Блаженны кроткие,
ибо они наследуют землю.
Мф. 5:5
Мощный экономический кризис, охвативший весь мир, делает поступки людей, их интересы, принципы, устремления более выпуклыми, как, впрочем, любые события, меняющие привычный ход вещей. Эта выпуклая картина позволяет лучше понять реальность - социальную и экономическую, лучше понять действия экономических механизмов, бизнеса, государства, мировых структур, характер взаимодействия общества с этими институтами.
В этих заметках я попробую обсудить связь кризиса с нравственными и мировоззренческими ценностями, потому что считаю, что именно ценности в конечном счете определяют любые социальные и экономические процессы. Именно ценности поворачивают их в одну либо в другую сторону, дают позитивный результат или же приводят к кризисам и катастрофам.
Созидательная сущность капитализма
Вначале о капитале и капитализме. В нашей стране создана система, которая, вообще-то, называется капитализмом. С этим социальным строем связаны многочисленные негативные наблюдения. Мы все читали книги про беды капитализма, про ужасающий XIX век, и он действительно был ужасающим. Особенно поучительна в этом отношении английская литература, которая показывала, насколько жестко капитализм эксплуатировал людей, женщин, детей. Сейчас, в связи с разворачиванием экономического кризиса, стало модно вспоминать эту литературу, особенно модно стало вспоминать Маркса, его знаменитый обличительный тезис: «Обеспечьте капиталу 10% прибыли, и капитал согласен на всякое применение, при 20% он становится оживленным, при 50% положительно готов сломать себе голову, при 100% он попирает все человеческие законы, при 300% нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы».
Или другой классик марксистского толка, Вернер Зомбарт. Вот, скажем, типы капиталистических предпринимателей по Зомбарту: первый тип - разбойники, далее - феодалы, государственные чиновники, спекулянты, купцы. Только на последнем, шестом, месте - ремесленники. И только здесь появляется какой-то позитивный смысл, потому что ремесленники по крайней мере что-то производят.
Критика капитализма почти бесконечна, но обостряется всякий раз, когда возникает новый кризис, а кризисы наступают с неотвратимой регулярностью. Сейчас мы видим очередной всплеск критики, повторюсь, во многом обоснованной.
Однако давайте посмотрим на достижения, на результаты экономического и социального развития последних двухсот лет. В целом, даже если мы стоим на позиции критика существующей в большинстве развитых стран мира социально-экономической системы, мы вынуждены признать безусловные позитивные результаты. Продолжительность жизни выросла за последние двести лет раза в два. Детская смертность никогда в истории не была столь низкой, как сейчас. Условия жизни абсолютного большинства людей в развитых странах в отношении качества питания, жилья, возможностей проведения досуга беспрецедентны в мировой истории.
Даже если оставить в стороне материальные аспекты - а мы знаем, что высочайший уровень жизни был получен в результате реализации этого самого «капиталистического проекта», - мы должны констатировать огромный рост здравоохранения, победу над эпидемиями, значительные успехи в области образования. Каждый человек в развитых странах, к счастью и у нас, имеет возможность получить образование достаточно высокого качества. Несомненно, за последние двести лет наблюдался удивительный прогресс в области достижения людьми достойной жизни.
Очевидно, что колоссальное облегчение страданий людей - это положительный итог общественного развития последних столетий. Тогда возникает следующий вопрос: неужели этот результат достигнут одним только стремлением человека к наживе, стремлением ко все более высокой норме прибыли по Марксу, ради которой «капитал готов на любое преступление»?
«Или признайте дерево хорошим и плод его хорошим, или признайте дерево худым и плод его худым, ибо дерево познается по плоду». Если общественно-политическое развитие последних двухсот лет дало такие позитивные плоды, то, может быть, дерево не так худо? Может быть, не только нажива лежит в основе экономического развития европейских странах за последние столетия?
