Председатель Луганской облгосадминистрации Сергей Гайдай с явным трагизмом заявил, что отдельные районы Донецкой и Луганской области вышли из «гривневой зоны»: «Гривны больше нет в обиходе там, остались доллары и рубли. Гривна — это тоже определенная привязка к Украине».
Украинская центральная власть только сейчас это заметила?
Да вы же, режим Порошенко и его наследники, годами выдавливали Украину и ее гривну из донбасского региона. С конца весны 2014 года уже не действовали общеукраинская банковская, почтовая и бюджетная системы. С осени того же года было запрещено осуществлять все социальные выплаты жителям неподконтрольных Киеву территорий Донецкой и Луганской областей. С начала 2017 года активистами было объявлено о торговой блокаде неподконтрольных Украине районов Донбасса, и высшая власть ПОДДЕРЖАЛА это губительное для экономики страны прекращение торговли и транспортного сообщения.
Природа не терпит пустоты, природа финансового оборота тем более. Вниманию Сергея Гайдая: гривна — это не «определенная привязка», это основная привязка отдельного региона к телу страны Украина. Но когда «рука дающего» вместо «не оскудеет» раздает оплеухи, люди всегда начинают искать другую «руку». Странно, что экономист по образованию Гайдай этого не знает.
Поэтому не стоит удивляться, что с 2015 года на территории ОРДЛО отказались от использования украинской национальной валюты и перешли на расчеты в российских рублях. Уже осенью 2014 года в самопровозглашенной ДНР был образован «Центральный Республиканский Банк ДНР» (ЦРБ), который и начал осуществлять выплату социальных пособий семьям с детьми, а также гражданам, имеющим право на получение пенсий. При этом более 90% бюджетных поступлений ЛДНР состояли из денег, поступающих из Российской Федерации и объем расходов России только на выплаты зарплат, пособий, пенсий и так далее составлял почти 80 миллионов евро в месяц.
Ну, и на чьей стороне в таких условиях будут симпатии основной массы населения Донбасса? Ведь деньги являются решающим моментом не только экономической, но и социальной интеграции. А ведь введение социально-экономической блокады стало только «первым шагом». Затем последовали отказ Киева обеспечивать основополагающие права и свободы граждан в зоне АТО (вплоть до уведомления Совета Европы об отступлении от обязательств, определенных Международным пактом о гражданских и политических правах и Конвенцией о защите прав человека и основоположных свобод), введение продовольственной блокады Донбасса, попытки энергетической изоляции региона, отмена местных выборов на неподконтрольных территориях в 2015 году.
Киевская власть не понимала или не хотела понимать, что творит. Хотя оппозиция ей «криком кричала», что только «возвращение Донбасса в зону гривны будет способствовать восстановлению торговых, экономических и финансовых отношений с регионом, а значит, и его реинтеграции, сохранению единства и территориальной целостности страны». И не только оппозиция.
Уже в далеком 2015-м в докладе комиссара Совета Европы по правам человека Нилса Муйжниекса сообщалось, что «почти 5 миллионов человек срочно нуждаются в помощи для удовлетворения своих базовых потребностей». Но и здесь реакция была — «как о стенку горох».
Прошло пять лет. Сменился президент, парламент, но остался сам геноцидный принцип политики киевской власти в отношении ее граждан. Даже с новациями… Конституционного права избирать и быть избранным новая ЗЕ-власть лишила не только жителей неподконтрольных территорий ОРДЛО, но и вполне «подконтрольное» население региона, прилегающего к линии противостояния Вооруженных сил Украины и корпусов Л/ДНР. А это полмиллиона человек.
Призывы оппозиции, как и ее предупреждения пятью годами ранее, откровенно игнорируются. Зато уже раздаются тоскливые причитания: «Мы ежегодно теряли порядка двух миллиардов гривен. Сколько мы за эти годы потеряли?» (Сергей Гайдай).
Хотя Украина потеряла гораздо больше. Она потеряла часть страны и ее граждан! И теряла ее сознательно, долго и с каким-то мазохистическим наслаждением… А теперь остается только тоскливый плач луганского губернатора: «Мы ежегодно теряли порядка двух миллиардов гривен. Сколько мы за эти годы потеряли? Допустим, 8 миллиардов гривен. Сколько бы дорог мы могли сделать? … Например, 5 миллиардов гривен стоит строительство областной больницы».
