Попытка так называемого государственного переворота в СССР, совершённая 30 лет назад 19 августа 1991 года и известная под названием «крах ГКЧП», стала не только последним звеном серии шагов по демонтажу советской социалистической системы в СССР, основанной на доминировании КПСС в политической системе страны, но и началом долгосрочного процесса по формированию многополярного мира.
Демонтаж социализма в СССР был плановым долгосрочным процессом, в котором принимало участие два поколения высших советских и партийных руководителей. Идея вызревала с начала 70-х годов ХХ века в кругах партийной номенклатуры ЦК КПСС, и к 1985 году с победой группы, продвигавшей М.С. Горбачёва, обрела контуры уже не структурных, а системных реформ.
Изначально демонтаж социализма не планировался одновременно с демонтажом СССР, однако сопротивление критически значимой части партийного руководства подтолкнуло реформаторскую группу Горбачёва к изменению роли КПСС в политической системе СССР. КПСС была становым хребтом государства, и при попытке лишить её этого статуса немедленно исчезла структура, связывающая воедино государственный аппарат центра и союзных республик.
Процесс демонтажа социализма и разрушения СССР проходил через ряд этапов. Сначала это была экспериментальная деятельность реформаторской группы Косыгина, пытавшаяся внедрить в плановую систему элементы рыночной экономики. Попытка потерпела неудачу в силу несовместимости инструментов плана и рынка, после чего экономический механизм СССР остался в двойственном состоянии, где принципы вступали в противоречие друг с другом.
Попытки реформ были остановлены, проблемы не решены, а законсервированы, что привело к углублению структурного кризиса, ещё не начавшего переход в системный. Вопрос реформ и отношения к ним стал центральным вопросом о власти в высшем эшелоне КПСС. Партийная и хозяйственная элита разделилась на сторонников и противников рынка как средства решения экономических проблем. Нарастание кризисных тенденций в виде усиления дефицита привело к эрозии идеологии и росту антисоветских настроений.
Реакцией на эту ситуацию стало приведение в 1985 году к власти М. Горбачёва, который начал с попытки добиться ускорения НТП. Через два года, когда это окончилось неудачей, было решено перейти к реформе политической системы. Лозунг ускорения сменился лозунгом перестройки.
Процесс перестройки шёл в три этапа: объявление перестройки в 1987 году, начало регионального хозрасчёта и вывод КПСС из ядра политической системы в 1988 году, закончившийся созданием высшего органа государственной власти в виде Съезда Советов народных депутатов СССР, борьба за подписание нового Союзного договора в 1990 году и попытка создания ГКЧП для предотвращения подписания этого договора и остановки разрушения СССР.
Неудача ГКЧП, обусловленная расколом высшей советской номенклатуры на просоветский и антисоветский лагери, где антисоветский успел набрать силу и поддержку как внутри СССР, так и за его пределами, привела к распаду центральной власти в СССР, параду суверенитетов и роспуску СССР. Прекращение существования СССР стало концом эпохи двухполярного мира и положило начало миру однополярному, где всё советское наследие перешло в руки США и консолидированного ими Запада. Однополярный мир существует 30 лет и прошёл этапы от своего пика к началу депрессии и спада. Так как однополярный мир подчиняется законам рыночной конъюнктуры, то и его жизненный цикл обусловлен циклической природой рынков.
После краха СССР начались процессы реструктуризации Евразийского континента, где возникшие новые государства создали вакуум силы, к заполнению которого устремились все действующее геополитические центры. Некоторые из них наращивали силу быстрее других, и в результате начался переход от однополярного мира к многополярному, где ведётся ожесточённая борьба за ресурсы и влияние. За 30 лет Китай превратился в сверхдержаву №2, оспаривающую первенство у США, усилились Индия, Пакистан, Иран, Турция, Вьетнам, Малайзия, Бразилия, некоторые государства Африки, то есть те, кого было принято считать в ХХ веке странами третьего мира. Одновременно с этим обозначались процессы торможения развития в первом мире — США, Западной Европе, Японии, Южной Корее.
В 2010 году закончился период экономического спада и политической деструкции в России. Он длился десятилетие и выражался в возникновении и крахе монополии на власть прозападного либерального элитного сегмента в России. Его экономическое и политическое господство характеризуется спадом, коррелирующим со спадом влияния Запада на мировые экономико-политические процессы. В настоящее время в России наблюдается переток административного и силового ресурса от либералов к государственникам, их идейным противникам и сторонникам концепции суверенитета России и её встраивания в процесс глобализации на условиях учёта её стратегических национальных интересов.
