Человеческая цивилизация, несмотря на невероятные усилия по поиску и внедрению возобновляемых источников энергии, крайне энергозатратна и таковой, по всему, останется и в обозримом будущем. Более того, потребность будет возрастать исключительно в традиционных источниках, одновременно демонстрируя как силу одних игроков, так и слабость других.
Несмотря на причитания о «нефтяном проклятье», Россия была, есть и долгие годы останется мировой энергодержавой, на базе чего имеет возможность строить своё независимое будущее, где однозначно готовится к бескомпромиссной борьбе за доминирование над растущей очередью покупателей углеводородов.
Собственно, для неангажированных наблюдателей здесь нет никакого секрета: мир стоит на пороге тотального дефицита энергоресурсов, борьба за которые становится всё острее и всё чаще переходит в горячую вооружённую фазу (пока на периферии), непрерывно катализируя рассуждения о третьей мировой войне.
Таким образом, подозрения в политическом наполнении энерго(не)зависимости и не подозрения вовсе, а непреложный фактор мировой политики, как бы ни сопротивлялись те, кто чувствует и хорошо понимает свой статус объекта тотального дефицита. Это такая же политика и даже идеология, как и, так называемые, возобновляемые источники энергии (ВИЭ) с одной лишь существенной разницей: углеводороды — это реальность, ВИЭ — убыточная виртуальность, приводящая, в конечном итоге, только к росту потребления традиционных источников.
Чтобы не быть голословным, достаточно привести в пример Германию и Данию, где цены на электроэнергию в настоящее время в среднем 0,3 и 0,312 евро за кВт/час, соответственно. Именно эти две страны являются самыми передовыми по внедрению ВИЭ, в результате чего во Франции, «отстающей» от немцев и датчан, французы платят 0,179 евро за кВт/час, то есть, на 40% меньше.
Такое неутешительное соотношение привела на XXIV Всемирном энергетическом конгрессе в Абу-Даби старший исполнительный вице-президент электрогенерирующей и распределительной компании Electricite de France (EDF) Марианн Легно. Также она отметила, что переход на ветряки и солнечные электростанции не привел к сокращению выбросов углекислого газа, ради чего и затевалась крайне дорогостоящая энергетическая реформа, а потребление углеводородов (в том числе угля в Германии) только возросло.
Это касается вообще всех проектов, связанных с переходом на «чистые источники» и не только в области производства электроэнергии и, в частности, замены ДВС электротягой (привет секте Илона Маска), но и в других областях, особенно, если они имеют хоть малейшее отношение к углеводородам, пусть даже совсем косвенное.
К примеру, в этом году было 30-летие вступления в силу «Монреальского протокола», который дал старт одной из самых громких афёр, поставившей на колени целую химическую отрасль всего мира, заставив перейти всех с безопасных галогенированных углеводородов, используемых в качестве хладагентов и якобы истончающих озоновый слой, на опасные для жизни компоненты.
Многие учёные геофизики ждут - не дождутся, когда наступит момент разоблачения и афёра получит новый статус: «Монреальский трибунал». Жаль, к тому времени уйдут в мир иной все инициаторы и лоббисты, включая получивших Нобелевскую премию, как ушёл бывший Генсек ООН Кофи Аннан, успевший изречь бессмертное: «возможно, единственным очень успешным международным соглашением можно считать Монреальский протокол», имея в виду, что данный документ один из немногих, подписанных всеми 100% членами ООН и даже некоторыми непризнанными образованиями.
Так вот, согласно «Монреальскому протоколу», озоновый слой должен восстановиться к 2050 году. То есть, сейчас мы ровно на середине пути: безопасные хладагенты запрещены повсеместно, а озоновая дыра в настоящее время имеет устойчивую динамику к увеличению, невзирая на триллионные затраты и Нобелевские премии.
Как нетрудно заметить, сейчас мы имеем абсолютно идентичную ситуацию и в области «чистых источников энергии»: электромобили бесшумно заполняют улицы, ветряки гудят, солнечные панели наводят на землю тень, всё это хозяйство пожирает государственные дотации, а спрос на углеводороды растёт по всему миру, в том числе и на уголь.
