Прежние двадцатые, особенно после 1924 г., до сих пор хранят в себе удивительное очарование Европы. Если говорить о Германии, на ум непременно приходит эпоха процветания искусства, эйфория и отчаянная в своём легкомыслии ночная жизнь, особенно в Берлине. Часто используется термин «Золотые двадцатые». Похожая терминология применяется и в англоязычном пространстве, где говорят о бурных Roaring Twenties, в Италии – Anni ruggenti и Франции – Années folles, что в дословном переводе означает «сумасшедшие годы».
Новые двадцатые уже в первый свой год начались довольно «сумасшедше». Не только деятели искусства должны оставаться дома. Вечеринки и бурная ночная жизнь в период социального дистанцирования и частичной самоизоляции даже не обсуждаются. Пандемия коронавируса заставляет Европу трепетать, и наш континент стоит перед историческим испытанием. Большое количество людей находится под угрозой потери работы и благосостояния.
Бесспорно, европейская солидарность в области здравоохранения, а также в экономических вопросах подвергается серьёзному испытанию во время коронакризиса. Однако вопрос о солидарности и суверенитете в пределах нашего содружества стран возник не в кризисный период. Вопрос о последовательной европейской промышленной стратегии слишком долго оставался без должного ответа внутри ЕС. Сейчас период кризиса предоставляет шанс Европе. Сначала временная классификация.
Европейская промышленность до начала пандемии коронавируса
Отдельные страны за пределами Европы приняли национальные промышленные стратегии незадолго до начала пандемии и последовательно их реализуют.
В США лидирует подход «Америка прежде всего». Американское правительство стремится прежде всего укрепить национальные предприятия разных отраслей промышленности, а также выполнить реиндустриализацию страны.
Правительство Китая имеет свой чёткий план развития национальной промышленности. С этой целью оно сформулировало стратегию Made in China 2025 и в настоящее время находится в процессе её реализации. Новая промышленная стратегия Китая предусматривает выделение десяти секторов. Государство будет прилагать все усилия к тому, чтобы китайские компании, относящиеся к этим секторам, стали мировыми чемпионами.
Россия также разработала чёткую промышленную стратегию – не в последнюю очередь в связи с наложенными несколько лет назад и действующими до сих пор санкциями. РФ стремится уменьшить свою зависимость от сырьевых рынков, в частности от рынков нефти и газа. Государство принимает меры по диверсификации промышленности и увеличению локальной добавленной стоимости, а также по усилению экспортной активности.
Страны Ближнего Востока приняли национальные концепции, которые также содержат очевидные цели по укреплению промышленной деятельности. В них речь идёт о снижении зависимости от нефти и газа и подготовке к новым 20-м. Промышленную стратегию Китая и концепции Саудовской Аравии, Объединённых Арабских Эмиратов, Омана, Кувейта и Катара объединяет то, что они устанавливают чёткие цели и задачи в области защиты климата для цифрового преобразования.
Но если мы посмотрим на нашу Европу до коронакризиса и попытаемся найти последовательную промышленную стратегию ЕС, то будем горько разочарованы. До начала пандемии Евросоюз был слишком занят сам собой, Брекзитом и растущим национальным популизмом в некоторых странах Южной и Центральной Европы. В этой слабой позиции Европейский союз воспринимался и до коронакризиса в лучшем случае как младший партнёр США в вопросах безопасности и обороны и как младший партнёр Китая в экономических вопросах.
Мы, европейцы, ещё до начала пандемии должны были позаботиться о том, чтобы мир не погрузился в биполярность в новом десятилетии и чтобы правила игры не определялись США и Китаем, особенно в цифровую индустриальную эпоху.
Промышленность Европы имеет решающее значение в борьбе с коронакризисом
Во времена кризиса некоторые эксперты в области экономики уже предсказывают конец промышленности и «старой экономики», ссылаясь на рост таких технологических гигантов, как Amazon, Apple, крупных стриминговых компаний, Microsoft с её облачными сервисами и, конечно же, таких игровых гигантов, как Nintendo. Все эти цифровые компании выиграют от кризиса, вызванного коронавирусом, а их бизнес-модели будут сильно стимулироваться. Взамен этому отрицательно представлен «останов» традиционных промышленных предприятий и соответствующее падение цен на акции на фондовых рынках.
Безусловно, в разгар вызванного коронавирусом кризиса мы открываем для себя цифровой мир стриминга, электронного спорта, а также цифровых учебных материалов и используем E-Commerce и онлайн-торговлю намного больше, чем раньше.
Но верно и то, что этот кризис показывает, что люди не могут существовать без местной промышленной продукции.
Для выживания необходимо произведённое в Европе медицинское оборудование: промышленные устройства защиты органов дыхания и лабораторное оборудование. Именно промышленная продукция обеспечивает поддержание важнейших европейских инфраструктур в области здравоохранения, энергетики и водоснабжения, транспорта и дорожного движения. Товары цифровой онлайн-торговли также должны быть сначала произведены промышленным способом и физически доступны для виртуального распространения в Европе.
Поэтому я думаю, что неправильным будет предрекать закат индустриальных сообществ в Европе. Кризис только что показал, что европейские промышленные и технологические концерны вносят значительный вклад в поддержание функционирования системообразующих отраслей и, таким образом, являются основополагающими компонентами важнейших критических инфраструктур в ЕС. И именно промышленные компании обеспечивают выживание наших сограждан во время кризиса.
Первые реакции в контексте кризиса, вызванного коронавирусом, были изначально рефлекторными и националистическими на политическом уровне во многих странах мира. Границы были закрыты в одностороннем порядке не только в пределах ЕС, медицинские материалы и средства защиты были припрятаны, систематическое перераспределение пациентов между странами было изначально немыслимо.
В последние недели главы государств и правительств по всей Европе проводили заседания в различных органах Евросоюза, используя системы видеоконференцсвязи. Постепенно становится ясно, что вирус не знает границ и что для сдерживания пандемии необходима значительная степень координации и солидарности в Европе.
Изоляция и социальная дистанция в личной жизни на данный момент накладывают отпечаток на социальную среду в государствах – членах Европейского союза, но на политическом уровне происходит обратное. Сейчас в Европе важны сотрудничество и координация.
Поэтому параллельно с преодолением кризиса в области здравоохранения чрезвычайно важно свести к минимуму экономический ущерб, нанесённый Европе, сохранить финансовую стабильность и даже сейчас, в разгар коронакризиса, осторожно, но смело подготовиться к последующему этапу экономического восстановления, особенно в промышленном сегменте, с учётом перспектив на будущее.
Действуя воедино и солидарно во время кризиса, необходимо заложить основы будущей суверенной Европы в цифровую эпоху с сильной промышленностью. То, что было упущено в прошлом и в период до коронакризиса, теперь можно быстро наверстать. Во время кризиса предприниматели всегда ищут возможности. То же самое относится и к европейской политике.
Будущее европейской промышленности «за гранью очевидного»
Главы правительств стран ЕС во время видеоконференций осознали, что является самым необходимым для преодоления коронакризиса. Было принято решение об оказании экстренной помощи через Европейский стабилизационный механизм (ESM), создании общеевропейского инструмента финансирования краткосрочной работы (SURE) и поддержке компаний через Европейский инвестиционный банк (EIB).
Это, безусловно, важный и правильный шаг. Принятые меры принесут пользу и европейским промышленным предприятиям, а это около 30 миллионов сотрудников и членов их семей. Но этих мер недостаточно. Как и предложенный Ангелой Меркель и Эммануэлем Макроном фонд в размере 500 миллиардов евро и, тем более, не выраженный в цифрах фонд экстренной помощи четырёх государств-членов, называющих себя «экономными», – Австрии, Швеции, Дании и Нидерландов, они представляют собой всего лишь минимальную меру. Они очевидны и нацелены лишь на очевидные вещи, а именно на срочное и краткосрочное управление экономическими и социальными последствиями кризиса. У этих мер нет достаточной долгосрочной ориентации в будущее.
И сейчас самое время подумать о том, чтобы выйти за рамки очевидного и не только вывести континент из кризиса с помощью соответствующих средств, но и сделать его пригодным для будущего и наверстать упущенное в прошлом.
В частности, важно создать такие условия, которые позволят европейским промышленным компаниям оставаться конкурентоспособными на мировом уровне в цифровую эпоху.
Обязательное условие – общая геостратегия для Европейского союза
В посткризисные времена, в новых двадцатых, Европейский союз должен активно участвовать в торговле, чтобы стать равноценным партнёром на мировой арене, а не последователем США и Китая. Теперь к этому следует, наконец, подготовиться, более широко подумав о масштабах мер по борьбе с коронакризисом.
В новом десятилетии ЕС должен стать более уверенным в себе и более суверенным в рамках антикризисного управления, основанного на солидарности. Если Европа хочет выжить во времена разъединения Китая и Америки, она должна вместе с северными странами заботиться о своих страдающих партнёрах (и рынках сбыта).
До начала пандемии нигде в мире не было такой высокой средней продолжительности жизни, нигде в мире люди не жили так комфортно, здорово, мирно и обеспеченно, ни в одном регионе мира материальное благополучие не являлось настолько повсеместным, как в Европе. Во всемирном докладе о счастье за 2019 год, содержащем результаты исследования качества жизни в отдельных странах, первые семь мест занимают европейские государства.
Поэтому стоит вести решительную совместную борьбу за то, чтобы эти преимущества и в будущем оставались доступными для граждан Европы. С этой целью следует прежде всего отметить, что формулирование геостратегии ЕС имеет важное значение и представляет собой основу всех стратегий нисходящего звена, таких, как последовательная промышленная стратегия.
Чтобы в будущем позиционировать европейские сильные стороны в глобальном масштабе, необходимо срочно разработать дальнейшие секторальные или функциональные стратегии, основанные на геостратегии Евросоюза. К ним относится общеевропейская стратегия безопасности, а также стратегия в области энергетики, защиты климата и дигитализации, со всеми вытекающими отсюда взаимозависимостями в отношении будущей европейской промышленной стратегии.
Особенно после Брекзита ЕС должен сделать акцент на том, что геостратегически европейская интеграция будет продолжаться. Поэтому в рамках формулировки геостратегии расширение ЕС с целью включения в него, например, стран Западных Балкан, должно стать высшим приоритетом. Страны региона являются неотъемлемой частью Европы и должны быть как можно скорее интегрированы в её политические и экономические структуры. Европейская промышленность выиграет от этого, так как эти страны проявляют растущий интерес к рынкам сбыта и закупок.
Следует также приветствовать тот факт, что ЕС в настоящее время разработал новые стратегические элементы для улучшения отношений с Центральной Азией и восточными странами-партнёрами. Однако до тех пор, пока стратегии не будут связаны диалогом с Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС), шансы на успех будут ограничены. В интересах европейской промышленности нам наконец-то нужен институциональный обмен между двумя комиссиями ЕС и ЕАЭС.
Здесь скрыты огромные экономические потенциалы, которые в настоящее время эксплуатируются не в полной мере, поскольку отсутствует чёткая геостратегия и присутствует российский вопрос. По отдельности ни Евросоюзу, ни России не удастся разработать эффективное решение по разделению мира между китайцами и американцами. Как только геостратегия ЕС будет сформирована, должен произойти серьёзный обмен мнениями о едином экономическом и промышленном пространстве от Владивостока до Лиссабона.
В любом случае очевидно, что недостаточно сосредоточиться исключительно на вопросах, связанных с борьбой с пандемией и защитой климата.
Доверие к европейским рынкам не должно быть утрачено. Однако эта опасность существует, если принимаемые до сих пор меры направлены только на «спасение» или «восстановление», а не на стратегическую ориентацию Европы в будущем.
«Спасение» и «восстановление» необходимы очевидны. Но геостратегическая ориентация Европы в будущем выходит за рамки очевидного.