Здесь на помощь приходит концепция Йозефа Шумпетера, великого экономиста ХХ века. Он первым попытался ответить на вопрос, что заставляет экономику двигаться вверх. Причем не с позиций механистических, материальных, а скорее с позиций идеалистических. В центре концепции Шумпетера предприниматель - вроде бы тот самый предприниматель, который ради 300% прибыли готов на любое преступление, но Шумпетер видит другого человека. Он видит новатора, который всеми своими силами внедряет в хозяйственную жизнь то, что сейчас называют инновациями. Это как раз то, чего так не хватает в нашем обществе, в нашей экономической жизни. Тех самых инноваций, которые заставляли бы экономику перестраиваться, уходить от сырьевой направленности. И самое главное, давать людям возможность раскрывать свой творческий потенциал. Инновации не только ради того, чтобы сделать кого-то богаче, а для того, чтобы люди могли себя творчески реализовать.
Тот кризис, который мы сейчас наблюдаем в мире, - это кризис шумпетерианского толка, потому что все те цели, которые после войны были поставлены в Европе и в США (а тогда они были инновационными), фактически достигнуты. Материальные цели - дома для всех, дороги, автомобили - или цели в области образования и здравоохранения были достигнуты уже десять-двадцать лет тому назад.
В отсутствие новых целей капитализм, в соответствии с концепцией Маркса (и здесь трудно с ним не согласиться), начинает искать применение капиталу, для того чтобы зарабатывать привычную прибыль. Но применение становится уже бесцельным, бессмысленным, применение капитала только ради зарабатывания денег в конце концов привело к краху финансовую систему ведущих стран мира, в первую очередь США. И очень негативно отразилось на состоянии других стран.
В сущности, теория Шумпетера - это теория о том, как человеческий дух материализуется в хозяйственных достижениях. И конечно, здесь предстает другой образ предпринимателя. Не того, кто ради наживы готов на все, а человека-труженика. Шумпетер пишет: «Типичный предприниматель никогда не задается вопросом, принесет ли каждое прилагаемое им усилие достаточную компенсацию в виде прироста наслаждения. Его мало заботят гедонистические настроения. Он трудится не зная покоя, потому что не может иначе. Цель его жизни состоит не в том, чтобы получить наслаждение от достигнутого. Если же у него возникает такое желание, то это не остановка в пути, а симптом паралича, не достижение цели, а провозвестник физической смерти».
Опора на собственные силы
Теперь о государстве в связи с его экономической политикой и о ценностных основаниях этой экономической политики. У нас по Конституции социальное государство. Такое государство обязано обеспечивать достойную жизнь всем гражданам страны. И это, конечно, правильно. Но где источник исполнения социальных обязательств?
Этот источник, естественно, находится в сфере производства. Причем подавляющая часть этого производства - это частные компании, производство находится в зоне свободного рыночного хозяйства, в зоне капитализма.
Сегодня в России не достигнута гармония в отношениях государства и бизнеса. Государство скорее не доверяет российскому бизнесу. И, что очень важно, многие высокопоставленные российские чиновники, даже министры, не верят в его потенциал и силу. Не верят в то, что мы сами в состоянии сделать многое в экономической сфере.
Конечно, у этого недоверия есть реальные причины. Мы видели, как быстро некоторые наши бизнесмены умеют выводить капиталы за рубеж. Мы видели недавно, как быстро деньги, выделенные государством банкам для того, чтобы быть отправленными дальше, в промышленность, в производство, оказались на валютном рынке и как быстро курс доллара стал расти, что едва не вызвало панику. И это серьезное основание для того, чтобы государство относилось к бизнесу с определенным недоверием. Однако стратегически это ошибочная позиция. И такое отношение уже привело к ошибкам в экономической политике прошлых лет.
