из южных областей Ирана к побережью Каспийского моря, откуда нефтетанкеры могли бы доставлять его к российским нефтяным терминалам на севере Каспия.

В ходе конференции по российско-иранским отношениям в период президентства Хасана Рухани, прошедшей 15 января в Центре изучения Ирана и Евразии (IRAS), автор этих строк имела возможность побеседовать с директором Института востоковедения Российской академии наук профессором Виталием Наумкиным. В этой беседе и научно-практической конференции, прошедшей в IRAS, положительно отозвался о заключении данного нефтяного договора между Россией и Ираном и отметил, что данная мера не является чем-то новым и обе страны долгие годы сотрудничают в сфере нефтяных поставок.

Вместе с тем, если кратко рассмотреть историю российско-иранских отношений в сфере нефтяного сотрудничества за прошедшее столетие, то в ней можно найти не так много фактов широкомасштабного партнерства в этой области. В 1916 году иранское правительство премьер-министра Восуг-од-Доуле впервые предоставило нефтяные концессии на севере страны подданному Российской империи по имени Акакий Хоштария. Хотя он так и не смог получить от этого достаточную выгоду и вложить капитал в развитие нефтяных промыслов на севере Ирана, предоставление этой концессии можно считать началом проникновения России в энергетическую сферу Ирана.

В 20-30-х годах ХХ века коммунистическое правительство Советского Союза многократно ссылалось на этот концессионный договор, чтобы не допустить предоставления аналогичных концессий американским нефтяным компаниям, таким как Standard Oil. Когда американская Sinclair в 1944 году попыталась в очередной раз получить право на добычу североиранской нефти, во главе правительственной делегации в Иран прибыл заместитель министра иностранных дел СССР Сергей Кавтарадзе и долгое время вел переговоры с иранскими руководителями по вопросу предоставления разрешения на геологическую разведку в этом регионе. Его настойчивость в этом вопросе сыграла свою роль в принятии закона о запрете предоставления иностранцам концессий на добычу нефти, инициатором которого в иранском парламенте выступил Мохаммед Мосаддык.

Советские представители настолько настаивали на реализациb этого проекта, что во время поездки в СССР иранского премьер-министра Кавам-ос-Салтане одним из условий вывода частей Красной Армии из северных провинций Ирана после окончания Второй мировой войны Сталин выдвинул создание совместной советско-иранской нефтяной компании. Хотя соглашение об этом между двумя государствами было подписано весной 1946 года, иранский премьер предусмотрительно оговорил свое согласие с ним при условии его ратификации в национальном парламенте страны. Было очевидно, что обсуждение этого вопроса в меджлисе, которое состоялось уже после вывода из Ирана советских войск, не принесло советской стороне никаких положительных результатов, потому как парламент заявил о своем несогласии с данным соглашением.

С того времени и вплоть до начала 60-х годов отношения двух стран развивались небольшими темпами, прежде всего из-за идеологических разногласий. Затем решение Ирана начать торгово-экономические отношения с северным соседом стало условием начала нового периода сотрудничества между двумя странами. После подписания в 1966 году торгового соглашения объем экспорта Ирана в Советский Союз значительно увеличился. Одной из главнейших статей иранского экспорта в эту страну был тогда природный газ, который поставлялся в азиатские советские республики. Однако СССР ничего не инвестировал в нефтяную промышленность Ирана, а иранская нефть его не интересовала.

С другой стороны, Исламская революция в 1979 году и последовавшее вскоре после этого нападение Советского Союза на Афганистан заставили новое политическое руководство Ирана по-новому относиться к восточной сверхдержаве. Хотя основная внешнеполитическая доктрина революционного Ирана, базировавшаяся на принципе «Ни Восток, ни Запад», и внесла раскол в отношениях этой страны с ее бывшими западными союзниками, это вовсе не способствовало тогда развитию советско-иранских отношений. Восьмилетняя ирано-иракская война и военная помощь Советского Союза партии Баас в Ираке внесли еще больший разлад в отношения Москвы и Тегерана.

