|
Политика санкций и финансово-экономического давления, взятая в последние годы на вооружение Вашингтоном, придала новый мощный импульс дискуссии о перспективах создания финансовой системы, не зависящей от Соединенных Штатов. Все больший интерес к этому вопросу проявляют Россия, Китай, Индия, Иран и Турция. Евросоюз активизировал работу в направлении разработки путей обхода финансовой гегемонии и санкций США. Звучат предложения создать независимую систему финансовых расчетов, Европейский валютный фонд - аналог МВФ, а также "полностью независимые" от США финансовые инструменты. Насколько реальна подобная перспектива в обозримом будущем?
С тех пор как появилось понятие мировых денег, ведущая мировая валюта всегда была одна: сначала нидерландский гульден, затем английский фунт стерлингов, потом американский доллар. При формировании государственных резервов или частных портфелей инвесторы могли выбирать между долларом и другими, уступающими ему в силе денежными единицами. Реальной альтернативы доллару, по сути, не было. Одно время, попытку бросить вызов доллару делали Германия и Япония. Страны ЕС не раз пытались ввести общую валюту, но сделать это получилось только на рубеже веков. От стремительности восхождения Китая захватывает дух, но финансовая система страны пока не поспевает за ростом объемов экономики, а обменному курсу юаня не хватает гибкости. Тем не менее, по итогам глобального финансового кризиса 2008 года эксперты в качестве наиболее приемлемого для всех сценария развития событий рассматривали возможность согласования денежно-кредитной политики между ведущими валютными центрами мира. Но затем к власти пришел Трамп, которому явно импонирует идея вернуть Америке "единоначалие" в мировых финансах. Однако используемые им для этого "методы" лишь поощряют стремление все большего числа субъектов мировой экономики к расширению свободы выбора и конкуренции в международной валютной системе.
Еще в начале нынешнего столетия США являлись единственным крупным игроком глобального валютного рынка. Тем не менее, в последние 20 лет доля доллара в мировых валютных резервах неуклонно снижается. По итогам 2018 года, на американскую валюту приходилось чуть менее 62 процентов валютных резервов государств мира. Согласно выпущенному в июне обзору Европейского центрального банка, "доллар все еще остается мировой резервной валютой, но его лидерство значительно пошатнулось"[i]. Аналогичную тенденцию в своем обзоре глобальных тенденций фиксирует и Международный валютный фонд – идет диверсификация резервов и долларовые активы центральных банков мира с каждым годом становятся всё меньше. Место американской валюты занимают евро, японская иена и китайский юань.
Достаточно ли этого для появления альтернативной платежной системы? На долларе по-прежнему держится значительная доля капиталовложений и мировой торговли, в том числе нефтью, газом, металлами. Более чем в двух десятках стран курс национальной валюты жестко привязан к доллару. Вашингтон сохраняет роль главного нервного центра мировой экономики, поскольку у большинства крупных и средних компаний мира есть значительные интересы в США. Там действуют их филиалы, их акции торгуются на Нью-Йоркской фондовой бирже. Существует точка зрения, согласно которой фундаментом альтернативной доллару системы расчетов могло бы стать золото. Оптимисты рассматривают золото как "самую твердую" валюту в мире. А цены на золото – лучшей из имеющихся защитой от инфляции и колебаний курса доллара. Вместе с тем, по мнению пессимистов, золото, к примеру, "не решает вопрос обхода санкций". Как показывают события последних десятилетий, угроза применения санкций к потенциальным покупателям "плохого" золота может стать существенным препятствием на пути сделок с этим активом. А если центральный банк не может конвертировать золото в валюту, оно превращается в "бесполезный металл".
Тем не менее, определенные успехи в вопросе создания независящих от США платежных механизмов уже достигнуты. Как отмечает британский The Economist, Китай целенаправленно работает над созданием собственной международной платежной системы на основе юаня. Так, в случае с закупками иранской нефти, существует идея продолжения ее поставок на рынок КНР за юани. Выход США из иранской ядерной сделки, полагают западные эксперты, уже способствовал росту торговли фьючерсами на нефть, номинированными в китайской валюте, которая недавно началась на бирже в Шанхае. Аналогичным образом растет объем торговли за национальные валюты между Москвой и Пекином. Согласно расчетам РБК, основанным на данных российского Центробанка, по итогам 2018 года доля платежей в рублях и юанях составила почти 17%. В июне нынешнего года на высшем уровне достигнута договоренность "развивать практику расчетов в нацвалютах". Правительства РФ и КНР подписали соглашение о "расширении использования рублей и юаней" в торговых сделках.
Вместе с тем, по мнению западных наблюдателей, потенциал юаня в качестве глобальной альтернативы доллару будет ограничен до тех пор, пока финансовые власти КНР будут сохранять текущие ограничения на движение капиталов. В особенности, на вывоз капитала из страны для отечественных компаний. С другой стороны, при сохранении нынешних тенденций, экономика КНР рано или поздно обгонит по объему американскую не только по паритету покупательной способности, но и по номинальному обменному курсу. В такой ситуации "было бы странно", если юань не выйдет на новый уровень в качестве резервной валюты и средства международных расчетов.
