Пока мы копошились на своих местных выборах, мир вошел в фазу системных кризисов. Коронавирус повлиял не только на жизнь граждан и привычные финансовые процессы, он изменил природу экономических проблем. Новые популярные слова среди финансовых аналитиков – стагфляция и деглобализация. С последним все ясно – это закрытые границы и протекционизм. А вот о стагфляции мало кто слышал. Хотя это новая реальность, в которой все мы будем.
В экономической науке под этим термином подразумевают такую экономическую ситуацию, когда низкий (нулевой или даже отрицательный) рост сопровождается высокими темпами инфляции. Сейчас такая конфигурация угрожает всему миру. Это вызвано передозировкой "обезболивающих" в виде денежных вливаний, которыми развитые страны пытаются смягчить последствия пандемии.
Изобретение странного, на первый взгляд, термина приписывают британскому политику, министру финансов начала 1970-х годов Иану Маклеоду. До второй половины 1960-х годов для циклически развивающейся мировой экономики характерным являлось то, что спад производства и депрессия вызывали, как правило, понижение цен (дефляцию) или, по крайней мере, тормозили их повышение.
Впервые стагфляции проявилась в США в 1970-х годах: инфляция в среднем за десятилетие составила 7% при спаде в экономике и росте безработицы. Скажем, если до середины 1960-х годов инфляция не превышала 1-1,5%, а безработица 2-2,5%, то в 1970 году безработица составила 6%, а инфляция 5,5%. Второй всплеск стагфляции проявился в 1974-1976 годах, когда темп роста цен в США составил более 10%, а безработица достигла 7,6%.
Еще одним ярким примером стагфляции может служить состояние экономик постсоветских республик (новоиспеченных государств) в 1991-1996 годах, когда при росте цен в десятки раз произошло падение ВВП тоже в несколько раз.
Последние годы не предвещали беды для мира. Тем не менее, Международный валютный фонд еще больше года назад спрогнозировал замедление роста глобальной торговли в 2019 году до 4% (по сравнению с 4,2% в 2018 году и 5,2% в 2017 году). И этот факт его сильно встревожил.
По словам Роуча, Штаты сосредоточились на том, чтобы оградить себя от остального мира и залить экономику деньгами. Это смертельная комбинация для доллара, который в 2021-2022 годах может резко обвалиться из-за того, что его напечатали слишком много. Называют пугающую цифру в 35% по отношению к другим основным валютам
А летом прошлого года на форуме в Цукубе российский министр экономического развития Максим Орешкин на встрече министров торговли и цифровой экономики G20 внезапно заявил об угрозе стагфляции в мире, которая ударит по всем странам. Прежде всего развитым.
Но тогда на его слова не обратили внимания. И не вспоминали о них до тех пор, пока не грянул коронавирус. Для притормаживающей глобальной системы он вызвал такой же эффект, как бензинчик, подлитый в слабо разгорающийся костер.
И вскоре мы увидели классическую картину вышеупомянутого “заболевания”: безработица, вызванная карантинными мероприятиями по всему миру, привела к падению спроса на товары и услуги. Бизнес, чтобы компенсировать свои издержки на производство, начал поднимать цены, заработные платы и другие расходы.
Из-за всеобщего локдауна весной и ограничений в дальнейшем (проблемы международного авиасообщения, сокращение импорта и сферы услуг) снизилась инвестиционная и деловая активность. Ведущие страны замкнулись в себе и начали спасать свои утопающие экономики, не обращая внимания на то, какой дисбаланс в мире это вызывает.
И неожиданно возникло новое явление, которое бывший глава Morgan Stanley Asia, профессор Йельского университета Стивен Роуч в интервью CNBC назвал процессом деглобализации. Что удивительно, в этом преуспели Соединенные Штаты, которые до того являлись локомотивом именно глобализации.
По словам Роуча, Штаты сосредоточились на том, чтобы оградить себя от остального мира и залить экономику деньгами. Это смертельная комбинация для доллара, который в 2021-2022 годах может резко обвалиться из-за того, что его напечатали слишком много. Называют пугающую цифру в 35% по отношению к другим основным валютам.