Европейский «фонд восстановления» должен быть «фондом будущего»
Это также должно быть учтено при разработке проекта фонда восстановления ЕС, учреждённого в результате коронакризиса. Необходим фонд будущего. Чистого «фонда восстановления» было бы недостаточно.
Конечно, первым шагом должно стать определение цели и использование средств для поддержки европейской экономики и, в частности, государств, которые особенно сильно пострадали от пандемии. Цепочки поставок в Европе более тесно взаимосвязаны, чем в любой другой области экономической интеграции в мире. Некоторые эксперты в сфере экономики говорят о единой производственной цепочке в рамках Европейского союза. Поэтому является очевидной необходимость стабилизации производственной цепочки в Европе, чтобы отдельные государства не выпали из неё – ни как клиенты, ни как поставщики.
Но ни при каких обстоятельствах это нельзя оставить как есть. Нельзя игнорировать будущее направление европейской экономики и её столь важных промышленных предприятий. Опять же – надо думать не только об очевидном, но и выходить за грань очевидного.
Фокус на цифровой трансформации и изменении климата
Помимо «спасения» компаний, фонд должен сосредоточиться на темах будущего, таких, как цифровая трансформация и изменение климата, и компенсировать отставание Европы в исследованиях, разработках и образовании. Поэтому я думаю, что термин «фонд восстановления», или Recovery Fund, уже неправильно выбран и скорее реактивен. Намного лучше было бы использовать такой перспективный термин, как European Go-Ahead Fund. В контексте цифровой трансформации европейская промышленность должна сосредоточиться не только на создании умных продуктов, систем и решений, но и на создании цифровых производственных мощностей. Опять же, это было бы слишком очевидно. Дигитализация процессов продаж и маркетинга, включая процессы дистрибуции, может быть проактивной и ориентированной на будущее. Надо не потерять важных клиентов и приобрести новых.
«Коронакризис» ясно показывает, что, напротив, сейчас есть возможность повысить лояльность европейских промышленных потребителей за счёт дигитализации. В этом отношении США и азиаты пока несколько опережают нас. Они смотрят на цифровую трансформацию с Front-End, то есть с точки зрения клиента. В Европе это часто задумывается и структурируется под названием Industrie 4.0, или Industrie du Futur с Back-End, то есть с точки зрения закупок и производственных процессов. Это необходимо изменить, и европейские промышленные компании должны будут выйти за границы очевидного. В этой связи фонд поддержки европейской экономики и промышленность должны поддерживать инновационную мощь компаний, чтобы они могли продолжать стратегические проекты в области исследований и разработок, несмотря на экономические спады, связанные с коронакризисом, и ускорить цифровую трансформацию во всех функциональных областях.
Защита климата останется основной темой нашего времени
Как мы знаем из периода перед коронакризисом, климат испытывает сильное негативное влияние и поэтому будет по праву оставаться одним из главных вопросов нашего времени на всех уровнях общества. Это будет продолжаться в отношении будущих поколений даже после того, как пандемия будет преодолена.
В своей предвыборной речи в Европарламенте новый президент Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен заявила, что Европа должна стать первым климатически нейтральным континентом на этой планете к 2050 году. Теоретически цель хорошо поставлена. В конце концов, климат нуждается в пионерах и первопроходцах. Сейчас должен быть кто-то, кто смело исследует путь, и это вполне может быть Европа. Фонд, ориентированный на будущее, родившийся в результате коронакризиса, должен включать в себя цель оперативного обеспечения климатической нейтральности. В вопросе защиты климата наблюдается совпадение целей, состоящих, с одной стороны, в спасении перспективных промышленных предприятий, а с другой – в сохранении климата.
Очень многие европейские промышленные компании разработали чёткую и строгую стратегию устойчивого развития. Основой большого числа таких корпоративных стратегий является обеспечение людей продуктами, технологиями и услугами, защищающими климат, при одновременном снижении воздействия на окружающую среду при производстве. С глобальной точки зрения европейские промышленные компании могут внести существенный вклад в защиту климата посредством эффективного использования энергии и ресурсов.