Евро, в свою очередь, уже принес с собой важные перемены. К настоящему времени, евро внес заметный вклад в ослабление позиций доллара США в мировой экономике. По данным Еврокомиссии, пятая часть мировых валютных резервов номинирована в единой европейской валюте. "340 млн граждан пользуются им ежедневно, 60 стран и территорий так или иначе привязывает к нему свою валюту"[ii]. ЕС стал более самостоятельным в своей экономической политике, так как процентные ставки по долгосрочным кредитам меньше зависят от американских. Вместе с тем, из 20 лет своей истории еврозона примерно половину времени борется с "беспрецедентным кризисом". К настоящему моменту, наметилось "шаткое выздоровление". И, в отличие от своих главных конкурентов, доллара и юаня, у евро до сих пор нет твердого фундамента. Общий бюджет ЕС предназначен главным образом для выплаты субсидий странам-членам, а многолетние споры о перспективах создания общего министерства финансов ЕС лишь подстегивают разногласия в отношениях между 19 правительствами стран еврозоны. Серьезной "проверкой" для Европы станет судьба созданного Парижем, Берлином и Лондоном "специального механизма расчетов с Ираном – INSTEX". Если специальный механизм заработает, то станет важным сигналом о способности Европы "оказывать влияние на мировой баланс"[iii].
Таким образом, хотя ни одно из существующих экономических объединений всё еще не обладает финансовой системой, сопоставимой с американской, уже формируются механизмы, позволяющих вести эффективные торговые операции с компаниями и странами, оказавшимися под ударом американских санкций. Кроме того, мировая финансовая система может, со временем, "естественным образом" эволюционировать в направлении нескольких относительно самостоятельных валютных зон: доллара, евро и юаня (или иены). О таком сценарии, в частности, год назад заговорил Всемирный банк. Внутри валютных зон страны смогут проводить согласованную валютную политику и совместно противодействовать колебаниям рыночной конъюнктуры. Не исключено, что мир будущего будет покоиться на подобном балансе сил; однако между зонами неизбежно возникнет сильнейшая конкуренция, которая станет проверкой на прочность для всех валютных макрорегионов.
В зону влияния евро, помимо государств ЕС, могли бы войти Балканы, Турция, а также ориентированные на Францию страны Африки. Вполне возможно, что и те европейские страны, которые в настоящее время не входят в зону евро, постараются ввести фиксированный ("жестко" или "мягко") курс своей валюты к евро В зоне доллара так или иначе окажутся все страны Западного полушария. Фиксация валют латиноамериканских стран относительно доллара представляется экспертам весьма сомнительной. Скорее, речь может идти о замене национальной валюты на доллары. Наконец, страны Азиатско-Тихоокеанского региона окажутся перед весьма сложным выбором. Еще в начале нынешнего века наиболее логичным для большинства из них выглядело объединение вокруг японской иены. При этом предполагалось, что зона иены "будет гораздо менее формальной, чем зона доллара и уж, тем более, зона евро". Прогнозировалась перспектива проведения согласованной кредитно-денежной политики при сохранении за каждой страной большого пространства для маневра. Теперь же, после превращения КНР в крупнейшую экономику региона и вторую экономику мира, все большую актуальность приобретает вопрос взаимодействия экономик АТР с китайским юанем. Западные эксперты продолжают ставить под сомнение стабильность банковской системы КНР. А также критикуют уже упомянутые ограничения на движения капитала. Уровень доверия между рядом ведущих государств региона и Пекином также может стать проблемой для создания общей платежной системы.
Наконец, нельзя сбрасывать со счетов и ряд соображений геополитического характера. Для стран, претендующих на самостоятельную роль в мировых делах, наиболее выигрышный вариант – валютная зона под их началом. В ином случае, наиболее предпочтительным может оказаться отсутствие формальных обязательств по отношению к любой из валютных зон, будь то доллар, евро или юань. С момента появления евро и после стремительного возвышения юаня, ведущие мировые валюты все более ожесточенно конкурируют друг с другом. Идея взаимной увязки курсов доллара, юаня, иены и евро остается призрачной, что чревато резкими скачками валютных котировок. Наконец, наличие нескольких полюсов притяжения в мировой экономики будет порождать противоречия, на которых "можно играть". Сам ход конкуренции мировых резервных валют будет в определенной мере зависеть от решений центральных банков ведущих стран мира, относительно доли той или иной валюты в резервах. Которая, в свою очередь, в немалой степени связана с состоянием политических отношений конкретного государства с США, КНР или ЕС. В этой ситуации, сценарий "свободного плавания" между основными валютными зонами может оказаться весьма интересен.[iv]
Создание международной финансовой системы, без участия Соединенных Штатов потребует масштабных и протяженных во времени политико-организационных усилий и огромных финансовых затрат. Поэтому точные сроки реализации подобного проекта ответственно не берется предсказать никто. Необходимо не допустить, чтобы становление альтернативной доллару платежной системы спровоцировало перепады курсов и хаотичный "перелив капиталов" из одних резервных валют в другие и обратно. Несомненно одно: чем с большим рвением Вашингтон будет разрушать устоявшиеся "правила игры", тем сильнее будет становится поддержка глобальной финансовой системы, альтернативной доллару.
Автор: Андрей Кадомцев, политолог, советник Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации по международным вопросам
[i] https://ria.ru/20190620/1555696304.html
[ii] https://www.inopressa.ru/article/19Dec2018/lemonde/euro.html
[iii] https://www.inopressa.ru/article/19Jun2019/lefigaro/iran.html
[iv] https://www.kommersant.ru/doc/22432
|
