Требования Меркель напоминают Европе немецкий диктат
Экономика в конечном итоге подчиняется политическим императивам. Именно поэтому европейский политический ландшафт, быстро меняющийся под воздействием "восстаний" французских и греческих избирателей, голосующих против лоббируемой Германией политики жесткой экономии, не мог не отразиться и на европейской экономической политике, приводит сайт Project Syndicate слова бывшего министра иностранных дел Израиля Шломо Бен-Ами.
Европе всегда было трудно смириться с более уверенной в себе, если не сказать высокомерной, Германией.
Шломо Бен-Ами: Переход Европы от скромного таможенного союза к единому рынку и единой валюте был принципиальным политическим шагом, в том числе и стратегическим. Франция хотела найти общий язык с немецкими властями посредством их привлечения в европейский проект, а Германия была готова пожертвовать дойчмаркой ради признания Францией единой Германии, кошмара из недавнего прошлого Европы.
Экономически сильная Германия, вне всяких сомнений, имеет жизненно важное значение для европейского проекта, хотя бы потому, что история показала, насколько опасной может быть несчастная Германия. Действительно, именно благодаря евро и связанному им европейскому рынку Германия на сегодня является вторым ведущим экспортером в мире (Китай обогнал ее только в 2009 г.).
Европе, однако, всегда было трудно смириться с более уверенной в себе, если не сказать высокомерной, Германией. Нынешний политический кризис в Европе показывает, что, независимо от того, насколько разумными в теории являются предписания канцлера Ангелы Меркель по введению мер строгой экономии для долговой периферии Европы, они все равно напоминают немецкий диктат.
Проблемой для многих является не просто исторический для Европы "немецкий вопрос", но и то, что Германия может заразить Европу призраками радикальной политики и агрессивного национализма, которые способствовали ее экономическому успеху.
После того как кризис стал печальной повседневной реальностью для миллионов безработных, в частности для тех, кого можно назвать потерянным молодым поколением, европейские институты тоже стали объектом нападок общественности. Их недостатки, воплощенные в громоздкой системе управления и бесконечных неубедительных встречах на высшем уровне, отсутствие демократической легитимности были отвергнуты миллионами избирателей по всему континенту.
Опыт Европы показал, что подчинение общества экономической теории является политически неприемлемым. Социальная уязвимость и разочарование в связи с неудачными попытками политической системы обеспечить решения являются фундаментом, на котором всегда появляются радикальные движения, предлагающие радикальные решения.
Таким "коротким замыканиям" между основными лидерами и избирателями всегда сопутствовала политика подчеркнутой этнической идентичности, ультранационализма и откровенной нетерпимости. Бывший президент Франции Николя Саркози закончил свое пребывание на президентском посту, отчаянно пытаясь взывать к именно таким чувствам публики, чтобы предотвратить свой уход из политики.
Результатом, который мы видели в Европе, было восстание избирателей против базовой политики. В первом туре выборов во Франции ультраправые и ультралевые получили более 30% голосов совместно с антиевропейским национальным фронтом Марин Ле Пен, угрожающим вытеснить правоцентристский Союз за народное движение. В Греции опасная фрагментация партийной системы в ряд более мелких групп, в сочетании с возникновением новой партии Алексиса Ципраса (СИРИЗА - Коалиция радикальных левых сил), выступающей против мер жесткой экономии, и неонацистских правых, ввергла управление страной в состояние полного паралича.
Как ни парадоксально, но то, чего пытались добиться основные партии периферии Европы своими цивилизованными протестами, а именно - ослабления догмы жесткой экономии, может быть достигнуто политикой балансирования на грани войны, проводимой радикальными левыми греческими партиями. Своим вопиющим восстанием против продиктованных Германией условий жесткой экономии и тем, что сделала вполне возможным отказ Греции от евро, СИРИЗА ближе, чем когда-либо, подвела Европу к хаотичному распаду евро на периферии Европы, а возможно, и за ее пределами. Настаивая на выборе между новыми условиями для спасения Греции и сценарием судного дня, СИРИЗА может создать условия для квазикейнсианского решения кризиса в Европе.
Ципрас может быть "импульсивным", как его называют основные противники от левоцентристского движения ПАСОК и правоцентристской партии "Новая демократия", но он не иррационален. Он довольно трезво воспринимает реальность: план жесткой экономии стал дорогой в ад для его соотечественников и, скорее всего, обрекает Грецию на долгие годы разрушительной депрессии в постоянной долговой ловушке и, возможно, на разрушение демократии.
Легендарному упрямству Меркель, возможно, в конечном счете, придется уступить императивам политики. Одно дело игнорировать призыв президента Европейской комиссии Жозе Мануэля Баррозу к проведению более гибкой экономической политики, и совсем другое дело - пропускать мимо ушей мощный сигнал, исходящий от французских и греческих избирателей.
И столкновение с альянсом против мер строгой экономии итальянского премьер-министра Марио Монти и нового президента Франции Франсуа Олланда будет отнюдь не мелкой головной болью для Меркель. И способность Испании противостоять "лечению" жесткой экономией, из-за которого она только глубже погружается в рецессию, тоже должна иметь свой предел.
Так что теперь немецкое Министерство финансов, страж финансовой нравственности, рассматривает такие меры, как использование Европейского инвестиционного банка для содействия росту, выдачу "проектных облигаций" Евросоюза для финансирования инвестиций в инфраструктуру и разрешение более быстрого роста заработных плат в Германии по сравнению с остальной Европой. Предстоящая и, по сути, неизбежная победа политики над непокорной экономикой может оказаться этому на руку.
Источник: vestifinance.ru.
Рейтинг публикации:
|
