Новость о том, что ОПЕК официально предложил России присоединиться к данному мировому нефтяному картелю, достаточно интересна уже сама по себе. За более, чем полвека с момента основания ОПЕК (1960 год), взаимоотношения этой организации с Россией, были, как минимум, неоднозначными.
Россия, несмотря на схожую с Саудовской Аравией и другими странами структуру экспорта и собственного потребления нефти (больше половины добываемой в стране нефти идёт на экспорт), никогда официально не присоединялась к организации стран-экспортёров нефти. В периодическим изданиях и в общественном бессознательном часто постулируется, что тремя мировыми игроками на рынке нефти являются США, Саудовская Аравия и Россия, однако невольно ретушируется то, что роль этих игроков - различна.
Россия и Саудовская Аравия - крупнейшие экспортёры нефти. В то время, как США - крупнейший потребитель и одни из тройки лидеров в производстве. В части же нефтяного экспорта США - карлик, их доля на мировом рынке в последние десятилетия колеблется в районе 1-2%, где-то между Эквадором и Азербайджаном. При этом большая часть американского экспорта - это переработанная нефть, например, таким образом через США переваливается часть венесуэльской нефти, которая попадает в Соединённые Штаты в виде сырой нефти, а продаётся по миру уже в виде американских нефтепродуктов.
В силу вышесказанного роль США на мировом рынке - это роль огромного "сливного бачка" (ну, или если угодно "бассейна на вилле"), куда попадают необходимые ему объёмы "чёрного золота", которые потом сгорают в прожорливом чреве американского потребления нефтепродуктов.
Выгодная продажа российской или саудовской нефти в США на протяжении последнего полувека определялась одним приятным фактором: транспортировка одного барреля нефти между двумя глубоководными портами могла быть обеспечена по стоимости около... 2 долларов за баррель. Отвечали за такое экономическое чудо современные танкеры большой и сверхбольшой грузоподъёмности, так называемый VLCC (перевозящие около 2 млн. баррелей нефти) и ULCC (транспортирующие, соответственно, более 2 млн. баррелей нефти).
Фактически, танкера VLCC и ULCC представляют из себя самые большие морские корабли, когда-либо созданные человечеством, превосходя по размеру контейнеровозы, круизные суда или же авианосцы.
Но для их функционирования нужны и специальные глубоководные порты, которые рассчитаны на их гигантскую осадку - более 30 метров. Так, в частности, американские прибрежные порты Мексиканского залива в массе своей не рассчитаны на приём VLCC и ULCC, за исключениемглубоководного рейдового сооружения порта Луизиана. Кстати, эта интересная особенность определяет и ограничения на американских нефтяной экпорт: для работы на этом рынке надо иметь свободный доступ к VLCC/ULCC транспортировкам (как, например, в Саудовской Аравии которая свободно грузит на такую осадку танкеры в Красном море и Персидском заливе), а в США до последнего времени было только "игольное ушко" в Луизиане.
Интересным моментом является и то, что переход на VLCC/ULCC транспортировки от существовавшего экспорта-импорта на судах типа "афромакс" и "суэцмакс" (около 1 млн. баррелей перевозимой нефти) вроде бы экономит немного, но оказывается решающим для того, чтобы стать игроком на мировом рынке нефти.
Так, на плече Луизиана-Южная Корея можно сэкономить около... 75 центов на барреле. Вроде бы немного, да? Однако тут нам надо вспомнить иные факторы: транспортировка нефти ведь идёт не от "порта до порта", а, в целом "от скважины до бензобака" (или, скорее, до НПЗ). И вот тут оказывается, что у США на мировом рынке есть свои сложности.
Представим условный путь саудовской нефти. Скважина, около 200 километров по Саудовской Аравии до глубоководного порта, терминал, ULCC, Луизиана, трубопровод около 500 километров по США, а то и НПЗ прямо на побережье (где живёт большая часть населения США).
А условный путь американской нефти иной: 1000, а то и 2000 километров по американским трубопроводам, Луизина, ULCC, терминал в Южной Корее (допустим, те же 200 километров), НПЗ.
Как видите, разница всё-таки есть. В США по трубопроводу надо гнать нефть гораздо больше. Кстати, для случая России это расстояние перегонки нефти по трубопроводу будет ещё больше - тут и 4000 километров не предел. Плюс, в отличии от США, в России трубопровод ещё и надо часто закопать под землю, для того, чтобы защитить его от сурового климата. Стоимость трубопровода тут же добавляет к цене барреля нефти и 3, и 5 долларов США, в зависимости от длины трубы и её мощности. Но это всё равно лучше, чем возить нефть по железной дороге, так как там можно легко влететь и в 15 долларов за баррель. Об автомобильной вывозке сланцевой нефти к железнодорожным станциям, как это часто происходит в случае новых месторождений в США, и вовсе промолчим. Так как о мёртвых - или ничего, или же только хорошее.
В такой ситуации, согласитесь, даже 75 центов на барреле становятся существенной цифрой: иначе американской нефти просто нечего делать на рынках, где присутствует дешёвая в транспортировке нефть с Ближнего Востока, для которой доставка VLCC/ULCC - давно отработанный приём.
А вот теперь через эту призму посмотрим на ситуацию в России. Как уже было упомянуто, для Российских условий и 4000 километров экспортного нефтепровода - обычная цифра. Причём в связи с освоением Арктики и Восточной Сибири ситуация ещё больше осложняется, тут уже и 10 долларов за транспорт от скважины к ближайшему порту - невиданно удачная ситуация. Для понимания тарифов - можете почитать о недавних боданияx между "Транснефтью" и российскими нефтяниками за промысловый нефтепровод Заполярье-Пурпе длиной всего в 485 километров. Речь шла о выборе между 100 или 140 рублей за баррель (1,5 или 2 доллара). И это, напомню, за каких-то полтысячи километров небольшого плеча реально промысловой трубы. Конечно, магистраль типа ВСТО (Восточная Сибирь - Тихий Океан) стоит дешевле - всё-таки 30 млн. тонн нефти в год можно обеспечить переброской на 4 740 км и за меньшие деньги. Однако и здесь тариф получается немаленьким - в прессе приводилась цифра в 130 долларов за тонну (17 долларов за баррель), что, в общем-то, вообще нельзя сравнивать ни с трубопроводами в США, ни тем более - с танкерными возможностями Саудовской Аравии.
Россия не просто добывает нефть дорого и в тяжёлых условиях: по сравнению с Саудовской Аравией или с США нам критически неудобно доставлять её на мировой рынок. Кстати, выбор "восточного" направления экспорта в виде ВСТО определяется не только позицией Китая - дальневосточные российские порты, по крайней мере, тоже могут обрабатывать суда "афрамакс" и "суэцмакс", чего не могут делать порты Балтики или же Чёрного моря. Хотя первые российские VLCC всё равно ни в Ванино, ни в Козьмино не заходят - их поставили на перевозку... саудовской, венесуэльской и африканской нефти.
Отсюда можно сделать простой, но грустный вывод: у России не будет возможности в однозначно определённом сотрудничестве с ОПЕК и, тем более, выгоды в официальном членстве. Мы продаём на мировом рынке немного иную нефть, нежели саудиты или венесуэльцы. Она дороже, хуже и дальше от потребителя. Так что сотрудничество с ОПЕК всегда будет ситуативным и нацеленным на единственный результат: поддержание в России общего баланса как внутри самой нефтянки, так и взаимодействия крупнейшей экспортной отрасли и общества, которое тоже во многом строится на основе взаимного социального договора.
Хотя, конечно же, всё меняется. Например, возвращаясь к новости, можно сказать, что недавние заседания ОПЕК+ (как теперь называют формат ОПЕК+Россия) касались ситуации в Венесуэле. Сейчас эта латиноамериканская страна волей-неволей всё ближе подходит к российской ситуации с нефтью - пусть и не в виде протяжённой трубопроводной сети, но из-за проблем с запасами, которые всё больше концентрируются в трудноизвлекаемой, битумозной нефти. И тут же у Венесуэлы возникают разногласия с ближневосточными странами, которые с удовольствием разбирают венесуэльские квоты в свои карманы, по-прежнему используя возможности к дополнительной продаже свой пока что дешёвой нефти.
Так что, как ни странно, в мире реальной нефти Венесуэла, США и Россия гораздо ближе между собой, чем Россия и Саудовская Аравия. Нефтяной кит ОПЕК пока ещё "дышит на своей волне", но пример Венесуэлы показывает: это ненадолго.