Многие европейские промышленные компании занимаются защитой климата. Защита климата является частью их бизнес-моделей. Работа с драгоценными ресурсами воды и энергии и работа с климатом, который необходимо защищать, требуют устойчивого мышления и действий. Это прочно укоренилось в корпоративной культуре многих европейских промышленных компаний.
Ориентированный на будущее фонд для борьбы с пандемией должен не только спасти компании, ориентированные на защиту климата, но и дать им возможность позиционировать себя на глобальных рынках в долгосрочной перспективе. Кстати, следует отметить, что те продукты, системы и решения, которые защищают климат, как правило, также имеют самый высокий уровень цифрового интеллекта. Поэтому целью Европейского фонда будущего должно быть объединение и координация компонентов защиты климата и цифровой трансформации.
Добавленная стоимость в Европе должна быть увеличена
Другой важной целью Европейского фонда будущего должно быть не только увеличение глобального распределения добавленной стоимости в пользу европейских государств, но и интенсификация соответствующего объёма чистого производства компаний внутри Европы. Страны Центральной и Восточной Европы, которые уже тесно интегрированы в производственно-сбытовые цепочки европейских компаний, могли бы извлечь выгоду из текущих идей по регионализации цепочек поставок и концентрации стратегически важных производственных процессов в Европе.
Коронакризис показал, что суверенная Европа включает в себя системообразующие промышленные компании, которые обслуживают важнейшие европейские инфраструктуры в области здравоохранения, энергетики и водоснабжения, транспорта и дорожного движения. В результате коронакризиса многие европейские промышленные компании пересмотрят свои стратегии Make-or-Buy и, в случае сомнений, будут скорее сами производить критические компоненты для производства промышленных товаров в Европе, в пользу минимизации рисков и за счёт требований по возврату. Это требует дополнительных мощностей и соответствующих инвестиций. И здесь ЕС должен создать соответствующие инвестиционные стимулы через фонд будущего. Цель состоит в том, чтобы вернуть добавленную стоимость в Европу и в то же время расширить объём чистого производства.
Выдача еврооблигаций является логическим следствием
После того, как будет означена и определена геостратегия Европейского союза, определятся цели и задачи, а также использование средств ориентированного на будущее европейского фонда Go-Ahead-Fund, возникнет вопрос о финансировании. Борьба с последствиями пандемии в сочетании с необходимой будущей ориентацией Европы и в то же время восполнение прошлых упущений – это сложнейшая задача для государств ЕС. И эта титаническая задача, конечно же, должна быть профинансирована. Здесь тоже надо посмотреть за грань очевидного. Поэтому выдача еврооблигаций больше не должна быть предметом табу, особенно для более процветающих экономик внутри ЕС.
Мы все должны признать проблемы, которые будут определять будущее нашего континента, и в этой связи взять на себя ответственность за следующие поколения. И наоборот, это означает, что состоятельные страны Северной Европы также должны непосредственно принимать на себя финансовые обязательства в отношении более слабых или даже находящихся в бедственном положении государств ЕС. Общие проблемы и кризисы требуют совместных решений. Но именно в тот момент, когда речь идёт о том, чтобы гарантировать будущее ЕС и определить меры и использование средств на эти цели по взаимному согласию, как логичное следствие необходимо финансирование со стороны ЕС.
Многие страны Северной Европы сравнительно благополучны и экономически сильны. С одной стороны, они получают большую часть своей экономической мощи от экспорта готовой продукции в страны ЕС, некоторые из которых не так продуктивны. С другой стороны, в некоторых случаях они сильно зависят от поставщиков продукции из менее продуктивных стран. Таким образом, если менее благополучные и менее экономически сильные европейские страны попадут в экономический дисбаланс, то эти страны могут пострадать и как потребители, и как поставщики, а значительное количество рабочих мест окажется под угрозой даже в странах ЕС, имеющих положительное сальдо экспорта.