Недалёк тот час, когда какому-нибудь псевдоучёному, обделённому нобелевкой, придёт в голову превратить «сбалансированное и амбициозное» (Лоран Фабиус, министр иностранных дел Франции) «Парижское соглашение» в документ, вообще запрещающий использование традиционных источников энергии под предлогом пресловутого глобального потепления. Затем пройдёт лет 100, когда уже точно никого из тех, кто задумает затеять подобную афёру, не останется в живых, человечество вдруг начнёт замечать, что потепление никуда не делось, а продолжает свой неумолимый циклический путь, не обращая внимания на суету неразумных.
А пока подобный сценарий, к счастью, не просматривается, вернёмся к углеводородам, потребление которых снижаться даже не думает.
Так вот, «нефтяное проклятье», с одним и тем же знаком «минус», имеет место быть лишь для тех, кто: а) не способен самостоятельно защитить и эффективно использовать свои избыточные энергоресурсы и развивать на этой базе все остальные отрасли, в том числе и оборону; б) не имеет своих традиционных энергоисточников.
В результате, первые становятся объектом агрессии вторых, а вторые, пытаясь лихорадочно и тщетно найти замену тому, чем их обделила природа, неизбежно упираются в экономическую нецелесообразность и попадают в зависимость от поставщиков углеводородов.
В том числе и в зависимость политическую, чему, например, тот же Евросоюз пытается креативно сопротивляться, в том числе (и прежде всего) политическими ограничениями, маскируя их под пресловутые энергопакеты, которые есть суть недобросовестная конкуренция. На все эти потуги взирают те, кто: а) экономически не зависят от импорта углеводородов, так как имеют крупнейшие их запасы; б) имеют все возможности поставить углеводороды на службу своих геополитических стратегий.
Таких игроков в мире всего два: это США и Россия. По известным причинам Саудовская Аравия не входит (или уже не входит) в число игроков, независимо от огромных запасов нефти и перерабатывающих мощностей, которые сейчас поставлены под сомнение неспособностью защитить их от обычных терактов. Иран также не глобальный геополитический игрок – он способен соперничать с той же СА только на региональном уровне.
Есть ещё два игрока, но действующих на поле глобальных импортёров — это Китай и Евросоюз. Потенциально в этом клубе просматривается Индия, но мы пока оставим её в стороне, поскольку потенциал этот до конца не раскрыт, хотя рынок огромный и уже привлекает к себе внимание.
Что касается Китая, то он, безусловно, игрок на поле углеводородов в плоскости колоссально растущего импорта, являющегося как раз индикатором тренда на растущий глобальный спрос. Здесь следует подчеркнуть: Китай, в силу своих размеров, способен использовать свой потенциал в геополитической игре именно как потребитель, от которого зависят поставщики.
Борьба за рынок Китая во многом определяет глобальные потоки углеводородов. В отличие от Евросоюза, также играющего на поле потребителей, Китай открыто не наполняет углеводороды идеологическим противостоянием, заставляющим брать их любой ценой только у одного экспортёра. Китаю важна цена, а всё остальное — разбирайтесь сами. Это позволяет не попасть в явную зависимость от поставщиков.
Возможно, когда Евросоюз станет более централизованной структурой или менее централизованной, но в любом случае – перестанет быть заокеанской марионеткой, он более здраво посмотрит на рынок углеводородов с точки зрения выгоды, а не идеологии. Пока же считать его полноценным игроком не представляется возможным, хотя и ЕС является примером растущего спроса на углеводороды, несмотря на циклическое смягчение климата и попытки перейти на ВИЭ.
Так вот, возвращаясь к двум игрокам на поле экспорта углеводородов (США и России), следует отметить: у них практически одинаковые цели, но разные стартовые позиции и, в силу этого, разные результаты.