С каким удовольствием наши СМИ сообщали, как министр перерезает ленточку при закладывании какого-нибудь нового сборочного производства где-нибудь недалеко от Москвы или Петербурга! И это подавалось как высокие достижения нашей экономической политики. Но сборочные производства, в сущности, еще более низкая стадия, чем добыча сырья и поставка его за границу, потому что сырье-то хотя бы наше, оно в нашей земле, хотим - продадим, хотим - нет. А сборочные производства - это просто табор, легкие цеха, которые можно быстро построить, и оборудование, которое изнашивается за несколько лет, и потом ничего не остается. Здесь нет никакого технологического продвижения. Здесь нет того, что учит нас, дает нам технологии и что позволяет нам развиваться и двигаться дальше. Ставка на иностранные инвестиции любого рода ошибочна, за этой ставкой как раз стоит это самое неверие в собственных людей, в собственных граждан. За этим стоит соображение, что иностранцы нам все построят. То ли потому, что мы не умеем, то ли потому, что не хотим.
Очень ярко эти ошибки проявились в финансовой сфере. Еще из 1990-х годов пришла идея, и она доминировала до последнего времени, что нам, в сущности, не нужна финансовая система. Что мы можем импортировать деньги из-за границы, а также импортировать банки, страховые и инвестиционные компании. Мол, мы не умеем это делать, а раз за границей хорошие банки, зачем же нам самим строить собственные банки, давайте воспользуемся тем, что уже есть. Это была очень серьезная ошибка, потому что, пока экономическая ситуация в мире была благоприятна, пока наблюдался экономический рост, денег было много, они были дешевы и доступны, наши предприниматели и государственные компании в том числе брали очень дешевые кредиты. Но когда ситуация обострилась, ухудшилась, когда разразился мировой финансовый кризис, деньги-то все ушли. Деньги-то были чужие. Оказывается, нельзя делать ставку на чужие финансовые институты, потому что в трудный момент их распорядители, естественно, будут думать в первую очередь о себе, о своем кармане и о своих странах. Кто же подумает о нас?
Эта ошибка была признана, и сегодня задача создания собственной финансовой системы стоит одной из первых на текущей повестке дня. Без собственной сильной финансовой системы невозможно обеспечить устойчивое экономическое развитие страны.
Следующий пункт - инновации. Ошибочно представление, что Россия слаба в части инновационной экономики. И здесь барьеры, которые стоят на пути развития инновационной, технологической экономики, тоже находятся скорее в области ценностей. В последнее время появились даже предположения, что, может быть, наш народ вообще не в состоянии вести какую-то серьезную долгосрочную новаторскую деятельность, что он вообще не может что-то предлагать, изобретать и внедрять новое. Но если мы сами про себя думаем, что мы мало что умеем делать, то у нас ничего и не получится. Если мы поверим в себя, если власти поверят в наши собственные силы, то дело пойдет быстрее.
Потребительский раж
Сейчас стало модно говорить о среднем классе как об основе общества, ставится задача доведения доли среднего класса с нынешних 20-25 до 60-70%.
«Эксперт» начиная с 1997 года, то есть фактически с момента возникновения нового российского среднего класса, подробно и тщательно его изучал. Кстати, сразу после кризиса 1998 года к среднему классу можно было отнести не более 7% населения.
Почему мы считали важным изучение среднего класса? Мы предполагали, что средний класс в некотором смысле является носителем новой жизни. Действительно, первые исследования давали для этого основания. Например, ключевыми ценностями этих 7% людей были энергия, воля и самодисциплина. Тут нет доброты, справедливости или честности, что, возможно, хотелось бы увидеть любителям высокой духовности. Но важно помнить, что это были еще 1990-е годы, когда надо было выживать, обеспечивать свою семью, создавать какое-то дело, часто кардинально менять род деятельности, искать новое применение своим силам. И тем самым ткать новую социальную жизнь страны. И эти 7% были в этом отношении передовым слоем. Мы полагали, что их энергия и воля станут прочной основой для обновления общества и дальнейшего развития страны. Здесь уместна метафора Милорада Павича «дети поражения». Метафора такова: когда отцы побеждают на войне, они остаются хозяевами жизни и их дети оказываются не у дел, у них не появляются возможности использовать свои силы, применить свои таланты. А когда отцы возвращаются домой не с победой, а с поражением как побитые собаки, пишет Милорад Павич, тогда дети должны, вынуждены взять всю инициативу на себя. Представители нашего нового среднего класса, как мы полагали, как раз и были этими детьми поражения, которые должны были бы взять на себя ответственность за страну. Похоже, мы ошибались. Как только выросли доходы (не до европейского или американского уровня, но все же у среднего класса они стали существенно выше, даже гораздо выше, чем в советское время), этот класс тут же охватил потребительский раж. Общество в его обеспеченной части впало в какое-то истерическое потребление. Очень быстро возникли и были навязаны новые стереотипы, новые образцы поведения.