Тем временем распад СССР в 1991 году и начало периода восстановления после войны в Иране позволили надеяться на то, что в отношениях и сотрудничестве двух стран настанет новая эпоха. Несмотря на это, по прошествии два десятилетия после образования Российской Федерации экономическое сотрудничество между двумя странами, особенно в энергетической сфере, все еще не достигло существенного развития. Объем товарооборота между Россией и Ираном все также остается незначительным, двустороннее партнерство в области разведки и добычи сырой нефти, а также продажи и поставки ее продуктов крайне ограничено.

С другой стороны, несмотря на то, что Россия и Иран являются двумя крупными нефтедобывающими странами мира и располагают выгодными позициями с точки зрения запасов нефти, за два последних десятилетия мы видели мало примеров того, чтобы обоим государствам удалось договориться о совместном сотрудничестве как в области инвестиций разведки залежей нефти и ее транспортировки, так и в сфере активной деятельности на международном рынке нефти.

В последние годы в российской экономике неизменно происходит вытеснение экспорта технологий вывозом сырья, особенно нефти и газа. Весь свой инвестиционный и научный потенциал Россия тратит на сохранение и увеличение уровня внутреннего производства на своих газовых и нефтяных месторождениях. Поэтому зависимость от доходов, получаемых за счет продажи сырья, обусловила тот факт, что экономики двух стран отнюдь не являются взаимодополняющими и не могут удовлетворять потребности друг друга. В настоящее время действительность такова, что большая схожесть экономических структур России и Ирана, обе из которых характеризуются высокой централизацией и почти однопродуктным производством, не создает много предпосылок для совместного экономического партнерства.

Помимо этого российская сторона прекрасно понимает, что набирает силу иранский промышленный потенциал, который подчас вредит ее интересам, направленным на установление собственной «полумонополии» на некоторых мировых энергетических рынках. Разумеется, данные стремления не согласуются с реалиями международной экономики и взаимозависимости между разными экономическими образованиями в период глобализации. Бесспорно, в долгосрочной перспективе развитие сотрудничества имеет все шансы создать условия для экономического роста обеих стран. Более того, если посмотреть на традиционных импортеров энергоресурсов из России и Ирана, можно заключить, что рынки потребления российских углеводородов располагаются в основном в европейских странах, тогда как иранскую нефть уже давно принято покупают государства Южной, Юго-Восточной и Восточной Азии.

Еще одним препятствием на пути расширения энергетического сотрудничества между Россией и Ираном в последние годы стало наличие международных санкций на инвестиции иностранных компаний в нефтегазовую промышленность Исламской республики. Это привело к тому, что партнерство крупных российских нефтегазовых компаний с иранской стороной в большинстве случаев ограничивается всего лишь исследованием потенциальных возможностей и переговорами и, находясь под международным давлением, они не проявляют особого интереса к серьезному финансированию добывающей промышленности Ирана.

Учитывая все выше сказанное, возникает такой вопрос: как при нынешних условиях Россия и Иран могут начать энергетическое сотрудничество по линии закупки иранской нефти?

Что касается международных санкций, следует помнить, что на прошлом заседании в Женеве члены «шестерки» заключили соглашение с Ираном, по которому тот может увеличивать свой экспорт нефти. Между тем, сами они продолжают удерживать прошлых покупателей иранской нефти от увеличения своего энергетического импорта из Исламской республики. Поэтому  женевское решение группы «5+1» можно рассматривать как карт-бланш для присоединения еще одной страны к числу импортеров иранской нефти. Возможно, именно поэтому, как сообщил новостной сайт Khabar Online 18 января, госсекретарь Соединенных Штатов заверил своего российского коллегу в том, что Россия может покупать у Ирана столько нефти, сколько ей нужно.