Россия, во всяком случае, тактически пока выигрывает как на рынке ЕС, так и на китайском поле. Если американцам удастся существенно заблокировать «Северные потоки», всё равно это не будет даже ничьей, ибо планируемые объёмы поставок российского газа (нефть здесь стабильна) всё равно будут востребованы. Для этого остаются все возможности, в том числе и в плане использования украинской ГТС на аукционной основе, то есть в отсутствии договора между Украиной и Россией.
Кроме того, попытка подсадить Европу на американский СПГ в условиях глобального рынка неизбежно перенаправит взоры покупателей (а то и самих американцев в качестве посредников) на «Ямал СПГ», что уже и наблюдалось не единожды. То есть, даже если в Европе сжиженный газ начнёт побеждать «трубу» Газпрома, потенциально может выиграть Новатэк, что означает: Россия останется при своих.
Однако главная разница между США и Россией заключается в другом — это существенное отличие экономических систем. В России действуют правила формирования бюджета, позволяющие ему быть профицитным многие годы, независимо от цены на углеводороды (в бюджете установлена цена отсечения $40 на 2019 год и $42,5 на 2020 год).
В результате, российская экономика крайне устойчива к колебаниям цен и спроса, не имеет долговой нагрузки даже близко к критическим значениям, формирует резервы, уже превышающие все совокупные внешние долги государства и предприятий, способна реализовывать крупные проекты как внутри, так и на внешнем рынке, а также наращивать потенциал своей обороны.
То есть, Россия не только способна защитить свои природные богатства, но и использует их крайне эффективно, развивая на этой базе все другие отрасли, реализуя крупные проекты, в том числе инфраструктурные, и вводя в строй ежегодно сотни новых предприятий всего спектра отраслей.
Что касается США, то здесь ситуация во многом прямо противоположная. Дефицит бюджета уже превысил $1 трлн, госдолг, несмотря на заявления и усилия, превысил $22 трлн и не имеет признаков снижения. Денег на инфраструктуру, в том числе на постройку внутренних трубопроводов от вновь открывающихся месторождений нефти и газа, катастрофически не хватает, также отсутствует в достаточном количестве танкерный флот для экспорта СПГ, что как раз и перенаправляет взоры покупателей, в частности, на российский Ямал.
Фиксируемый рост экономики обеспечен, в основном, финансовыми операциями, стабильно надувающими пузыри и занимающими в ВВП объём уже более 80-ти процентов. Доллар, во многом обеспечивающий многолетнее доминирование и контроль мировых финансовых потоков в качестве мировой резервной валюты и средства платежа, неуклонно теряет свои позиции.
Производства, ранее выведенные за территорию США, как не шли, так и не идут под американскую юрисдикцию, так как простой бизнес-расчёт показывает резкий рост стоимости производимой продукции руками американских работников для американских же потребителей. И вообще, если внимательно проанализировать экономические потуги США, то они концентрируются всего в двух областях: а) в финансовых манипуляциях и б) в углеводородах (как традиционные нефть, газ, так и их сланцевые аналоги), что только в очередной раз подтверждает возрастающую важность поднятой темы для всего мира.
В заключение несколько слов о внутрироссийской ситуации, во многом зависящей от текущих и предстоящих внешних вызовов.
Нет ничего проще, как обвинять российские власти в накоплении денег в государственной кубышке, не пуская их в экономику и, тем более, в падении благосостояния граждан. Однако следует признать очевидный факт: надвигающийся мировой кризис несёт настолько глобальные риски, что пройти его более-менее благополучно смогут лишь те, кто, во-первых, заблаговременно подготовился и, во-вторых, в нужное время будет иметь резервы, способные сгладить падение и поддержать экономику в моменты необходимости такой поддержки.
Тем более, что по всем прогнозам, готовиться надо к наиболее масштабному кризису во всей новейшей истории. Кризису, который перекроит не только карту экономических потоков с переформатированием всей структуры мировой экономики, но и серьёзно перетасует рисунок государственных границ многих регионов.
Так что, шутки с «запасаемся попкорном» закончились – грядущий кризис коснётся всех. А пока «циничные» углеводороды нам в помощь.