Вообще говоря, в хороших вещах нет ничего плохого. Какой-нибудь классный автомобиль или даже ботинки - такие же плоды человеческого гения и труда, как произведение искусства. Однако заметная часть среднего класса переступила те ограничения, которые должны были бы его удержать в рамках позитивной социальной значимости. Потребительское общество проявилось у нас в самом дурном виде. Ценностью стало даже не обладание хорошей вещью, а демонстрация этого обладания. Остался только символ обладания, даже качество самой вещи уже не важно, важно, что про тебя подумают другие, как они оценят, что они скажут.
Другой аспект потребительского ажиотажа - неразумное расходование денег. Многие оказались не готовы справиться с соблазном легкого кредита. И сейчас, когда наступил кризис, это стало совершенно очевидным: они просто не в состоянии расплатиться с долгами. Старая американская мудрость гласит: если получаешь десять долларов, ты должен уметь жить на пять. Вот этого свойства бережливости, ответственности у нас мало, у некоторых оно совсем исчезло.
Заметим, что государство фактически способствовало торжеству потребительских ценностей. Все последние годы именно рост уровня жизни провозглашался главным, может быть, даже единственным критерием правильности политики. Конечно, в нашей относительно бедной стране рост доходов граждан абсолютно необходим, но было бы крайним упрощением полагать, что человек живет исключительно для того, чтобы повышать свои доходы и, соответственно, размеры потребления.
Потребительский ажиотаж еще больше индивидуализировал наше и так несолидарное общество. А значит, ослабил его конструктивный политический потенциал. И напротив, усилил потенциал деструктивный. Вызванное кризисом неизбежное снижение уровня потребления чревато претензиями к власти: верните нам наши зрелища и хлеб!
Таким образом, потребительские стереотипы и ценности быстро и эффективно отодвинули ценности созидания на задний план. Никаких сколько-нибудь заметных признаков сопротивления российское общество не проявило.
Труд больше не ценность
Есть еще один важный пункт в этой линии рассуждений об обществе. Необходимо коснуться тех, кого можно назвать публичными интеллектуалами, в том числе журналистов.
Они, к сожалению, внесли свой вклад в раздувание потребительского ажиотажа, потому что это было соблазнительно и легко. Потому что вдруг открылась огромная область, новая для нас, тех, кто жил в советское время, когда многие потребительские блага были недоступны. Журналисты «повелись» на эту новую область, стали дополнительно тянуть общество своими усилиями в этот тупик. На этом фоне мало кто уже решается сказать о ценностях трудовых. Говорить, что для того, чтобы создать материальные блага, надо тяжело и упорно трудиться, стало дурным тоном. Труд перестал быть важной ценностью в публичном пространстве. Вспоминается позднее советское время, когда самые выгодные места были где-то на складе, в магазине, при распределении. Когда стал важен не созидательный труд, а доступность к материальным благам, к их распределению.