Усилия Тегерана на переговорах с западными партнерами и его согласие на ограничение собственной ядерной программы – все это делалось в целях снятия экономических санкций. Поэтому ожидается, что после снижения процентного уровня обогащения урана Исламская республика сможет возобновить продажу своей нефти на международных рынках. Вместе с этим неожиданное появление там Ирана, вероятнее всего, снизит цены на различные виды сырой нефти, что нанесет ущерб государствам, занимающимся добычей данного энергоресурса, и крупным нефтяным концернам международного уровня. По этой причине, скорее всего, потребуется, чтобы какая-нибудь страна взяла на себя роль посредника и подготовила почву для постепенного возвращения Ирана на свое прошлое место на энергетических рынках, утраченное некогда в результате введения против его народа несправедливых международных санкций.

К слову, страну-посредника будут ждать немалые выгоды. Импортируя ежедневно из Ирана 500 тысяч баррелей нефти, Россия не только не будет платить собственные деньги, но и сможет в обмен на это продавать Ирану те товары, которые выберет сама. Кроме того, поскольку иранская нефть не подходит для переработки на заводах Европы и даже самой России, вероятнее всего, она может оттуда перенаправляться в Китай, который является самым крупным ее покупателем, или другие страны на юге или востоке Азии. Благодаря этому будет также повышен потенциал нефтяного экспорта России, которая получит еще больший вес на международных энергетических рынках. После прекращения Ираном поставок своей нефти европейским потребителям из-за введения санкций его место постепенно заняла российская «Уралнефть». Таким образом, кажется вполне очевидным, что Россия намерена привлечь к себе и азиатских покупателей иранской нефти. Аналогичную политику Советский Союз проводил и в период ирано-иракской войны, когда в обмен на продажу Ираку оружия закупал у него нефть. Однако, не имея потребности в иракской нефти, СССР даже не транспортировал ее на свою территорию, а сразу продавал Индии.

В последние годы многие покупатели иранской нефти в обмен на поставки этого сырья экспортировали в Исламскую республику товары собственного производства. Так, можно проследить появление наводнивших Иран китайских и индийских товаров, наличие которых в некоторых областях нанесло ущерб внутренним производителям. Сейчас, если будет принято решение о начале сотрудничества России с Ираном в рамках политики «нефть в обмен на продовольствие», нужно будет внимательно рассмотреть, какие товары будут импортироваться в Исламскую республику. Из анализа основных статей российского экспорта в прошедшем 2013 году видно, что эта страна в основном занимается поставками нефти, газа, металла, древесины, нефтехимической продукции и вооружения, а ее основными торговыми партнерами являются Голландия, Китай, Италия и Германия. Вместе с тем, увеличение товарооборота с Ираном на 1,5 миллиарда долларов  в месяц, то есть 18 миллиардов в год, внесет резкое изменение в структуру внешней торговли обеих стран. Поскольку Иран сам экспортирует большую часть перечисленных товаров, все еще остается неясным, какие именно российские товары будут востребованы разными секторами иранской экономики.

С другой стороны, по причине того, что Россия на протяжении последнего столетия ни разу не испытывала потребности в импорте нефти, а объем импорта этого вида сырья в 2012 году, по данным Международного энергетического агентства, составил около 16 тысяч баррелей, у этой страны, конечно же, нет достаточного количества терминалов и складов для ежедневных поставок из Ирана 500 тысяч баррелей. Кроме того, через российские нефтепроводы в Европу идут поставки нефти из республик Средней Азии и Кавказа, поэтому Россия в этом отношении всего лишь играет роль транзитной зоны. Поэтому следует задуматься над тем, каким образом российская сторона намерена получать иранскую нефть.

Аналогичная проблема существует и для Ирана. Все его терминалы для экспорта нефти расположены в Персидском заливе. Важнейшие нефтяные месторождения также находятся на юге страны. По этой причине, если все-таки будет решено начать своповые поставки и осуществлять транзит нефти с юга на север страны, следует заблаговременно определить, если ли техническая возможность для ежедневной транспортировки к берегам Каспийского моря 500 тысяч баррелей нефти. В предыдущие годы для снижения энергетического транзита с юга на север и экономии средств Министерство нефти Ирана намеревалось приступить к покупке нефти и газа у северных соседей для последующих поставок этих энергоресурсов внутренним потребителям, а затем через южные терминалы продавать их другим странам в том же объеме. Теперь, если начнется обратный процесс, не возникнут ли перебои в энергопоставках в северные районы Ирана?

