Пандемия коронавируса стала особенно тяжелым ударом для стран Центральной Азии, пострадавших и от кризиса здравоохранения, и от экономических проблем, спровоцированных локдаунами как в самом регионе, так и в странах, куда множество граждан уезжали на заработки. Не обошлось и без политических волнений – досрочно сменилось руководство Кыргызстана. С началом вакцинации и сопутствующего смягчения ограничений центральноазиатским республикам предстоит реанимировать свои экономики. О том, в каких условиях им придется этим заниматься, проанализировал доцент кафедры мировой политики Факультета исторических и политических наук Томского государственного университета Артем Данков.
Для Центральной Азии, как и для всего мира, 2021 г. будет непростым. Перед человечеством стоит задача преодолеть последствия эпидемии COVID-19 в экономической и социальной сферах, модернизировать национальные системы здравоохранения, восстановить функционирование промышленности, транспорта и торговли. Центральноазиатским странам все это будет необходимо сделать в условиях развития нескольких критически важных трендов, которые определяют условия для постэпидемических изменений.
Рост бедности
Первый тренд – общее замедление мировой экономики, которая в 2020 г. испытала шок от быстрого распространения коронавирусной инфекции и жестких противоэпидемических мер, предпринятых в большинстве стран мира. В результате мы видим снижение глобального спроса на основные статьи экспорта экономик Центральной Азии – минеральное сырье и рабочую силу.
По итогам 2020 г. произойдет падение экономик всех стран региона за исключением Узбекистана, который покажет незначительный рост. Прогноз снижения ВВП Центральной Азии на 2020 г. сохраняется на уровне -2,1%, при этом на 2021 г. прогнозируется рост лишь в 3,8%, что говорит о том, что быстрого восстановления экономики и ее выхода на докризисный уровень в большинстве стран не произойдет.
Наиболее пострадала экономика крупнейших городских агломераций, выстроенная в основном вокруг сферы услуг. Крупные города региона, которые до пандемии были драйверами экономического роста, не скоро оправятся от удара. Резко снизился уровень жизни в сельских районах, активно включенных в международную трудовую миграцию. У миллионов домохозяйств, зависящих от денежных переводов, исчез основной источник дохода, поскольку многие трудовые мигранты в этом году не смогли отправиться на заработки.
Жизнь простых людей продолжит ухудшаться: рост безработицы, а также общего уровня цен на товары и услуги уже привели к увеличению числа граждан, доходы которых ниже прожиточного минимума. В 2021 г. реальные денежные доходы населения продолжат сокращаться.
Бедность ударит в первую очередь по людям, выключенным из сферы трудовых отношений – пожилым, инвалидам, безработным, многодетным семьям, то есть социально уязвимым слоям. Снижение реальных доходов населения в 2020 г. было несколько смягчено усилением социальной защиты со стороны местных правительств, однако государственные ресурсы не безграничны. В наиболее бедных районах Центральной Азии мясо или масло вновь становятся роскошью. Рост бедности – главный вызов для руководства стран Центральной Азии в 2021 г.
Новые перспективы интеграции
Второй тренд – расширение и углубление евразийской интеграции. Получение Узбекистаном в декабре 2020 г. статуса страны–наблюдателя в ЕАЭС дало новый толчок для дискуссий о преимуществах участия в объединении. Присоединение Узбекистана и в перспективе Таджикистана к Евразийскому экономическому союзу даст новый импульс региональному сотрудничеству.
Фактически в нынешних условиях ЕАЭС – это единственная реальная возможность для проведения в жизнь планов полноценной региональной экономической интеграции в Центральной Азии. Именно участие в ЕАЭС позволит снять таможенные барьеры, завершить делимитацию и демаркацию наиболее сложных участков границ, будет способствовать передвижению товаров и рабочей силы внутри региона.
Борьба с пандемией
Третий тренд – продолжение распространения вируса COVID-19. По итогам 2020 г. в регионе новым коронавирусом переболели около 400 тыс. человек или чуть больше 0,5% населения, погибли около 5000 человек. Предпосылок к этому несколько.
Во-первых, страны Центральной Азии испытывают нехватку тестовых систем, поэтому значительная часть больных не имеет официально подтвержденного диагноза. Во-вторых, имеет место прямое искажение статистики, например, в Туркменистане, где официально не зарегистрирован ни один заболевший. В то же самое время там наблюдается рост смертности от заболеваний, симптомы которых похожи на COVID-19. Об этом мы узнаем из сообщений родственников иностранных дипломатов и бизнесменов, которые столкнулись с болезнью.
В-третьих, население стран Центральной Азии – достаточно молодое, поэтому уровень смертности гораздо ниже российских и европейских показателей. Однако это вовсе не означает, что можно успокоиться и не принимать дальнейших мер по борьбе с COVID-19.
Страны региона по-прежнему нуждаются в международной поддержке для обеспечения национальных систем здравоохранения лекарствами, вакцинами, специальным медицинским оборудованием и средствами индивидуальной защиты врачей.
В этом плане гуманитарная помощь, оказанная Россией, Китаем и европейскими странами, а также создание совместного производства российской вакцины «Спутник V» в Казахстане – важный пример эффективного международного сотрудничества в борьбе с эпидемией.
Таким образом, рост бедности, расширение потребности в международной помощи, продолжение борьбы с эпидемией составят основной фон, на котором будут разворачиваться политические и экономические трансформации Центральной Азии в 2021 г.
