Открытие первого автомобильного моста, соединяющего российский Благовещенск с китайским Хэйхэ, вызвало широкий резонанс. Автор анализирует широко распространенный миф о том, что Китай намеревается совершить демографический захват Дальнего Востока России.
27.01.2020
Ян Цзян (Yuan Jiang)
За последние несколько лет мы видели множество примеров сотрудничества Китая и России: запуск газопровода «Сила Сибири», который ведет к северной границе Китая; соглашение о том, что китайская телекоммуникационная компания Huawei займется созданием сетей 5G в России; облет Тайваня российскими военными самолетами; также помощь России в создании китайской системы противоракетной обороны. На фоне этих событий открытие первого автомобильного моста, соединяющего Благовещенск на Дальнем Востоке России с городом Хэйхэ на северо-востоке Китая, вызвало широкий резонанс. Некоторые эксперты и СМИ, особенно на Западе, настаивают на стереотипе о том, что этот мост может ускорить демографическую экспансию Китая на Дальнем Востоке России. Но лично я считаю, что такая логика ведет к смешению тенденций прошлого с нынешней реальностью растущего доверия в российско-китайских отношениях.
Безусловно, у мифа о демографической экспансии Китая и синофобии в более широком смысле довольно длинная история в России, отражением чего стал тот факт, что китайская половина моста была построена много лет назад, а строительство российской части завершилось только что. Такие настроения объясняются тесным соседством Китая и России и огромной разницей в численности населения вдоль совместной границы.
Генерал Алексей Куропаткин, который был министром обороны и командующим российской армии во время Русско-японской войны, однажды отметил, что, «если бы нам пришлось упразднить российско-китайскую границу и позволить китайцам прийти в Сибирь как русским, Сибирь очень скоро китаизировалась бы, а русские перебрались бы за Уральские горы». В 2006 году российское правительство выпустило указ, касавшийся иностранных рабочих-иммигрантов, который заставил некоторых китайских рабочих покинуть Россию. Профессор Юрий Тавровский из Российского университета дружбы народов утверждает, что, когда Китай предлагает помочь в реализации инфраструктурных проектов на Дальнем Востоке, российские власти стараются сохранять бдительность и учитывать возможные последствия, хотя открыто никто ничего об этом не говорит.
Тревоги России еще больше усиливаются из-за максималистских территориальных амбиций убежденных китайских националистов. В Китае в ходе публичных дискуссий и в научной среде постоянно звучат жалобы и упреки в адрес России, которую называют страной, сумевшей извлечь наибольшую выгоду из заката современного Китая в период династии Цин. Это довольно любопытный феномен, учитывая существование сильной цензуры в Китае, то есть открытое выражение этих настроений указывает на молчаливое одобрение со стороны китайского правительства. В 2011 году известная в Китае песня об озере Байкал, написанная Ли Цзянем (Li Jian), вызвала у китайцев массу сожалений о потере территорий, которые их страна была вынуждена уступить России. Между тем мощный интерес китайского бизнеса к озеру Байкал обернулся довольно значительными инвестициями в этот район, в результате чего в 2019 году россияне устроили акции протеста против потенциального загрязнения озера из-за строительства новых китайских фабрик. По словам Тавровского, эта история споров за территории глубоко укоренилась в «коллективном воображении» как россиян, так и китайцев.
Но действительно ли эти негативные образы и трения, неизбежно возникающие в процессе взаимодействия, имеют значение, если государства — в данном случае два крупнейший авторитарных государства — стараются не использовать их в качестве оружия и не манипулировать этими настроениями, чтобы отвлечь людей от внутренних проблем и укрепить стабильность внутриполитической ситуации? На самом деле подобные настроения возникают по всему миру, когда дело доходит до сотрудничества с Китаем, однако они не влияют на суть двусторонних отношений даже в демократических государствах, где общественность открыто выражает свое мнение. Если взять в качестве примера японско-китайское сотрудничество, то, несмотря на хорошо известную историческую ненависть между ними, текущий территориальный конфликт в Восточно-Китайском море и несколько торговых споров, объемы двусторонней торговли между ними растут уже несколько десятилетий — в 2018 году товарооборот достиг 327,7 миллиарда долларов.
Более того, нет никаких достоверных доказательств массовой миграции китайцев в Россию. По данным Федеральной миграционной службы, в мае 2015 года в России находилось 11 миллионов иностранцев, в основном рабочих-мигрантов. Среди них китайцев было всего 3% (то есть около 330 тысяч человек), и они занимали десятое место после украинцев (23%), узбеков (19%), таджиков (9%), казахов (6%), белорусов, азербайджанцев, молдаван, армян и киргизов (по 5%). В 2015 году глава Федеральной миграционной службы Константин Ромодановский заявил, что в России нет китайской экспансии, и что китайских мигрантов на территории страны всего на 10-20 тысяч больше, чем немцев.
Прежде эксперты описывали российско-китайские отношения как «горячие в политике, холодные в экономике», а также «горячие на официальном уровне и холодные на уровне народов». Но теперь ситуация изменилась. Китай остается крупнейшим торговым партнером России уже девять лет подряд. В 2018 году объемы двусторонней торговли впервые в истории превысили отметку в 100 миллиардов долларов, и они продолжили расти в 2019 году. В ноябре 2019 года Василий Либо, управляющий инвестициями в Агентстве Дальнего Востока по привлечению инвестиций и поддержке экспорта, сообщил, что китайские инвестиции составляют почти 60% от общего объема иностранных инвестиций в этом регионе.
Кроме того, в 2018 году Китай посетило 2,5 миллиона россиян, а Россию посетило 2 миллиона китайцев. Что еще интереснее, результаты исследования, проведенного аналитическим центром Pew весной 2019 года, показали, что лучше всего к Китаю относятся именно россияне — 71% опрошенных сообщили о своем положительном отношении к Китаю (в 2018 году так ответили 65%), — что указывает на рост взаимопонимания между китайцами и россиянами.
Запад десятилетиями рассматривал российско-китайскую границу через призму исторических настроений, не принимая во внимание современные реалии. На самом деле потепление климата и более высокие зарплаты в Китае являются для большинства китайцев более привлекательной альтернативой, нежели перспектива работы в России. Более того, как сказал профессор Александр Лукин из Московского государственного института международных отношений, «КНР никогда не выдвигала официальных территориальных претензий в адрес России, даже в самые напряженные периоды советско-китайских отношений». Напротив, в период хаотичного становления Российской Федерации китайское правительство предлагало урегулировать территориальные споры на основе равенства и диалога и постоянно советовало гражданам Китая, жившим в России, соблюдать российские законы и вносить вклад в экономическое развитие страны. Что еще важнее, Россия и Китай обладают достаточной военной мощью, чтобы уничтожить друг друга, и сталкиваются с одинаковым давлением со стороны Соединенных Штатов, — эти факторы служат мощными стимулами для укрепления мирных двусторонних отношений.
Демографическая экспансия Китая есть и будет всего лишь мифом.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