Поддержка компаний, переживающих трудности, перешла в стадию расточительности. Полезным, если так можно сказать, компаниям всех масштабов – начиная от Boeing и заканчивая небольшими производителями потребительских товаров, за счет помощи государства фактически закрывали кассовый разрыв. И если акции такой компания падали в четыре раза из-за ухудшения ее состояния, то после вмешательства государства они вырастали в 5 и больше раз.
Чтобы все это делать, США, по состоянию на сентябрь 2020 года, напечатали $2,8 трлн. и обсуждают планы по эмиссии еще $1,5 трлн. Но они как-то “подзабыли”, что доллар – это мировая валюта, которой пользуются на большей части планеты. Понятно, что после такой антикризисной эмиссии американская валюта уже не может стоить столько же, сколько пять лет назад. От этого пострадают держатели доллара, особенно в странах с неконвертируемой валютой (как Украина), где основной способ хранения денег – это валютные сбережения. Они просто обесценятся в плане покупательной способности и все.
Логичным продолжением политики, которая сводится к формуле “при почти любом осложнении дел в экономике включайте печатный станок”, неизбежно станет инфляция. Но Америка настолько опасается рецессии, что из двух зол выбирает меньшее.
Вскоре после начала пандемии российские власти зарезервировали 1,4 трлн. рублей на поддержку экономики и граждан. К июлю стоимость пакета поддержки выросла в несколько раз, и он уже оценивался в 5 трлн. рублей. В конце сентября "Коммерсант" написал, что план был пересмотрен и его стоимость выросла до 6,4 трлн. рублей. Чем не повод для инфляции?
Аналитики отмечают, что бывший глава ФРС Бен Бернанке назвал оптимальным уровнем инфляции в США 2% в год. В начале коронавируса этот показатель уже достигал 2,3-2,4% в год. Сейчас темпы инфляции растут угрожающе быстро.
Европа, Япония и Россия тоже не удерживаются от печатания денег. Европейские лидеры несколько месяцев назад договорились создать фонд размером €750 млрд., из которого будут распределяться средства на восстановление наиболее пострадавших экономик, а Европейский центральный банк увеличил свою программу вливания новой ликвидности до €1,35 трлн.
При этом крупнейшая экономика еврозоны, немецкая (29% ВВП евро-блока), сократилась во втором квартале на 10,1%. ВВП Франции – на 13,8% по сравнению с первым кварталом (на 19% год к году). ВВП Испании – минус 18,5%, Италии – меньше на 12,4%.
То есть деньги взять неоткуда. Их можно только напечатать. Британские эксперты в очередном номере журнала «Экономист» отмечают, что отсутствие доверия к Европейскому центральному банку в отношении инфляции толкает евро вверх. Так что обесценивание евро еще впереди.
В России доходы падают из-за снижения спроса на энергоносители. Это еще называют сужением удельной энергоемкости мирового рынка. Рост потребительских расходов, который был двигателем экономического роста в течение последних 20 лет, приостановился еще с начала санкций. Доходы населения фактически заморожены. Инвестиционный климат, по сравнению с другими странами, не фонтан. Поэтому без вливаний не обошлось и тут.
Вскоре после начала пандемии российские власти зарезервировали 1,4 трлн. рублей на поддержку экономики и граждан. К июлю стоимость пакета поддержки выросла в несколько раз, и он уже оценивался в 5 трлн. рублей. В конце сентября "Коммерсант" написал, что план был пересмотрен и его стоимость выросла до 6,4 трлн. рублей. Чем не повод для инфляции?
В то же время Центробанк РФ решил не снижать учетную ставку. А правительство представило проект бюджета на 2021 год, в котором оно не только планирует сократить номинальный уровень расходов федерального бюджета (с 22-24 трлн. рублей в этом году до 21,5 трлн. рублей в следующем), но и предлагает ряд мер, направленных на повышение налоговой нагрузки. Явные признаки стагнации налицо. А стагнация плюс инфляция – вот вам и стагфляция, еще одна производная борьбы с COVID-19.