Тем не менее Европейский союз не заслуживает своего имени, если он может справляется с кризисами, ориентируясь в первую очередь на национальные интересы, и если страны ЕС не держатся вместе и не солидарны друг с другом. Это, безусловно, не единство, если никто не пытатся вместе решать будущие задачи. Особенно это относится к финансовому измерению целевого капитала необходимого европейского фонда, ориентированного на будущее. Поэтому общее будущее Европы также должно финансироваться совместно. Государства Европейского союза – это общность исторической судьбы. Совместная ответственность не является чем-то новым в реальной экономике, поскольку производственные цепочки более или менее стандартизированы и имеют высокую степень интеграции.
Если реальная экономика находится в бедственном положении в отдельных государствах ЕС в результате кризиса, как это происходит сейчас в случае с пандемией коронавируса, то очень сильно интегрированная в Европу финансовая экономика в отдельных государствах ЕС с общим европейским влиянием тоже будет быстро затронута. Финансовый кризис 2008–2009 гг. показал, что это может быть решено только совместно в рамках ЕС. Таким образом, уже существуют совместные обязательства, в том числе и финансовые. Совместная финансовая ответственность также не является чем-то новым в рамках ЕС. В североевропейских странах часто возникают опасения, что выдача еврооблигаций обременит их национальные бюджеты более высокими процентными ставками из-за более низкого рейтинга.
Чтобы предотвратить это, важно убедить инвесторов путём выдачи еврооблигаций, что стратегия ЕС правильная и перспективная и что она генерирует рост и в конечном счете приводит к сокращению задолженности стран-участниц. Это позволило бы держать под контролем потенциально рискованный рост процентных ставок.
Поэтому доверие к ЕС имеет решающее значение. Нужно документально подтвердить устойчивость к кризисам, но в то же время следует поддерживать не только надёжные, но и ориентированные на будущее бизнес-модели, которые создают конкурентные преимущества. Создание фонда будущего является эффективным средством достижения этой цели.
Финансирование путём выдачи еврооблигаций является логическим следствием. Ни при каких обстоятельствах их не следует называть «коронными облигациями», они должны иметь многообещающее название. Как, например, European Go-Ahead Fund, они также могут быть выпущены под названием European Go-Ahead Bonds.
Стратегические предпосылки должны отображать условность
В микроэкономике при выдаче корпоративных облигаций финансовые инвесторы на уровне компаний-эмитентов в большинстве случаев требуют соблюдения финансовых ковенантов, то есть финансовых обязательств. Экономические эксперты также часто требуют финансовых условий для выдачи еврооблигаций в качестве обычных облигаций. Это очевидно.
Йенс Вайдманн, президент немецкого центрального банка, провёл метафорическое сравнение, сказав, что нельзя передавать свою личную кредитную карту другим людям, чьё расходное поведение невозможно контролировать. Однако это не учитывает тот факт, что супружеские пары часто имеют так называемые карточки Twin Card или что карточки партнёра также выдаются доверенным лицам. Поэтому самое главное – это доверие внутри Европейского союза.
Если выйти за грань очевидного, то при выдаче еврооблигаций гораздо важнее задать стратегические предпосылки как условия. Поэтому необходимо согласовать эти стратегические предпосылки. Только в том случае, если государства – члены ЕС стратегически преуспеют в определении и реализации перспектив роста, государственный долг будет сокращаться. Устойчивый рост – это повестка дня для соответствующих экономик ЕС после того, как пандемия коронавируса закончится.
Суть в следующем: программа «Следующее поколение ЕС», представленная главой Комиссии ЕС 27 мая 2020 года, уже указывает на то, что кризисные ситуации должны способствовать тому, чтобы Европейский союз стал климатически нейтральным, цифровым и социальным, а также сильным глобальным игроком будущего. В рамках этой программы цели теоретически поставлены правильно и более ориентированы на будущее. Чего до сих пор не хватает, так это чёткого стратегического направления для достижения ЕС данных целей.
Если мы сформулируем геостратегию параллельно с преодолением кризиса внутри Евросоюза, разработаем отраслевую или функциональную стратегию, создадим европейский фонд будущего и будем его совместно и солидарно финансировать, то мы укрепим европейскую экономику и промышленные предприятия в качестве её основы.