Стоит также добавить, что трубопровод Нека-Рей, самый главный в транзите нефти из северных областей Ирана в южные, был построен для получения этого сырья из Туркменистана, Казахстана и Азербайджана и его последующей транспортировки в общегосударственную сеть нефтепроводов Ирана или к крупным нефтетанкерам в Персидском заливе. За прошедшие годы ежедневно таким способом в страну поступало до сотни тысяч баррелей нефти. Сейчас, если Иран примет решение направлять свою нефть с юга на север, помимо необходимости вносить изменения в существующие магистрали транспортировки нефти, нам придется отказаться от получения импортной нефти из среднеазиатских стран и перестать играть роль энергетического моста между ними и покупателями нефти, такими как Индия, Китай и другие страны Юго-Восточной Азии. Кроме того, нефтяной терминал Нека, который до сих пор был получателем энергии, следует приспособить для причаливания массивных танкеров с большим водоизмещением и оснастить его новым соответствующим оборудованием, чтобы вместо импорта нефти он стал работать на ежедневный экспорт 500 тысяч баррелей.

Существует ли другой способ энергетического сотрудничества Ирана с Россией? Неужели нельзя задействовать российские компании и их ресурсы для капиталовложений в Иран и строительства энергетических трубопроводов? В 2000 году Россия, Иран и Индия заключили договор, чтобы создать коридор Север – Юг из Каспийского моря в Персидский залив и развивать торговлю между странами региона. Одним из аспектов этой торговли мог бы стать экспорт российских нефти и газа через трубопроводы Ирана в Персидский залив и оттуда на полуостров Индостан, а также импорт товаров из этого региона в Россию за счет расширения дорожной сети Исламской республики. Здесь следует помнить, что Иран является самым коротким, безопасным и дешевым транзитным путем для товарного сообщения между Россией и государствами Южной и Юго-Восточной Азии.

Важно отметить и тот факт, что сейчас тегеранские отели забиты иностранными инвесторами и представителями крупных международных компаний. Все они ждут, когда с постепенной отменой санкций можно будет наперебой вкладывать свои финансы в иранскую экономику. Как написала немецкая газета Shpiegel, век меняется на глазах, поэтому инвесторы видят, что двери для капиталовложений в Иран открыты, и можно ожидать, что в более развитой конкурентной среде будут заключены действительно выгодные договоры, обеспечивающие национальные интересы страны.

В нынешней ситуации кажется целесообразным не только перестать делать наши стратегические договоры в нефтегазовой сфере более привлекательными для импортеров сырья и инвесторов, но и подходить с осторожностью к выбору своих экономических партнеров. Сейчас из-за несправедливых санкций экспорт иранской нефти приблизился к миллиону баррелей в день. Если допустить, что после заключения договора с Россией ежедневный объем экспорта возрастет до полутора миллиона баррелей, тогда получится, что Иран окажется в некой зависимости от нефтяной политики своего северного соседа, который закупает у него треть всего «черного золота». Когда Иран продавал в день больше трех миллионов баррелей в день, редко полмиллиона из них покупали даже Япония или Китай, хотя они традиционно являлись самыми крупными импортерами иранской нефти. Политики, регулирующие отношения в нефтяной сфере, прекрасно осознают тот факт, что по мере сокращения зависимости покупателей нефти от одного экспортера другие поставщики данного сырья сразу же попытаются завалить их своими предложениями и таким способом помешать сохранению данной зависимости от одной конкретной страны, даже если она занимает первое место в мире по объему нефтяного экспорта и является сильным соперником.

И еще. В последние годы иранская экономика столкнулась с острым кризисом. Несмотря на это, ни одна из стран не изъявила желания сделать шаг в сторону сотрудничества с Исламской республикой. Сейчас Россия старается продвинуться вперед в этом направлении и раньше других использовать создавшуюся возможность. Неплохо бы сейчас Ирану сказать ей: «Очень рад вас видеть, но где же вы были раньше?!»