Переходный период от двуполярного мира к многополярному через рождение и смерть мира однополярного характеризуется тяжелейшим системным кризисом мировой капиталистической системы. Этот кризис тотальный, он охватывает сферу идеологии и построенных на её основе политических, административных и экономических институтов. Если 19 августа 1991 года можно считать точкой конца старой и начала новой эпохи, то её вехами можно считать 2007 год (Мюнхенская речь В. Путина как окончание периода отступления России и начало осознанной конфронтации с Западом), 2010 год (накопление конфликтного потенциала), 2014 год (прохождение точки невозврата), возвращение России на Ближний Восток (победа в Сирии 2019 года), конституционная реформа России 2020 года и уход США из Афганистана 2021 года.
За 30 лет Россия прошла острую фазу общего системного кризиса и находится на пути выхода из него. Приватизационная элита, компрадорская и глобалистская, возникшая на волне перестройки и господствовавшая в нулевые и десятые годы, находится в стадии ухода с политической арены. Вместе с ней уходит и её идеология, и её политическая обслуга, которая сейчас ведёт арьергардные бои в политическом и информационном пространстве. Сопротивление эта группа ведёт с идейных позиций радикально левого либерализма.
Одновременно в стадии наращивания сил и идейно-политического оформления находится идущая на смену приватизационной элите новая элита, государственно-суверенизационная, ищущая консолидирующую платформу в синтезе левоконсервативных и правоконсервативных идейных систем. Этот синтез видится возможным на фоне острого кризиса леволиберальной идеологии, стремительно деградирующей в тоталитаризм и превращающейся в маргинальное течение (диктатура BLM, ЛГБТ, феминизма, трансгендерства и оккультизма).
Проблема в том, что в период формирования нового расклада сил в пространстве идей и в мире российский политический центр оказался в изолированном, подвешенном состоянии. Этот центр исторически складывался как пространство компромисса между разными элитными группами, возникшими в эпоху приватизации и последующей передачи власти от Б. Ельцина к В. Путину. В этот период главной задачей центра было обеспечение стабильности вертикали власти.
Условием попадания в политический центр было прохождение имущественного ценза (и связанное с этим наличие компромата в целях принуждения к лояльности) и соблюдение требования подчёркнутой безыдейности. Это создавало возможность избегания конфликтов на идейной основе, которые не подлежат урегулированию в принципе, а экономические конфликты власть могла регулировать, оставаясь арбитром. Такой политический центр был очень удобен в период вызревания условий и сил для реванша в самой России.
Безыдейный центр уклонялся от принципиальной ценностной позиции, объединял в своих рядах несовместимых по взглядам членов и искал легитимности в «стратегии малых дел» (условно «покраска скамеек, регистрация дачных и гаражных участков и замена лампочек в подъездах»), что превращало его одновременно в магнит для карьерных элит и объект критики пассионариев. Этот центр содержал в себе и носителей двойной лояльности, и их противников, он принимал на себя самые непопулярные решения и был громоотводом и ширмой для групп влияния.
Долгое время такой центр позволял откладывать конфликт по поводу важнейших решений о качестве политической системы в России. Это делалось тогда, когда условия для разрешения кризиса в чью-то пользу ещё не созрели, а последствия его были бы деструктивными. Этот центр полностью израсходовал свою легитимность, приняв на себя решение о монетизации льгот пенсионерам, пенсионной реформе и отказе от проекта «Русской весны» или Новороссии. Необходимость замены центра на более адекватный не только назрела, но и встала во главу угла как главная тема так называемого трансфера.
Однако в силу того, что центр сформирован как институт, абсорбировавший в себя все элиты, его трансформация носит характер революции сверху. Элиты не могут не сопротивляться, не саботировать ротацию и не шантажировать власть. Пост президента в России обладает определённой двойственностью: кандидат должен прежде всего пройти согласование всех элитных групп и быть компромиссной фигурой. В противном случае он вынужден будет стать диктатором и возглавить свержение противников, то есть провести переворот. То есть любой кандидат в президенты — это выдвиженец правящего класса, он связан договорённостями и не свободен полностью в выборе стратегии.
Но в то же время институт выборов обеспечивает президенту общенациональную легитимность и создаёт возможности давления на выдвинувший его правящий класс, а точнее, на его наиболее реакционные и деструктивные группы. Так президент превращается из гаранта стабильности в инициатора перемен и драйвера политического прогресса. И в этом прогрессе он нуждается в опоре на определённые институты, которые ему предоставляет центр.
В ситуации несоответствия интересов центра и президента между ними возникает конфликт. Реформа институтов центра требует принципиального изменения основ формирования политической системы, которые были созданы по итогам ситуации, возникшей в результате демонтажа СССР, стартовавшего 19 августа 1991 года. Так сегодня выглядят последствия того исторического события, которое принято называть «крах ГКЧП».
Полностью завершён период его прямых последствий и начался период формирования институтов новой эпохи. Она будет характеризоваться реваншем и отрицанием того, что было консенсусом после краха ГКЧП. Власть приступила к переформатированию центра с соблюдением баланса его критической устойчивости.