Отдельная претензия к экономистам и социологам. Казалось бы, пережитые нашей страной за последние два десятилетия общественные потрясения должны были дать ученым огромный материал для осмысления глубоких и мощных процессов исторического масштаба, должны были побудить ученых переосмыслить многое из того, что казалось устоявшимся и очевидным. Можно было ожидать революции в умах вслед за социальным переворотом конца 1980-х - начала 1990-х годов... Но нет, революции не произошло. Напротив, наблюдается регресс, опрощение, отступление на позиции самого примитивного материализма. Доминируют теоретические доктрины политизированного свойства, часто привнесенные извне и созданные собственно для целей политического влияния и управления. Социальные науки не дают плодотворного анализа происходящих процессов, социология по преимуществу превратилась в технологию массовых опросов. Экономистов, чье мнение следует принимать во внимание, можно пересчитать по пальцам. Новой волны молодых ученых нет, и непонятно, когда и из чего она может возникнуть, поскольку высшее образование, без сомнения, деградирует.
О цельности хозяйства
По Сергию Булгакову, хозяйство, включающее в себя всех, от чернорабочего до астронома, есть явление духовной жизни. Хозяйство - это творчество, дающее место свободе, так считал выдающийся русский мыслитель.
Уверен, что только такая масштабная трактовка, казалось бы, сугубо приземленных и материальных экономических проблем ведет к их действенному разрешению и открывает новые горизонты развития и благосостояния для всех. Такая постановка вопроса, ожидающая от хозяйственной деятельности акта творчества (заметим, что Шумпетер писал примерно о том же), переводит разговор в этическую плоскость и предъявляет участникам процесса очевидные требования.
Государство не может ставить перед собой только элементарные цели сохранения личной свободы, собственности или даже гражданского мира. Оно должно ставить перед собой цель более высокую. «Свобода существует лишь для высших целей, которые превосходят само государство», - писал Фихте. Если таких целей нет, само существование государства и свобода нации оказываются под сомнением.
История полна примеров подъема и расцвета народов, ставивших перед собой высокие цели. США, нынешний лидер мира, выросли из известного тезиса про «город на холме», который, на взгляд трезвого и привычно циничного человека, показался бы полной белибердой. Впрочем, двести с лишним лет назад большинству он таким и казался.
В прошлом году впервые за постсоветскую историю России государство в лице своих лидеров обнародовало набросок стратегического плана на 15-20 лет вперед.
Но начался экономический кризис, возникли непредвиденные трудности, и вот уже раздаются малодушные голоса: программа-2020 неактуальна, выполнить ее невозможно, надо пересмотреть планы. Почти общим местом стало соображение, что России самостоятельно не выбраться из кризиса, надо ждать, когда с трудностями справятся в США и в Европе, и тогда подъем в этих странах подтолкнет рост в российской экономике. И это говорят многие профессионалы, а вслед за ними повторяют доверчивые журналисты.
Полагаю, что в сегодняшних условиях тем более актуальна разработка стратегических планов и запуск масштабных долгосрочных проектов. Наша огромная плохо обустроенная территория и наша в среднем бедная неказистая жизнь требуют такой работы, что хватит на десятилетия вперед, совершенно вне зависимости от внешней конъюнктуры. Шансы, что российская элита это осознает, есть. Она справлялась с очень серьезными вызовами, включая войну на Северном Кавказе. Само сохранение России - тому доказательство.
Реализация долгосрочной стратегии облегчит развитие бизнеса, поскольку появятся ясные долгосрочные ориентиры. Кроме того, появятся ориентиры у общества и, что важнее всего, у молодежи: кем быть, на кого учиться, как выстроить свою личную жизненную стратегию - ответить на эти вопросы можно лишь тогда, когда линия развития есть у твоей страны. В противном случае многие будут искать ответы на эти вопросы у других берегов.
Бизнес должен умерить свои притязания в гонке за рентабельностью, в которую он включился несколько лет назад.
Наконец, общество должно повернуться лицом к позитивным ценностям труда и созидания. Ведь в конечном итоге именно наши ценности определят, какой будет наша хозяйственная жизнь, наше благосостояние, насколько гармоничными будут отношения власти и бизнеса, бизнеса и общества.
Рейтинг публикации:
|
