Формирование экономической дуги Иран – ЕАЭС – Китай

Американская политика «максимального давления» нанесла серьезный экономический урон Ирану. После возвращения действия санкций прекратился восстановительный рост, и началась рецессия. В 2018 г. падение ВВП составило 4.8%, в 2019 г. 9.5%.

На этом фоне обострились давние проблемы иранской экономики: инфляция и безработица. За 2018-2019 гг. уровень безработицы увеличился с 14.5% до 16.8%. Инфляция в Иране выросла с уровня 8% в апреле 2018 г. до 40% в июле 2019.

Главной целью санкционной политики Вашингтона был и остается иранский нефтяной сектор, дающий основные доходы в бюджет. Поставив цель «свести иранский экспорт нефти к нулю», США принимали ограничительные меры не только против национальных, но и международных компаний, покупающих или участвующих в покупке и транспортировке иранских углеводородов.

И хотя такая политика не получила поддержки в мире, во многом она достигла своих целей – экспорт нефти из Ирана стал стремительно падать. С 3.8 млн баррелей в сутки в 2018 г. экспорт сократился до 300 тыс. баррелей в октябре 2019 г.  

Последовавший в марте 2020 г. мировой энергетический кризис нанёс дополнительный удар по Ирану. В новых рыночных условиях экономический экспорт давал еще меньшую прибыль ввиду падения основных котировок. Мировой банк обновил свой прогноз по основным экономическим показателям Ирана на 2020 г. Сокращение ВВП ожидается на уровне 8.7%, рост цен на товары и продовольствие достигнет 40%.

 Но даже с учетом обозначенных выше проблем в иранской экономике, добиться её полного развала и смены режима (давний императив Белого дома) США не удалось. 2019 г. для Ирана рассматривался и МВФ, и Мировым банком пиковым, после которого ожидалось замедление темпов падения и выход на позитивный тренд. Как пояснила эксперт института Брукингс (Brookings Institution) Сьюзан Мелоуни, экономика Ирана обладает рядом существенных преимуществ, которые Вашингтон ошибочно игнорирует.

Эксперт отнесла к ним:

Во-первых, большой (более 40 лет) опыт управления экономикой под санкционным давлением. Сразу после кризиса с заложниками в 1979 г. американские санкции были еще более жёсткими, а нефтяная промышленность Ирана находилась на стадии формирования. Тем не менее, революционные власти устояли и сформировали принципиально новую систему управления государством.

Во-вторых, высокий уровень диверсификации иранской экономики. Экспорт углеводородов, безусловно, даёт существенную долю бюджетных доходов, но энергетика – не единственная экспортно-ориентированная отрасль иранской экономики. В стране также хорошо развита пищевая и химическая промышленность, металлургия и машиностроение. Эти отрасли обеспечивают занятость более 1/5 трудоспособного населения Ирана. Кроме того, в них гораздо легче обойти внешние ограничения, за счет установления прямых отношений с региональными партнерами.

По мнению Мелоуни, развитые региональные экономические связи являются третьим преимуществом Ирана. Опираясь на отношения с региональными партнерами, Тегеран не только минимизирует ущерб от санкций, но и развивает новые экономические направления. Прочные связи с Сирией, Ираком, Афганистаном, странами Южного Кавказа и Центральной Азии служат основой для развития отношений с Индией и Китаем, рассматривающих Иран в качестве важного транзитного государства.

Одним из наиболее перспективных направлений региональной экономической политики Ираном рассматриваются отношения с ЕАЭС. Тегеран имеет многолетние контакты с основными участниками евразийской интеграции (Россией, Арменией, Казахстаном), что заметно упрощает его взаимодействие с блоком.

В декабре 2017 г. в городе Мегри на ирано-армянской границе была создана зона свободной торговли, призванная упрочить связи между странами по линии Север-Юг. В мае 2018 г. на Астанинском экономическом форуме было подписано временное соглашение о зоне свободной торговли (ЗСТ) между Ираном и ЕАЭС. В октябре 2019 г. соглашение вступило в силу. Особые условия торговли были установлены для товаров, составляющих более 50% торгового оборота.

Благодаря действию соглашения о ЗСТ коммерческие связи между ИРИ и ЕАЭС вновь начали укрепляться. Из-за американских санкций товарный обмен между Ираном и Евразийском союзом сократился с $3 млрд в 2016 г. до $2.45 млрд в 2019 г. По данным иранской газеты Financial Tribune, за первые полгода с момента вступления в силу соглашения о ЗСТ в октябре 2019 г., товарооборот Ирана с ЕАЭС составил $2.4 млрд. К концу года ожидается возвращение к докризисным показателям.

