Многие экономисты уверены, что в следующем году случится глобальный финансовый кризис, сравнимый по масштабам с тем, что был в 2008 году. О приближении кризиса говорят самые надежные индикаторы вроде доходности американских облигаций. Если кризис случится, то проблемы обязательно быстро докатятся до России. «Медуза» разобралась, из-за чего может начаться кризис, насколько долгим и глубоким он будет и чем это грозит России.
Почему опять говорят о кризисе?
Отчасти из-за того, что слишком долго все было слишком хорошо. Для США, например, 10 лет без рецессии и с ростом фондовых рынков — это рекорд за более чем 100 лет.
Кризисы — это нормально. Время от времени они случаются в любой экономике, где есть кредиты. Кризис можно рассматривать как элемент подстройки рынков финансов и труда к технологическим и прочим изменениям.
Есть несколько теорий, как именно работают эти механизмы. Наверняка ясно лишь то, что в какой-то момент инвесторы (банки, пенсионные, инвестиционные и другие фонды) массово начинают по-другому оценивать объекты своих инвестиций. Они приходят к выводу, что риск все потерять при новых (и уже сделанных) инвестициях выше, чем потенциальные выгоды. Такая переоценка может начаться в одной стране или секторе экономики и распространиться на другие. В итоге инвестиции останавливаются, все начинают распродавать акции предприятий, долговые обязательства и другие активы; цены на них падают; останавливаются производства; растет безработица.
Экономисты считают, что мир снова приближается к такому переломному моменту. Как и в 2008 году, основной его причиной станут накопившиеся «плохие долги». Но сам кризис — как и все прочие — будет не таким, как предыдущие.
А что было в 2008 году и как мир выбрался из кризиса?
Если коротко, в 2008 году «внезапно» выяснилось, что инновационные технологии изменили мировой финансовый рынок. Огромные международные инвестиционные фонды и банки научились сами (без участия государственных центробанков) создавать деньги практически из пустоты. Например, они собирали долги, которые никогда не будут оплачены (такие как ипотечные долги бедных американцев), упаковывали их вместе с не столь безнадежными долгами в новые финансовые инструменты и потом продавали эти инструменты другим инвесторам. Летом 2008 года, когда выяснилось, что эти инструменты ничего не стоят, на финансовом рынке образовалась дыра в триллионы долларов. Это привело к падению нескольких крупнейших банков и самой глубокой с 1920-1930-х годов рецессии в мировой экономике и дефляции. Из-за того, что финансовый рынок был одним из самых продвинутых в смысле глобализации, так или иначе пострадали почти все страны мира.
Правительства и центробанки развитых стран развернули борьбу с кризисом на двух фронтах. Во-первых, попытались заткнуть образовавшуюся финансовую дыру, добавив в экономику вновь напечатанные деньги. За эти деньги власти покупали у некоторых банков их активы. Такая мера называется «количественным смягчением»; она применялась в США до 2014 года. Во-вторых, власти ввели новые нормы регулирования банков и инвестиционных фондов, чтобы те не могли больше создавать «токсичные» инструменты.
На фронте «смягчений» была одержана победа: экономики развитых стран восстановились; рост продолжается более 10 лет. С регулированием полной победы не получилось.
Где может начаться новый кризис?
До начала этого года экономисты были уверены, что кризис вероятнее всего начнется в Азии, например в Китае. Азиатские банки и компании со времен кризиса 2008 года накапливают долги намного быстрее, чем западные. Многие из этих долгов «плохие». До января 2019 года ситуация для азиатских и других развивающихся стран осложнялась тем, что Центробанк США — Федеральный резерв — увеличивал ставку по американским облигациям. Это привело к тому, что доходы по надежным американским облигациям росли, и, соответственно, инвесторы стали забирать деньги с рискованных азиатских рынков.
Похожая ситуация была в 1997 году, когда начался азиатский финансовый кризис, который в России привел к знаменитому дефолту и девальвации 1998 года.
В январе 2019 года Федеральный резерв изменил свою политику и начал снижение ставки. Азиатские и прочие развивающиеся страны вздохнули спокойнее, однако опасность азиатского кризиса, вызванного «плохими» долгами, остается. Рост экономики Китая и других азиатских стран уже замедляется.
Нестабильности в Азии способствует торговая война Китая и США. Уверенность инвесторов в азиатских рынках падает с того момента, как президент США Дональд Трамп начал торговые войны в 2018 году (и немного растет в те моменты, когда стороны садятся за стол переговоров). Таким образом, триггером большого кризиса в Азии, который затем может распространиться по всему миру, может стать очередная атака Трампа на торговом фронте с Китаем.
От замедления экономики Китая уже пострадала Европа. Китай — главный покупатель немецких промышленных товаров (например, автомобилей) и оборудования, а промышленные товары — основа экспорта самых развитых стран ЕС. Экономика Германии уже, возможно, находится в рецессии. Еще более нестабильная ситуация в Великобритании, которая никак не может решить, как ей выйти из ЕС. Таким образом, Европа также может стать эпицентром кризиса. Понимая это, Центробанк ЕС решил заранее бороться с кризисом и в сентябре после нескольких лет перерыва возобновил «количественные смягчения».
Кризис может начаться и в США. Во-первых, американские компании тоже страдают от торговых войн Трампа. Это снижает уверенность инвесторов уже в самих США. Во-вторых, в 2020 году закончится программа Трампа по налоговому стимулированию экономики США. Именно эта программа в последние два года поддерживает относительно высокие темпы роста экономики — многие экономисты считают, что даже слишком быстрые. По их мнению, экономика искусственно перегрета. Окончание программы приведет к снижению темпов ее роста, что также понизит уверенность инвесторов в США и во всем мире. Именно на этом факте основано большинство прогнозов о том, что кризис случится в 2020 году.
Кризис может случиться и раньше. Его может вызвать резкий рост цен на нефть: в 2008 году сверхдорогая нефть стала одной из причин кризиса. Рост цен может вызвать, например, обмен ударами между Ираном и Саудовской Аравией, которые сейчас оказались на грани войны.
Каким будет новый кризис? С ним быстро справятся?
Есть вероятность, что кризис будет даже более длительным и тяжелым, чем предыдущий, который сам по себе был самым тяжелым падением со времен Великой депрессии 1920-1930-х годов.
Как отмечает экономист Нуриэль Рубини, прославившийся своим точным предсказанием кризиса 2008 года, долгов в мире за 10 лет стало только больше, а инструментов для борьбы с кризисом у властей США и других развитых стран — меньше. В 2008 году центробанки могли напечатать деньги, купить у банков активы и таким образом помочь экономике. Сейчас так поступить не получится: центробанки и так выкупили слишком много, считает Рубини, новые «смягчения» могут быть опасны для экономики и финансовых рынков. Поэтому новый кризис может продлиться дольше, чем предыдущий.
Еще более мрачные прогнозы дают те, кто пытаются разобраться в глубинных причинах нового кризиса. По мнению пессимистов, грядет несколько повторяющихся рецессий, резкий рост долгов развитых стран (в том числе США), ускорение замены рабочих мест на роботов, огромная безработица, масштабные войны и в конечном итоге перезапуск всей мировой экономики фактически с нуля.
Впрочем, оптимисты полагают, что у мира есть хорошие шансы вообще избежать кризиса — по крайней мере в ближайшие годы.
А что будет в России? Мы готовы?
Россия намного меньше связана с мировой экономикой, чем это было в 2008 году. Для России кризис начался еще в 2014 году, когда были введены первые американские и европейские санкции. Сейчас российскому финансовому рынку уже не так страшна паника иностранных инвесторов.
В 2014 году Россия также пострадала от падения цены на нефть, что заставило ее сократить бюджет и начать борьбу со своей зависимостью от экспорта топлива. Сейчас в России действует «бюджетное правило», по которому бюджет верстается, как будто баррель нефти стоит 40 с небольшим долларов (в 2020 году — 42,5 доллара за баррель); все доходы, полученные при цене, превышающей 40 долларов (сейчас она составляет 64,5 доллара за баррель), идут в резерв. Это позволило «отвязать» курс рубля от колебаний нефтяных цен. Резерв решили частично пустить на финансирование «нацпроектов», которые должны ускорить рост российской экономики.
Однако это не значит, что российская экономика теперь полностью избавлена от нефтяной зависимости. В случае мирового кризиса неизбежно последует падение спроса на топливо, что вызовет резкое снижение цены на нефть, и к такому повороту событий Россия по-прежнему весьма чувствительна. Во-первых, придется остановить нацпроекты, а значит, отказаться от идеи ускорения роста в ближайшем будущем. Во-вторых, даже если цена на нефть не упадет ниже 40 долларов за баррель, кризис, вызванный опасениями инвесторов, все равно ударит по России.
Минэкономразвития уже разработало консервативный вариант прогноза на пять лет как раз на случай мирового финансового кризиса. Согласно ему, экономика России за пять лет потеряет 30 триллионов рублей, курс доллара превысит 70 рублей, а доходы населения и инвестиции будут расти намного медленнее, чем в базовом сценарии (то есть без кризиса). Впрочем, даже такой консервативный сценарий может быть слишком оптимистичным, если цена на нефть надолго упадет ниже 40 долларов за баррель. Опыт предыдущих падений цен на нефть показывает, что за ними следуют девальвация рубля, подорожание импорта и рост инфляции. В этом случае российский Центробанк будет вынужден резко поднять ключевую ставку.
Это приведет к тому, что для населения и предприятий станут дороже кредиты, в том числе и ипотека. В свою очередь, дорогие деньги плачевно влияют на производство и потребительский спрос, что означает снижение темпов роста экономики.
