В каких случаях ВКС разрешат сбивать захваченные террористами пассажирские лайнеры
Гражданские самолеты, нарушившие границу России, могут быть сбиты. Право на это дается законом «О порядке применения оружия и боевой техники при охране госграницы РФ в воздушном пространстве РФ», разработанным Минобороны РФ.
По данным «Известий», открыть огонь на поражение по пассажирскому лайнеру можно будет в случае, если он угрожает стратегическим объектам или его падение может вызвать экологическую катастрофу, а также привести к массовой гибели людей.
Прежде чем отправить сотни пассажиров на тот свет, нарушителю сначала объяснят, что он заблудился и укажут на аэродром экстренной посадки, а если он не выйдет на связь и не отреагирует, постараются вытеснить из воздушного пространства России.
Если это будет невозможно, нарушителя возьмут на сопровождение, продемонстрируют вооружение, откроют предупредительный огонь поперек курса и только после этого огонь на поражение.
В настоящее время постановление правительства от 1994 года запрещает сбивать самолеты — нарушители госграницы, если известно, что на их борту есть пассажиры. При этом закон «О противодействии терроризму» позволяет сбивать любые гражданские самолеты, не подчиняются российским требованиям.
— В случае противоречия постановления правительства и закона, всегда действует закон. Это общая теория права, — пояснил руководитель международной правозащитной группы «Агора» Павел Чиков. — То, что записано в постановлении правительства никакого значения не имеет. Здесь никаких сомнений быть не может.
Так что, если новая инициатива Минобороны — это попытка технически привести эти положения в соответствие — то это одна ситуация. Но если речь идет о серьезных намерениях ведомства подвергать опасности гражданских лиц, да еще и на фоне истории с малазийским «Боингом», то это выглядит немного пугающе.
Специалист по психологии террористов Игорь Карпов также полон сомнений.
— Трудно сказать, удержит ли подобный закон террористические группы от попыток захвата самолетов. Они ведь могут и не знать о его существовании. Для того чтобы сбить гражданский самолет, нужны очень серьезные основания. Бывало, лайнеры залетали в наше воздушное пространство случайно, их сопровождали, но не сбивали. Так что методы противодействия подобным инцидентам имеются.
«СП»: — Не спровоцирует ли подобный закон недругов России организовать нам «подставу», чтобы дискредитировать нашу страну морально? Вон, малазийский «Боинг» над Донбассом мы и не сбивали, но «хай» поднялся такой, что еле уняли…
— Вспомните историю с южнокорейским «Боингом» на Дальнем Востоке в 1983 году. Его сбили. Я там как раз жил неподалеку, возле поселка Сокол, где был аэродром, на котором базировались наши истребители-перехватчики. Много было воплей… Но, кстати, на месте падения «Боинга» даже чемоданы ни всплыли. Может, глубина была большая.
А вот бывший сотрудник ФСБ Александр Гусак отмечает, что в некоторых случаях государство вынуждено идти на жесткие меры, чтобы не допустить совсем большой беды.
— На первый взгляд, это предложение сумасшедшего. Но с другой стороны… Почему люди иногда в одиночку бросаются грудью на амбразуру? Чтобы спасти других. Бывает, что нет выбора. В таком исключительном случае это необходимая жертва.
Что могут сделать террористы с угнанным самолетом и с пассажирами? Они могут нанести еще больший ущерб. Вспомним, историю с атакой на башни-близнецы в Нью-Йорке 11 сентября. Если мы видим, что самолет имеет намерение врезаться в какой-то объект, то это надо пресекать.
«СП»: — Была еще история со сбитым СССР южнокорейским «Боингом»…
— Я не одобряю ту историю, когда решили его сбить. Там было ясно, что несмотря на то, что «Боинг» летел над нашей территорией, он не нес угрозу жизням людей. Под ним внизу не было ничего такого, пустые земли. Но если бы это было над густонаселенным районом…
Это как с самообороной. Пределы необходимой самообороны превышать не желательно. Надо уметь соизмерять. А не так, что примут закон и давай «валить» все самолеты подряд. К сожалению, мы живем в такое время, когда может быть всё, в том числе и провокации других государств.
«СП»: — То есть основная ответственность ложиться на того, кто принимает решение?
— Конечно. Это всегда очень трудные решения. Вспоминаю свой личный опыт службы в органах в военные времена… Там были даже случаи превышения должностных полномочий, но зато они позволяли предотвратить более тяжкие последствия. И я уходил от ответственности.
«СП»: — Какого уровня должен быть человек, отдающий приказ сбить пассажирский самолет?
— Если есть время, то такое решение должен принимать не какой-то самодур или некомпетентный человек — к сожалению, у нас в стране непрофессионализм уже просто зашкаливает. Этот человек должен понимать, что ответственность за неверный шаг может быть самой серьезной, вплоть до уголовной, а не просто там пожурят. Поэтому, это должно быть если не первое лицо (президент РФ — авт.), то вплоть до министра обороны.
Например, решение о том, чтобы сбить самолет американского летчика Пауэрса принимали на самом высшем политическом уровне. Там было непонятно, с какой целью он летел 1 мая 1960 года над территорией СССР. Последствия могли быть самыми тяжелыми.
В любом случае, прежде чем принимать в Госдуме предлагаемый Минобороны закон, надо эти вещи тщательно продумать. Человек, принимающий подобные решения должен иметь инструкции, расписанные на все случаи жизни. Нужно моделировать ситуации и на каждую иметь готовый алгоритм действий.
Американцы продолжают играть мускулами в Черном море, хотя предупреждают: за Украину воевать не намерены
В свою очередь адвокат, полномочный представитель РФ в международной юридической ассоциации PraeLegal Алим Бишенов, не видит в инициативе Минобороны ничего необычного.
— Если абстрагироваться от бытовой и эмоциональной оценки, то инициатива вполне логичная. Она соответствует международно-правовому, в том числе американскому, опыту. Во многих государствах такие нормы есть и зачастую в намного более жестком виде.
«СП»: — То есть гражданских лиц отправлять «под нож» нормально?
— Здесь четко делается акцент на том, что должно быть получено очевидное подтверждение того, что воздушное судно несет опасность. Только после этого может быть дана выверенная команда на открытие огня на поражение.
Соответственно, инициатива здравая, когда на определенном уровне решения принимаются не на основе эмоций, особенно речь идет о непопулярных решениях в отношении меньшинства для спасения большинства.
Вопрос, конечно, как это все будет реализовываться на практике. С одной стороны, у нас есть человеческий фактор. С другой, у нас есть сугубо российская специфика, в том числе специфика правоприменения. В целом же, норма правильная.
Сергей Аксенов
Фото: Сергей Савостьянов/ТАСС