В условиях растущего внешнего давления со стороны США, препятствующих развитию западного экономического вектора, Иран рассматривает отношения с ЕАЭС как здоровую альтернативу. В торговле с Евразийским союзом доминируют производственные товары, что способствует снижению сырьевой зависимости иранской экономики. Кроме того, развитые торговые связи с ЕАЭС служат барьером от американских санкционных ограничений, что в немалой степени оправдало себя в условиях пандемии COVID-19, приобретшей в Иране разрушительные масштабы.

В отношении ЕАЭС в целом Иран придерживается линии на дальнейшее сближение. В краткосрочной перспективе Иран рассчитывает расширить торговые возможности соглашения о ЗСТ и в случае успеха перейти от временной формы сотрудничества к постоянной. Помимо этого, серьёзный интерес Иран проявляет к предложенной президентом РФ В. Путиным инициативе «зеленых коридоров» – торговых артерий, влияние политики на которые будет минимальным. Потребность в такого рода торговом маршруте стала для ИРИ жизненно важной в условиях пандемии.

По итогам видеоконференции Иран-ЕАЭС, прошедшей в июле 2020 г., стороны договорились о формировании трех рабочих групп. Как сообщила иранская Организация по продвижению торговли, группы займутся техническими вопросами сотрудничества, проблемами здравоохранения и экологии. Обсуждается также возможность формирования дополнительных площадок, которые будут целенаправленно работать по вопросам банковского, транспортного, инвестиционного и торгового сотрудничества.

В Иране также продумывают стратегию присоединения к Евразийскому союзу в качестве полноправного участника. В частности, такой вопрос обсуждался на саммите ЕАЭС в Армении в сентябре 2019 г. Но в текущих политических условиях подобный шаг видится несвоевременным, и с гораздо большей вероятностью он заметно ограничит возможности для кооперации. Поэтому отношения между Ираном и ЕАЭС будут развиваться по другим схемам.

Большие возможности для евразийской интеграции открывает ирано-китайское соглашение о стратегическом партнерстве. Придать отношениям стратегический характер иранской стороне предложил председатель КНР Си Цзиньпин во время визита в Тегеран в 2016 г. В этот период активными темпами шел процесс «разрядки» между Ираном и Западом, а потому проект соглашения был отложен.

Но в начале июля 2020 г. появилась информация о том, что ирано-китайские переговоры по соглашению о стратегическом партнерстве завершены, текст согласован и одобрен обеими сторонами. Несмотря на сопротивление группы ультраконсерваторов во главе с М. Ахмадинежадом, документ получил поддержку верховного лидера ИРИ Али Хаменеи и к концу года будет ратифицирован Меджлисом.

Точные условия ирано-китайского пакта пока не разглашаются, но газета The Times опубликовала 18-страничный документ, по которому можно судить о масштабах стратегического пакта Ирана и КНР.

Соглашение рассчитано на 25-летний срок, во время которого Иран будет поставлять в Китай углеводороды по сниженным ценам. В обмен на это Китай предоставит Ирану инвестиции объемом $400 млрд. Охват областей сотрудничества самый широкий. Предусмотрены совместные проекты в банковской, телекоммуникационной, транспортной, энергетической и военно-политической сферах. В Иране будут созданы три зоны свободной торговли в Маку, в Абадане и на острове Кешм в Персидском заливе. Также Китай получит в аренду два стратегических порта, один из которых находится в Бандар-э-Джаске – в Ормузском проливе неподалеку от американской военно-морской базы в Бахрейне.

Около ста проектов соглашения станут частью китайской инициативы «Пояса и пути». В Иране будут построены новые аэропорты, проложены авто- и железные дороги, создана инфраструктура для сетей 5G, которые уже стали причиной серьезного конфликта между Вашингтоном и Пекином. Ирано-китайское соглашение в целом имеет открытую антиамериканскую направленность. Иран получил от Китая дополнительные гарантии безопасности и источник инвестиций, предоставив взамен дешевые энергоресурсы и важный стратегический плацдарм на Ближнем Востоке.

Ирано-китайское соглашение формирует новую реальность в Евразии. Оно значительно ослабляет американское влияние в регионе и создает новую внеидеологическую политическую среду, которая станет базисом для масштабных экономических проектов.

Руководство Ирана, Китая и ЕАЭС давно обсуждает перспективы и возможные формы многостороннего взаимодействия на базе трансконтинентальных программ сотрудничества. К ним можно отнести магистраль «Север-Юг» и сопряжение инициативы «Пояса и пути» с евразийской интеграцией. В новых условиях зона свободной торговли между Ираном и ЕАЭС обретает дополнительный смысл.

Иран и Китай заложили долгосрочные основы для политики в Евразии. В противовес враждебному для них американоцентричному порядку будет формироваться новый, который укрепит безопасность и экономическую привлекательность региона. Экономическая дуга Иран-Китай-ЕАЭС может стать одним из образцовых проектов новой политико-экономической реальности.

Иван Сидоров, специально для Военно-политической аналитики

Рейтинг публикации:

8

Комментарии (0) | Распечатать

Добавить новость в: